Сходим, разведаем? предложил однажды Витька, глазами показывая на куриное жилище после того, как мы обогнули пруд, обстреляли всех лягушек, заставив уцелевших попрыгать в воду.
Покидали камешков, каждый стараясь при этом как можно чаще чиркнуть по водной глади пруда. Больше касаний «частей» ты победитель. У меня ловчее получалось, но Витька играл нечестно. То со счёта сбивал, то толкал под локоть. Витька хитрец. Может затеять какое-нибудь каверзное дело, втянуть в него нас, парнишек помладше, а то и поссорить одного с другим на потеху остальным, а самому при этом остаться в стороне.
Чего ж я с ним водился?
Жил он рядом с моей бабушкой, у которой я бывал постоянно. Витька года на два старше, потому иногда заступался за меня, если вдруг кто-либо из ребят пытался меня обидеть.
К курятнику мы шли, не таясь, громко разговаривали, заранее предупреждая хозяйку куриного двора о своём приближении, чтоб не подумала чего. Бабка Хиба калачиком лежала на зелёной мураве, сладко спала под тёплым солнышком, обдуваемая лёгким ветерком. Было тихо и спокойно, если б не красноглазый петух. Завидев нас, он вдруг вытянулся на одной ноге и издал такой рокочущий клёкот, что куры замерли на месте, а с ними и мы в ожидании окрика бабки Хибы. Но куриный страж не проснулся, и мы с Витькой, осмелев, полностью вошли в роль разведчиков. Притихли у распахнутой двери.
Задача понятна? шёпотом спросил Витька. Проникнуть в немецкий штаб. Сумеешь?
Я замешкался: «Так сразу и в штаб?».
Видя мою робость, Витька отдал новое распоряжение:
Стой тут, я сам.
И нырнул в душный, пропитанный запахом птичьего помёта курятник. Не успел я посторониться за дверь, чтобы спрятаться в случае чего, как Витька выскочил назад, держа в обеих руках по паре яиц:
Теперь ты давай.
«Повторить Витькин бросок к кошёлкам? А ну-ка бабка Хиба проснётся. Отказаться стать трусом».
Выручил меня красноглазый петух. Хлёстко хлопнув крыльями, он вновь заорал что есть силы: « Вы вор-ры!» почудилось мне. Со всех ног я бросился бежать прочь, за мной, еле поспевая, мчался Витька. Конечно, в его глазах я был никуда не годным разведчиком, последним трусом, с каким нельзя иметь серьёзных дел. И он ещё посмотрит, стоит ли со мной водиться.
Остановились на плотине. Мне стыдно было смотреть в глаза моего друга. Но Витька вроде и не заметил моих переживаний. За участие в разведке он протянул мне яйцо.
«Не взять Витьку обидеть. Взять незаработанное неудобно».
Яйцо я сунул под куст бузины, остальные по пути на колхозный двор Витька занёс к себе домой.
Мы покружились возле кузницы, поочерёдно попрыгали на ржавом пружинистом сиденье конного культиватора, затем подошли к воротам колхозного амбара, где кладовщик Митроха Сычёв грузил на дрожки мешки с зерном. О яйцах мы забыли совершенно. Тут и настигла нас бабка Хиба.
Бисовы диты! завопила сходу бабка. Кроме них ниякого чорта не було возле. Повкрадалы усе яйца и вже поховалы! Дурья моя башка, було бы вас унутри захлопнуть, чертякив этаких!
Она громко ругалась, а сама шарила по нашим карманам и подталкивала к кладовщику, видимо, на расправу, так как другого начальства поблизости не было.
Мы их в амбар запрём, пообещал кладовщик, -чтоб не лазили, куда не след. Ишь вы
И замахнулся вожжами.
От страха быть посаженными в тёмный амбар мы с Витькой метнулись в разные стороны и тем спаслись от заключения.
Докладную напиши председателю! громко, чтоб мы слышали, кричал кладовщик глуховатой Хибе. Пусть с матерей спросит.
Всё можно было вытерпеть, но если из-за тебя будет плохо маме Нет наказания горше и больнее.
Потянулись тоскливые дни. К друзьям не хотелось, с Витькой встречаться тоже желания не было.
Ты не заболел? Поинтересовалась мама, поспешая на работу, на колхозный ток.
Нет. Так что-то.
