Пройдя целую вечность по лестнице, они достигли уровня улицы, Бен первым направился к аптеке на углу. Вокруг них царила полная тишина, пушистые белые облака плыли по маленькой голубой ленте, видимой на вершине каньона Нью-йоркской улицы.
К счастью, сегодня хороший день, сказал Бен, смело входя в аптеку, дверь которой была открыта. Нам придется подумать о дождливой погоде. Она создаст проблему.
Внутри аптека представляла собой тот же феномен застывшего развития, что и квартира толстой дамы на сорок седьмом этаже. Чугунная статуя продавца газировки облокотилась на прилавок в позе нарочитой небрежности, его губы приоткрылись, как будто он обращался с какими-то словами к такой же металлической фигуре девушки, которая смотрела на него через прилавок. На ее стальных чертах была печать энергии, а запекшиеся и скручивающиеся остатки помады показывали, что она была там уже некоторое время.
Кстати, спросил Мюррей, вы не знаете, какой сегодня день и как долго мы были под воздействием? Это не могло произойти в одночасье.
Почему нет? раздался голос Бена из задней части магазина. Послушай, старина, поройся в некоторых из этих ящиков в поисках резиновых перчаток, хорошо? Мне бы не хотелось столкнуться с высоким напряжением в этом наряде.
А, вот и они, наконец произнес Бен. Что ж, пошли дальше.
Каков следующий шаг?
Они были уже снаружи.
Полагаю, резиновые ботинки, сказал Бен, когда его ноги скользнули по тротуару. Давайте возьмем там такси и найдем обувной магазин.
Вместе им удалось стащить чугунного водителя такси с его сиденья (Мюррей был удивлен тем, как легко он смог поднять вес, который он не смог бы сдвинуть с места в его дни из плоти и крови), посадил его на бордюр и забрался внутрь. К счастью, ключ был в замке зажигания.
Когда они свернули за угол на Мэдисон-авеню, Ли издал восклицание. Их глазам предстала картина разорения и запустения. Две или три уличные машины врезались друг в друга, и автомобили или нечто похожее на них превратился в обломки. Повсюду были железные тела пассажиров в этих транспортных средствах, застывшие в различных позах, которые они приняли в момент изменения, и у одного или двух из них тонкие струйки металла показывали, где текла кровь, прежде чем она безвозвратно превратилась в металл.
Мюррей Ли внезапно осознал, что огромное количество автомобилей было разбито повсюду, когда управляющие руки были удалены с руля, а мозги водителей превратились в бесполезный металл. Он слегка вздрогнул.
Со скрежетом тормозов они развернулись перед обувным магазином. Дверь была заперта, но Бен, подняв ногу, спокойно пробил дыру в витрине. Мюррей протянул руку, чтобы остановить его, но его друг стряхнул ее.
Нет смысла спрашивать разрешения. Если владелец этого места где-нибудь еще жив, будет достаточно легко возместить ущерб, если его нет, мы имеем на это такое же право, как и любой другой.
Новые ступни, которые оказались длиннее, чем те, которые он помнил, затрудняли примерку, и Мюррей разорвал два или три ботинка, прежде чем надел пару.
Что дальше? спросил он. Мне хочется выпить.
Бесполезно, сказал Бен. Ты иной навсегда. Алкоголь сыграл бы веселую шутку с твоими металлическими деталями. Лучше всего выяснить, сколько нас людей осталось. Насколько нам пока известно, мы единственные в мире. Эта штука, похоже, вырубила всех на уличном уровне. Давайте попробуем некоторые из более высоких многоквартирных домов и посмотрим, сможем ли мы найти кого среди обитателей пентхаусов.
Или, может быть, другие пришли в себя раньше нас и ушли, предположил Мюррей.
Верно, ответил Бен. В любом случае, посмотрим-увидим.
Он направился к такси.
Подожди, сказал Мюррей. Что это?
Сквозь звук заводящегося двигателя донеслось эхо тяжелых шагов, приглушенных ботинками.
