Мяу! возмущённо взвыл подарок дочке, которому и за пазухой неплохо сиделось.
В отличие от хвостатого напарника, его подружка перенесла выгрузку спокойно, тут же свернувшись компактным комочком.
Крысохвостых не спрашивали, отмахнулся Михаил, направляясь в подземелья.
Ну, как? табакерочным чёртом на освещённый пятачок выскочил нервничающий Николай.
Что «как»? опешил от напора Михаил.
Мужики всех во втором зале собрали, народ на нервах, как на митинге. Дети эти ещё: «что там?» да «что там?». А что я могу сказать? Сижу на шухере, ни хрена не знаю.
Мне мужики до лампочки, Наталья как?
Успокоилась, я её к своей отвёл, девки её лучше меня успокоят.
Да, Коля, я б сказал, что ты совсем мозгой зачах.
Чего я зачах? вскинулся Топоруков.
Того, что башкой разучился думать, моча в голову ударила, елдой всё больше размышляешь. Бабу после стресса к бабам отвёл, революции захотел? Это ты молодец, умница мальчик. Хвалю! Наташка сейчас баб заведёт так, что ты хрен с ними справишься. Меня только, прошу, не приплетай. Сам кашу заварил, сам и расхлёбывай.
А что я сразу? Там и без твоей жены обстановка, как на майдане, скоро до «небесной сотни» дойдёт, все друг друга переубивают, а ещё ты свалил и ни слуху ни духу.
Митингующие уже лозунгами разговаривают? Давай, Топор, режь правду-матку. Кричат, долой правительство, там, или геть олигархов, экспроприировать экспроприаторов? Нет? Зря. Знаешь, у нас на повестке вновь извечные русские вопросы из разряда что делать и как быть, подпёртые для крепости сакральными поисками виновных. Надеюсь, они уже сковородки в аду обживают, но найти этих гадов и покарать мочеиспусканием на безымянные могилки считаю делом принципа, лениво и несколько ёрнически процедил Михаил, сразу меняя тон. Там всё, Коля. Если я говорю «всё», то «ВСЁ» с большой буквы, и все они заглавные.
В каком смысле? опешил Топоруков.
Пошли, друг мой ситный, положив руку на плечо Николая, Михаил потянул его за собой. Нехорошо заставлять людей ждать, а смысл, Коля такой, что в радиусе от тебя до ближайшей пещеры или шахты живых людей не наблюдается. Такое у меня чувство и как мне кажется, оно меня не обманывает. Хотя, как на духу, до визгу хочется, чтобы обмануло! Поверь, я бы всё отдал, чтобы обмануло, и Катька не лежала бесформенной кучей белья.
* * *
Что там?
Пожалуй, это был первый и едва ли не главный вопрос, светившийся в десятках пар глаз, направленных на Михаила. На лицах людей замерло ожидание, через которое поступали нешуточное беспокойство и затаенный страх с подспудной надеждой на благополучный исход. Вдруг этот рвущий жилы жуткий крик был чьей-то неудачной шуткой. За доли секунды Михаил прочитал чувства окружающих и они, наткнувшись на леденящий холод в ответном взгляде, внутренне подобрались, готовясь к худшему. Даже шебутные школьники боялись нарушить тишину, которая звенящим пологом повисла в пещере.
Наташа, Лиза, Санька, идите сюда, слова колючими ёжиками проскребли через глотку. Справившись с собой, Михаил потянул к себе дочку Григория: Иди ко мне, Марина.
Дядя Миша, прижавшись к мужчине, с трудом пролепетала девочка, которую била крупная дрожь.
Девочки успели наслушаться ужасов от Натальи, и Марина уже представляла, какие новости её ждут.
Говорю для всех: в данный момент снаружи опасности нет, будто пролаял Михаил.
Мужик, тля тебя дери, кончай яйца мять, чего есть? выкрикнул долговязый пирсингованный и татуированный парень с тоннелем в левом ухе.
Про таких говорят весь на кипише. Переминаясь с ноги на ногу в группке студентов, он явно не находил себе места, что-то гнало его вперёд, и только руки перепуганных девушек, с неженской силой вцепившихся в кожаную куртку, до сих пор удерживали его на месте.
Ты это, типа язык проглотил? Говорю тебе, мужик, кончай яйца мять, мы люди пуганые, ты давай языком работай.
