— Почему же, некоторые я по-прежнему игнорирую. И за это мне регулярно надирают задницу.
Фалонар открыл было рот, но, не придумав, что на это ответить, снова закрыл его.
— Советник и Капитан Стражи, — сухо пояснил Люцивар, отвечая на так и не высказанный вопрос.
— Но ведь вот это может помочь тебе одержать верх, — произнес Фалонар, кивком указывая на Эбеново-серый Камень.
— Только не с этими двоими.
Фалонар, казалось, удивился, а потом призадумался.
— Сколько времени ты уже служишь здесь?
— Восемь лет.
— Значит, контракт уже отработан.
Люцивар одарил Фалонара улыбкой, больше похожей на оскал:
— Советую придать своим амбициям другое направление, Князь. Я заключил договор на всю жизнь.
Фалонар напрягся.
— Я думал, Верховные Князья должны прослужить при дворе лишь пять лет.
Люцивар кивнул, а затем поспешил побороть неуместное ликование, когда увидел, как в их сторону направляется Халлевар.
— Да, это срок, установленный официальным приказом. — Он ядовито ухмыльнулся. — Только вот моей Леди потребовалось целых три года, чтобы сообразить: я от нее так просто не отвяжусь.
Фалонар, поколебавшись, спросил:
— Какая она?
— Чудесная. Красивая. Грозная. — Люцивар одарил Фалонара оценивающим взглядом. — Так ты отправишься в Эбеновый Рих?
— Я отправлюсь в Эбеновый Рих. — Фалонар кивнул Халлевару и шагнул в сторону, уступая место старшему.
— Я хотел бы пойти за тобой, — коротко произнес тот.
— Но?.. — уточнил Люцивар.
Его бывший наставник оглянулся через плечо на двух мальчиков, которые стояли в отдалении и не могли услышать их разговор. Затем он вновь повернулся к Люцивару:
— Я сказал, что они мои.
— А это так?
В глазах Халлевара разгорелось жаркое пламя.
— Если бы они были моими, я признал бы их, независимо от того, отказали бы матери мне в праве отцовства или нет. Ребенок не считается ублюдком, если в регистре стоит имя отца, даже если ему не предоставляется шанса почувствовать себя таковым.
Эти слова ударили по больному месту. Притиан, Верховная Жрица Аскави, и Доротея Са-Дьябло сплели сеть чудовищной лжи, чтобы забрать Люцивара у Лютвиан, его матери. Затем они изменили бумаги о его рождении, потому что не хотели, чтобы другие знали, кто отец малыша. В свое время Люцивар был потрясен, узнав, что боль, которую он много лет носил в груди, не шла ни в какое сравнение с гневом Сэйтана.
— Мать одного — шлюха в доме Красной Луны, — произнес Халлевар. — Поэтому, разумеется, она понятия не имеет, от кого понесла. Другая же была известной любовницей Предводителя из благородной семьи. Ведьма, на которой он женился, оказалась бесплодной, и все знали, что он позаботился о том, чтобы его любовница не приглашала в свою постель других мужчин. Он хотел этого ребенка, мечтал признать его и сделать своим наследником. Однако, когда дитя появилось на свет, она назвала дюжину других мужчин при дворе, которые могли оказаться его отцом. Разумеется, женщина сделала это специально. Желая отомстить отцу, она презирала своего ребенка.
Люцивар только кивнул, пытаясь побороть гнев, вспыхнувший в нем с новой силой.
— Это новая земля, Люцивар, — умоляюще произнес Халлевар. — Новый шанс. Ты знаешь, что это такое. Ты должен понимать их лучше, чем кто-либо. Они не так сильны, как ты. Ни один из них не будет носить темный Камень. Но это хорошие ребята, они достойно будут выполнять свои обязанности. К тому же это чистокровные эйрианцы, — добавил он.
— Значит, хотя бы клейма полукровок на них нет? — со смертельно опасным хладнокровием поинтересовался Люцивар.