Привет! Ку-ку! Сюда! крикнул Бен. Шаги осторожно приблизились к углу. Мюррей побежал вперед, затем остановился в изумлении. Новоприбывшая была девушкой, или была бы девушкой, если бы не была сплошь из металла и механизмов, как они сами. В его глазах, все еще работающих по стандартам из плоти и крови, она была кем угодно, только не красавицей. Она была полностью и довольно официально одета, за исключением того, что на ней не было шляпы высокая куча спутанной проволоки, которая венчала ее голову, делала это, очевидно, невозможным.
О, что случилось? набросилась она на них. Что со мной? Я выпила воды, и мне стало больно.
Все в порядке. Просто небольшая металлическая трансформация, сказал Бен. Подождите, я принесу вам немного масла. Вы ржавеете.
Он с грохотом умчался по улице, оставив Мюррея с новенькой.
Позвольте мне представиться, предложил он. Я, или когда-то им был, Мюррей Ли. Моего друга, который пошел за маслом, зовут Бенджамин Франклин Руби. Он считает, что большая комета, упавшая на Землю, содержала радиоактивный газ, который превратил всех нас в металл. Вы жили в пентхаусе?
Она мрачно посмотрела на него.
Вы догадливы, сказала она, я Глория Резерфорд, и у нас верхний этаж Шерри-Нетерленд, но все остальные были в отъезде, когда это случилось О, простите, мне больно говорить.
С улицы донесся грохот, свидетельствующий о том, что Бен ворвался в другой магазин, и через минуту он вернулся с горстью бутылок. Широким жестом он предложил одну девушке.
Только касторовое, но это лучшее, что может предложить рынок, сказал он. Что нам нужно, так это хороший гараж, но их здесь немного Давайте, выпейте ее, все в порядке, заверил он девушку, которая с отвращением рассматривала бутылку в своей руке.
Следуя своей собственной рекомендации, он откупорил одну из бутылок и сделал большой глоток, затем спокойно продолжил обливать себя с головы до ног остатками.
Она сделала небольшую гримасу, затем попробовала.
Спасибо, сказала она, оторвавшись от бутылки. Я не думала, что кому-то может понравиться этот напиток, кроме как в рекламе в журнале. А теперь скажи мне, где все остальные люди и что нам делать?
Делать? переспросил Бен. Найти их. Как? Спросите мистера Фостера. Кто-нибудь еще встретился вам в этой глуши?
Она покачала головой. Мюррей заметил, что суставы ее шеи затрещали.
Полсон, это моя горничная, была единственным человеком в нашей квартире, и она, кажется, теперь она стала еще более твердой чем была, да еще и с железной головой, как и все эти.
Она выразительно махнула рукой в сторону статуи полицейского, который приказывал двум похожим истуканам остановиться у обочины.
Как насчет костра? предложил Мюррей. Именно так индийцы, или южноафриканцы, или кто-то еще привлекают к себе внимание.
Что мы могли бы поджечь? спросил Бен. здание, конечно. Почему бы и нет? Собственность больше ничего не значит, когда все владельцы собственности мертвы.
У меня есть предложение, сказала Глория Резерфорд, поддавшись духу его настроения. Старая Метрополитен-опера. Это бельмо на глазу беспокоило меня последние пять лет.
Предложение было поддержано с энтузиазмом. Они забрались в такси и двадцать минут спустя весело разжигали костер в задней части старого здания, выбегая из него с детским восторгом, чтобы посмотреть, как растет и распространяется столб дыма, когда пламя охватило деревянные балки, давно высохшие от времени.
Мюррей вздохнул, когда они сели на бордюр через дорогу.
Это единственный раз, когда я был так близко, как хотел, к большому пожару, пожаловался он, а теперь рядом нет даже полицейского, которому я мог бы корчить рожи. Но такова жизнь!
Что, если он подожжет весь город? практично спросила Глория.
Бен пожал плечами.
Что, если? он ответил. Это ничего не значит. Держу пари, что в живых осталось не больше пары дюжин человек. Но я не думаю, что это сработает. Современное строительство в большинстве этих мест слишком огнеупорное.