А я ушёл подальше от центральных аллей и принялся работать с персонажем всерьёз. Серия упражнений в максимальном темпе, две минуты отдыха. Три цикла или полчаса, пока не стали дрожать руки и ноги. Потом долгая часовая медитация и ещё разок всё сначала.
На третий подход времени уже не хватило. Последним уроком сегодня закон божий, а его прогуливать никак нельзя. В гимнасий практически бежал, успел к началу перемены. Ребятишки меня будто не заметили.
Пришёл отец Никодим и позвал всех в класс. На его уроках самое главное было не уснуть. Рассказывал он добрым, спокойным голосом, к ученикам с вопросами не лез. Ребята морщили лбы, силясь понять, о чём говорит батюшка, и, боже упаси, не зевнуть. А я спокойно на него смотрел честными глазами, понять или запомнить что-то даже не пытался, вообще ни о чём не думал, наполняясь праной и направляя ци.
В конце урока ребята встали и торжественно провыли за батюшкой молитву во здравие базилевса. Отец Никодим отпустил класс и тем же монотонным голосом проговорил:
Артемис, задержись.
Одноклассники, старательно на меня не глядя, вышли. Я подошёл к священнику.
Давно ли ты исповедовался? спросил он.
В позапрошлое воскресенье, отче, пробормотал я.
Давно, добродушно сказал батюшка. Как на исповеди, скажи мне, зачем ты принёс в гимнасий листы и что в них записывал? Тебе это кто-то поручил?
Я отчётливо понял, что выдумывать нельзя категорически.
Мне никто не поручал, а записывал всякий вздор, смиренно ответил я. Прости, батюшка, мне скучно ходить в гимнасий. Я подумал, что, если меня будут считать доносчиком, побоятся выгнать за прогулы.
До меня не сразу дошло, что это за звуки издаёт священник. Я несмело поднял глаза он хихикал!
Надеюсь, на законе божьем тебе нескучно? ехидно уточнил священник.
Вот только на твоём уроке нескучно! искренне заявил я.
Очень хорошо, проговорил отец Никодим. Тебе больше не нужно покупать дорогую бумагу и пугать почтенных преподавателей можешь не ходить на их уроки, если тебе там не нравится. А вот на мои занятия приходи обязательно. И после уроков мы иногда будем беседовать он сделал вид, что задумался. О чём бы нам побеседовать? Во! Давай-ка поговорим о твоих друзьях. Ведь у тебя есть друзья?
Да, отче, сказал я.
Отец Никодим подошёл к своему столу, взял два чистых листа и протянул мне.
К следующей нашей встрече напиши, как вы познакомились, как их зовут, где живут, чем занимаются родители. Какие у них планы в жизни, как относятся к церкви и базилевсу.
Да, отче, смиренно проговорил я, взяв листы.
Ну, ступай с богом, ласково отпустил меня добрый батюшка.
Из гимнасия я шёл задумчивы-ы-ый! То, что бате моему рассказали об этих листиках, вполне естественно, а священнику ведь совсем другое дело. Похоже, что отец Никодим не стукач. Стучат как раз все остальные почтенные преподаватели, они же свободные эллины, а батюшка кто-то вроде особиста.
Значит, свободные эллины преподают в гимнасии, их детки наверняка тоже беседуют с батюшкой. Разве что писать он их не просит, а я другое дело гимнасий прогуливаю, дружу с теми, кто в гимнасий вообще не ходит. Автократия никого не оставляет вне контроля.
Нельзя исключать, что отпущенников уже контролируют как-нибудь иначе. Я бы на месте властей завербовал частных педагогов. Но для автократии контроль хорошо, двойной лучше, а тройной лучше двойного.
Вряд ли мои ребятки «на связи», скорей всего, они об этом даже не думают. И очень зря не думают болтают языками без толку. Нужно будет поговорить с ними, чтоб болтали строго по методичке то, что я про них напишу доброму батюшке.
* * *
На обед была чечевичная похлёбка и холодная жареная рыба. Мама грустно сказала, что на ужин рыбы уже не осталось, и Лариса простодушно вздохнула с явным облегчением. Батя и братец сидели с невозмутимыми лицами, но явно от этого известия не расстроились. Я всё-таки уточнил, надо ли сегодня вечером тащить рыбу.