Время шло. Наказывать нас, видимо, раздумали или забыли. Я немного отошёл, воспрянул духом. А вскоре возле нашего плетня увиделся с Витькой. Он шёл ко мне. Встретились, как незнакомые, как после долгой болезни, не решаясь напомнить друг другу о той вылазке в курятник, так испортившей нам в это лето жизнь, но и объединившей общим делом.
С того дня всё чаще меня стала согревать мысль: « У меня есть тайна, у меня есть яйцо». Успокаивал себя тем, что не крал его, а получил от друга. А за яйцо можно у тётки Акулины стакан вишен купить или у деда Никиты полкартуза яблок-преснушек. Когда я проиграл в «пристенку» Витьке полтинник и не сразу мог расплатиться, я не очень огорчился: «У меня есть яйцо. Его можно продать и рассчитаться с долгом».
В разгар лета к нам в деревню привезли кино. Это был редкий для всех сельчан праздник. И стар, и млад в тот день, встречаясь друг с другом, разговор начинали не с приветствия, а с вопроса: «Пойдёшь в кино?»
«Конечно же, я пойду! Кинщик пропускает за рубль, можно и за стакан пшена. Нас, ребятишек, за яйцо или десяток яблок. У меня есть яйцо!»
Весь день маюсь при мысли, как незаметно забрать его из-под куста. Перед вечером, когда до начала кино оставалось совсем ничего, я побежал к укромному месту. Долго ль взять яйцо? Раз и в карман. И к правлению колхоза, откуда уже доносились радостные голоса моих сверстников.
Но вышла заминка. По плотине шло стадо коров, а пастух, сняв рубашку, обмывался по пояс рядом с кустом, где лежал мой «клад».
Ай, что потерял? спросил пастух.
Нет. Так просто, ответил я и для верности бросил пару камешек в воду, загадав: чёт кино посмотрю, нечет
И тут с ужасом услышал, как со стороны правления вначале мягко, приглушённо, затем всё чётче зататакал движок. Звук нарастал, выравнивался и тем обиднее становилось на душе: «Кино запустили. Без меня».
В один воскресный день, когда я с мамой носил в соседнее село в счёт налога бидончик масла, у всех моих друзей появились свистки. Провозил их по селу тряпичник в своём сундучке, наполненном всякой блестящей всячиной. За свисток яйцо. Сделанный в виде раскрашенной птички свисток свободно помещался в руке. Удобно его хранить в кармане, и получаются на нём самые заливистые трели. Витька дал мне свой попробовать, хотя и предупредил: «Не испорть».
Вот повезу на базар яичек, куплю тебе свисток, успокоила мама.
Обрадовался я, придумав: «Положу ей с в о ё яйцо. Мама продаст его и будет мне покупка».
Но дела не пустили её на базар до самой осени, до школы. Учились мы с Витькой в одном классе. Точнее, в разных классах, но занимались одновременно в одном помещении, потому что школа была малокомплектная. Анна Михайловна, опросив и дав задание старшим, сходу принималась за нас, первачков. Времени у неё всегда не хватало.
Какие вы буквы знаете? обратилась она к нам на одном из уроков, желая определить нашу подготовку.
Она поднимала вверх квадратные картонки с написанными на них буквами, вопросительно поглядывая на нас и одобряя тех, кто правильно назвал букву и придумал слово, начинающееся с этой
«Душа затворилась», говорила мама в таких случаях.
А почему Митя у нас молчит? будто ко всем обратилась учительница.
Все уставились на меня.
Например, эта буква, подняла она последнюю картонку.
Скажи «яйцо»! шепнул мне с соседнего ряда Витька.
Боком на меня смотрела пузатая, как наш кладовщик, неприятная буква «Я»
Знаю, отмахнулся я от непрошенного подсказчика.
Потупившись в парту, я молчал. Думалось, учительнице известна наша история с яйцами, и она нарочно предложила мне назвать эту букву.
Не знаешь, Митя? Придётся тебе после уроков позаниматься.
После звонка я остаюсь в классе. Витька поджидал меня за дверью, пока я без запинки не оттарабанил Анне Михайловне все буквы на картонках.
Ничего не понимаю. заключила учительница. -Иди.
Не понимал меня и Витька. Всю дорогу он допытывался, почему я не отвечал на уроке и был оставлен «без обеда». Я переводил разговор на другое. Незаметно через школьный сад, по логу мы пришли с ним на пруд, Было безлюдно, сухо и прохладно. И на воде ни морщинки. По такой камешки бросать одно удовольствие.