Полисы я нашел через неделю после его смерти. Первая мысль была о Вильме. От радости я не находил себе места. Я вдруг подумал: «О, если бы папаша умер лет на двадцать раньше!» Сейчас мне стыдно об этом вспоминать. Господи, какой же я сукин сын!
— Все позади, Фрэнк, — успокаивал его Тони.
Фрэнк закрыл лицо руками и несколько минут сидел неподвижно, лишь плечи слегка подрагивали. Наконец он опустил руки и взглянул на Тони.
— Когда она узнала, что у меня сто двадцать пять тысяч, то сразу же согласилась выйти за меня.
За восемь месяцев Вильма обчистила меня до нитки.
— Но ведь по закону она имела право не более чем на половину суммы.
— О, при разводе она ничего не взяла.
— Что?
— Ни пенни.
— Почему?
— К этому времени денег не осталось.
— Не осталось? Она их потратила?
— Украла, — промычал Фрэнк.
Тони положил недоеденный бутерброд и вытер салфеткой губы.
— Украла? Как?
Вдруг голос Фрэнка приобрел твердость и уверенность. Фрэнк словно протрезвел, приблизившись к самой важной части рассказа. Негодование с новой силой проснулось в нем.
— Когда мы вернулись из свадебного путешествия, она заявила, что берет на себя труд следить за семейным бюджетом. Вильма даже записалась на курсы в бизнес-школу и разработала детальную картину доходов и расходов в доме. Она деятельно принялась следить за материальной стороной нашей жизни, и я только радовался, все больше узнавая в Вильме черты Барбары.
— Ты рассказывал ей о Барбаре?
— Да. Да. Я сам виноват в том, что случилось потом.
Фрэнк трясущейся рукой отбросил со лба прилипшую прядь волос.
— Разве я мог ее в чем-то заподозрить. Я так ее любил. Она научилась готовить мои любимые блюда. Когда я приходил домой, Вильма встречала меня и расспрашивала о работе. Она никогда не требовала покупать ей много одежды или украшений. Время от времени мы ходили в ресторан и в кино, каждый такой поход она считала пустой тратой денег. С ней было... очень легко. Если бы я знал, что, пока она готовит мне обеды или пока мы занимаемся любовью, мои деньги...
— Потихоньку уплывали.
— Да. Все, кроме одного долгосрочного сертификата на десять тысяч.
— И потом ушла.
Фрэнк передернул плечами.
— Однажды я пришел с работы и нашел на столе записку: «Если хочешь узнать, где я, позвони по этому номеру и спроси мистера Фрейборна». Фрейборн был судья. Ему она поручила вести бракоразводное дело. Меня как громом поразило. Вильма умело скрывала свои истинные намерения. Во всяком случае, Фрейборн отказался сообщить, куда уехала Вильма. Свой отказ он объяснил тем, что у Вильмы нет ко мне претензий и она хочет поскорее получить развод. Я был ошеломлен. Первое, о чем я подумал, это вернуть ее. Наверное, казалось мне тогда, я сам виноват, что она ушла. Но когда мне понадобились деньги и я пошел в банк, то обнаружил, что на счете оставалось всего три доллара. Денег, полученных после продажи полисов, тоже не оказалось. Тогда я понял, почему Вильма не имела ко мне претензий.
— Ты дал ей скрыться с твоими деньгами?
Фрэнк отхлебнул виски. Пот стекал по его щекам. Лицо было бледно как полотно.
— Вначале я оторопел... потом мне пришла в голову мысль о самоубийстве... Не то, чтобы я хотел убить себя, но жизнь не представляла для меня никакого интереса.
— Но ты вышел из этого состояния?
— Наполовину. Я до сих пор пребываю в каком-то оцепенении. Боже, какой я был олух! Я никого не хотел видеть, даже не обратился к адвокату.
— Тут уж ты точно сглупил, — сказал Тони. — Остальное еще понятно, но это.