Наверное, через недельку, сынок, добродушно сказал отец. Она у тебя хоть и намного дешевле, чем на рынке, но для нас тридцать нумий каждый день многовато.
Плюс чтоб пожарить хворост, мука и масло, добавил Гераклит.
Я спокойно кивнул. У парней, скорей всего, похожая ситуация, придётся обращаться к соседям. Начнём с соседей Феодора, он живёт ближе всех к пристани.
После обеда в основном медитировал и поработал над гибкостью и растяжкой, силы требовалось поберечь на вечер. Только сходил с мамой и Ларисой за водой, но это уже больше развлечение. Пытаюсь нести кувшин на голове, не придерживая рукой. Пока лучший результат десять шагов, и приходится ловить. А в идеале должен нести кувшин на голове и играть на дудочке. Кстати, надо будет спросить у пацанов, может, кто-нибудь умеет играть.
Незадолго до шести взял верёвку, коромысло с корзинками и направился к общественному источнику. Банда моя уже собралась. Ребята меня порадовали, Никон и Платон принесли с собой пустые корзины и широкие длинные ремни из нескольких слоёв прошитой грубой ткани. В мастерских их отцов такие использовались для переноски тяжёлых крупногабаритных вещей. Отец Никона колёсный мастер, а батя Платона мастерит мебель.
Моток верёвки я повесил на плечо, под коромысло, и мы пошагали на пристань. По пути разговорились, ребята первым делом сказали, что их домашним рыбы пока не нужно. Сообща решили пройтись по соседям.
Вторым пунктом Никон печально заявил, что с тележкой походу облом. Его батя назвал цену в два золотых солида или двадцать серебряных мелиарисий. Целых четыреста нумий! Говорит, что на городских улицах, мощённых булыжником, обычная деревенская телега с колёсами, неподвижно закреплёнными на оси, долго не проживёт. Да и мы такую телегу устанем таскать.
Нужны подвижные колёса на втулках из особого, дорогого сплава, и ось требуется непременно кованная. Вдобавок к этому сами колёса должны быть большими, с железными спицами и ободами. Максимум, на что может пойти его папа это оплата в рассрочку. Один солид сразу, второй в течение недели.
Я заявил, что у нашей банды уже есть двести сорок нумий, да сегодня, даст бог, поднимем. В общем, сегодня и занесём двести монет. Никон солидно проговорил, что тогда уже завтра вечером пойдём за рыбой с тележкой, у его бати все детали всегда есть в запасе, остаётся только собрать и сделать простенький кузовок.
Феодор выразил сожаление, что мы ходим за рыбой вечером, а не утром. Вот у него дядя в нижнем городе жарит беляши и кебабы прямо на улице, и его жена сразу продаёт. Жареная рыба тоже бы хорошо пошла.
Я в мастерской у отца помогаю, проворчал Платон.
И я тоже, поддержал его Никон.
А к нам по утрам приходят педагоги, сказал Паисий.
К нам тоже ходят, небрежно ответил Феодор. Перенесли бы на после обеда.
А у Артемиса гимнасий, возразил Никон. Его не перенесёшь!
Тут вот какое дело, парни, решился я начать серьёзный разговор. Я вообще-то могу прогуливать гимнасий. Но за это должен писать про вас отцу Никодиму, он у нас ведёт закон божий.
Парни на несколько минут задумались.
А что писать? спросил Никон.
Где живёте, кто ваши отцы, чем занимаются, проговорил я. И про вас, как зовут, кем хотите стать, что думаете о власти базилевса.
Да ничего я о базилевсе не думаю! весело заявил Платон. Так и напиши, что пофигу мне базилевс!
И твоего отца заберут в нумеры! мрачно сказал Феодор. Мой отец служит помощником префекта, так что я это хорошо знаю.
Значит, запоминайте, строго сказал я. Вы все базилевса так любите, что прямо мечтаете записаться в войско и выслужить все гражданские права
Мы что, дебилы?! воскликнул Паисий. Погибать ради этого облезлого осла?! Или служить двадцать лет из-за каких-то никому не нужных прав!