— Я очень храбрая, — заявила девушка, припав к широкой груди эйрианца.
— Ты очень пьяная, — поправил тот.
— Мм… Нет! — Тут Вильгельмина вспомнила об очень важном деле, которое и привело ее сюда. О самом важном деле. — Я хочу увидеть свою сестру. — Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, она изо всех сил стукнула кулачком по своей твердой опоре, а затем широко открытыми глазами уставилась на отбитую руку. — Больно!
— Значит, у нас будут одинаковые синяки, — сухо констатировал Люцивар.
— Ладно.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Люцивар вел повисшую на нем девушку по коридорам.
Ей было так хорошо, что хотелось петь, но все песни, которые она знала, были такими… правильными.
— А ты знаешь какие-нибудь неприличные песни?
— Мать-Ночь, — пробурчал он в ответ.
— Я такую не слышала… И как она идет?
— Вот этим коридором, — произнес Люцивар, поворачивая вместе с Вильгельминой за угол.
Но тут она сбежала от него и помчалась прочь по коридору, бестолково махая руками.
— Я умею лета-а-ать!
Снова поймав девушку, Люцивар для верности обнял ее за талию, постучал в ближайшую дверь и ввалился внутрь, волоча на себе Вильгельмину.
— Кошка!
На глазах девушки выступили слезы, когда из смежной комнаты вышла Джанелль. Теплая приветственная улыбка сказала ей все, что она хотела узнать.
Вывернувшись из рук Люцивара, она, спотыкаясь, прошла пару шагов и крепко обняла Джанелль.
— Я скучала по тебе, — искренне произнесла Вильгельмина, смеясь и плача одновременно. — Мне так тебя не хватало!.. Прости, что я не была храбрее. Ты ведь моя младшая сестра, я должна была заботиться о тебе. Но это ты всегда заботилась обо мне. — Она отстранилась, чтобы посмотреть на сестру, не отпуская, впрочем, ее плечи, дабы не потерять равновесия. — Какая ты красивая!
— А ты совершенно пьяна. — Сапфировые глаза окинули Люцивара пристальным взглядом. — Что ты с ней сделал?
— Ее нервы были натянуты до предела после встречи с твоими родственничками. Честно говоря, я боялся, что она не выдержит. И я попросил у Кхари фляжку самого крепкого пойла, потому что искренне верил: больше глотка она не выпьет. — Люцивар содрогнулся. — Она выхлебала половину фляжки, в которой оказалась не одна из домашних настоек Кхари, а та дьявольская смесь, которую ты сотворила.
Глаза Джанелль изумленно расширились.
— Ты позволил ей угоститься «гробокопателем»?!
— Нет-нет-нет, — сказала Вильгельмина, качая головой. — Нельзя угощаться гробокопателем, если, конечно, до этого он не примет ванну.
Девушка безмятежно улыбнулась, когда Люцивар и Джанелль беспомощно уставились на нее.
— Мать-Ночь, — пробормотал эйрианец.
— А ты знаешь эту песню? — с интересом спросила Вильгельмина сестру.
— Что ты ела на завтрак? — требовательно спросила Джанелль.
— Воду. Я слишком сильно нервничала, чтобы нормально поесть. Но теперь я больше ничего не боюсь. Я храбрая и непобедимая!
Люцивар крепко взял ее за руку.
— Почему бы тебе не присесть на диванчик?
Она направилась к противоположному концу комнаты — по более или менее ровной траектории. Когда Люцивар начал помогать ей обойти стол, Вильгельмина резко остановилась.
— Я могу пройти сквозь стол, — гордо заявила она. — Я хорошо занималась Ремеслом. Я хочу показать Джанелль, что теперь могу делать.