За своими яйцами следи, огрызнулся Михаил, ухо, гляжу, тебе порвали. А теперь говорю для информации и понимания обстановки: живых снаружи нет, просверлив пирсингованного нахала взглядом, отчего тот непроизвольно отступил за спины девушек, веско добавил Михаил. Заглушая поднявшийся ропот, он выставил вперёд руку. Тихо! Чтобы всем было понятно с первого раза и одного слова, мужики, я тут ни хрена не шучу!
Какая-то хрень прихлопнула всех, кому не повезло не оказаться под землёй.
Па-ап!
Дядя Миша!
Два мелких тела синхронно врезались в Михаила справа и слева.
Лиза, Марина, сглотнул каменного ежа Михаил, Санька
Мама, папа, Стас, они умерли? совсем не по-детски обронила девочка, глядя на Михаила взглядом смертельно раненого оленёнка; у мужчины враз перехватило горло.
Попытавшись поймать бегающий взгляд отца, Сашка отступил на пару шагов. Хмурый мальчишка даже не спрашивал, а больше утверждал, ткнув носком берца обломок мелкого сталактита, добивая выводом:
Пап, Маринкины все умерли? И мы бы сдохли, если бы наверх пошли. Стаса жалко, мы с ним в «Доту» не доиграли, всхлипнул Сашок, ткнувшись отцу лицом куда-то в район пупа и разревевшись.
Поплачь, сына, поплачьте, девочки, сглотнув ком, хрипло выдавил Михаил, обняв детей.
Он хотел привлечь к себе Наталью, но та, будто чужая, с холодком глянув на мужа, отстранилась от них. Прикрыв глаза, мужчина выдохнул сквозь плотно сомкнутые зубы: будто и не было надрывного «Миша» пятнадцать минут назад. В груди начала подниматься глухая красная волна гнева.
Хотелось бы сказать, что после слов Михаила поднялся галдёж и лай, но это было бы неправдой. Народ тихо, где-то преувеличенно осторожно, потянулся на выход из пещеры, на ходу распадаясь на отдельные группы или, наоборот, формируя оные. Например, как вокруг Топорукова и Натальи, внезапно ставших центром притяжения. Николай сбросил довлевший над ним страх, активно ратуя за коллективный сбор и переезд в тёплые края, пока пути-дороги не размыло, супруга Михаила ему активно поддакивала. Возможно, в больших городах, скорее всего в Москве, не все превратились в жирную пыль. Метро всяко-яко глубоко под землёй, и процент выживших там должен быть солидным, цивилизация в каком-то виде сохранится, а не рухнет в каменный век, если остаться тут.
А нам что делать? Фраза, обронённая тоном выброшенного на улицу щенка, заставила Михаила на мгновение забыть о гневе с раздражением и поднять помутневший взор на ладную фигуру женщины, вокруг которой потерянными птенцами жались школьники.
За спинами ребят угадывалось несколько лиц постарше, тех, кто по непонятным причинам откололся от студенческой компании.
Простите?
Синицина Валентина Петровна, представилась женщина, классный руководитель этих анархистов.
Как я понимаю, мы все оказались в ужастике, придуманном безумным сценаристом.
Правильно понимаете, кивнул Михаил. Прошу принять во внимание, что это не голливудские приключения и виртуальный шутер, а самая что ни на есть суровая реальность. Вы меня спрашиваете, что вам делать? Я не знаю. Честно. Верите или нет, я сам не знаю, что мне делать, такие вот пироги с котятами.
Мне показалось Я увидела на вашем лице неодобрение идеи вашего друга и м-м, простите, жены. Вы не согласны с переездом, мучительно подбирала фразы женщина в густом облаке всеобщего молчания. Мне она тоже кажется м-м, несколько несвоевременной, но я Но вы растеряны и не знаете, как поступить и что делать здесь и сейчас, правильно? Тем более на вас неожиданно свалилась ответственность за целую толпу спиногрызов, озвучил нехитрые выводы Михаил. Предлагаю подняться наверх, всё равно тут долго не высидеть, а там зима план покажет. Нам так и так придётся искать машину, чтобы всем выехать в город и первую ночь где-то перекантоваться. В силу обстоятельств, девочки и мальчики, думаю, вы меня понимаете никто вас по домам развозить не станет. А там уже по ходу пьесы мы обменяемся мнениями и резонами, ехать ли на запад или куковать тут. План принимается, Валентина Петровна?