Я хоть и постарше на семь годков, а дурак дураком закружил вокруг То на покосе укараулю, то у реки поперёк дороги нарисуюсь. Не охальничал, нет, глазел да забоскальничал больше. Таисья на вид больно сахарная, а палец в рот не клади Только стал я примечать, что и она поглядывает в мою сторону. Ну тут уж совсем голова кругом пошла и грешным делом сладили
В деревне долго не упрячешься меня отец вожжами пригладил, Таисью родичи и страмили, и уговаривали.
Да только всё одно и порешили: бежать от родных подальше. Таисьин узелок с приданым, мои снасти да ружьишко и в лодку ночью по реке вниз куда глаза глядят И не слышали страшных слов, брошенных в след родичами
С большой реки завернули по притоку и причалили дней через пяток у небольшой заимки. Первый год в землянке зимовали, а уж потом местные людишки, остяки, помогли дом поставить, там и первенца Таисья уродила. Хорошо жили, дружно. Я промышлял охотой да рыбалкой, Таисья огород развела тем и кормились. Что ни год, то сын али дочка целая орава образовалась: семь ртов. Так бы и прожили вдали от родных тихо. Мы про них и не говорили ни разу: как отрезали Но Род однако, другое уготовил.
И до нашей глухомани добралась новая власть, стала сгонять всех в колхозы. Только местному пасечнику разрешили пока своим хозяйством жить да медом откупаться.
Ранней весной дело было, по реке шуга еще не прошла. Бросил я Таисью с детями, обещавши позже забрать, и помчался через реку к пасечнику на поклон уж очень не хотел в колхоз сбиваться.
Ядрёна кочерыжка, только и помню: холод собачий на дно тянет, а потом пред светлыми очами Бога ответ держу
Так и попал в Домовые грех искупать
Старичок примолк и, опережая моё любопытство, сказал:
А про жизнь в Домовых завтра. Твой-то вот-вот проснётся, на утренний клёв собирался.
Дашка вглянула на палатку и хотела ещё спросить на прощанье, но крылечко вмиг опустело, только табачный пепел дуновением ветерка разметался по обшарпанным досочкам.
Чего не спишь, Дашуня? голос мужа встрянул окончательно. Бессонница?
Угу, мотнула головой Дашка и пробралась в тепло палатки. Сном обволокло сразу же, и Дарья не услышала, как подкатил на мотоциклетной тарахтелке зять, и мужики умчались на реку.
3. Хозяин
Дашка спала до обеда, как младенец, снов не видела. Проснулась от позвякивания котелка да поскрёбывания ложкой наваристую уху уже распробовали удачливые рыбаки.
_ Здорова ж ты, мать, спать, прибаутками встретили у костерка родичи. И сестра тут же хлопотала, заваривая травки для чая.
_ Ну, набаловались, гости дорогие, давайте к нам собирайтесь, а то что люди-то скажут? Места что ль для родни в доме не нашлось?
_ Марьянка, не сердись, охота ещё побыть в родительском дворе. Так сегодня думалось хорошо, вспоминалось. Когда ещё придётся? на ходу сочиняла Дарья причины задержаться для важной встречи.
_ Да ну вас, оголтелые! Делайте, что хотите! Вот приеду к вам в гости, тоже ночевать буду под соснами безнадёжно махнула рукой младшая.
Дарья остаток дня бродила, как сонная: прошлась по скрипящим половицам в пустом доме, забралась под крышу и гладила ещё крепкие перекрытия. Сколько воспоминаний связано с отчим домом и радостных, и горестных. Только сейчас Дарья об этом думать не могла ждала продолжения.
Ближе к двенадцати муж, хоть и полуночник, угомонился и захрапел на всю ивановскую, а Дашка примостилась на крылечке.
Дверь в сени легонечко скрипнула, и Хозяин шагнул через порог.
_ Доброй ночи, дедушка! подскочила радостно Дашка. Заждалась уже
_Наше время после полуночи да до первых петухов. Да и показываться нам не велено. Домовой присел рядышком. Но тебе Родом управлено выслушать да другим родичам сказывать, а как ты и сама ведаешь.
_ А ведь и правда, деда, давно хотела сказки сочинять, только думала о чём прежде. А теперь-то уж точно знаю, зачастила словами Дашка.
_ Ну, так и слушай, внучка, далее
Род Бог строгий, но справедливый. Да и, куда ни кинь, виноватый я кругом.
_ А какой он на вид, деда? перебила Дашка.
_ Да, говорят, по-разному кажется. Я увидел огромного светлого мужа. Сидел он на троне, как бы из выворотня сделанном, а в руках посох из коряжины
_А что это выворотень? опять прервала Дарья.
_ И-ех, городские совсем стали Забыла, а ведь слышала раньше: дерево с корнями вывернется, так из него умельцы много чего интересного делают. Ну, да ладно, слушай ужо. Одежды светлые, как бы лучами играют; на меня смотрит, как наскрозь просвечивает. Я его голоса не слышал, только все понимал, что говорит. Сначала думал, неприкаянным меня оставить, чтобы места мне в Мире не было, раз родных побросал. А потом Рожаница, жена Рода, заступилась, упросила грех искупить рядом с Таисьей, ведь осталась та вдовушкой в 27 годков да с оравой семеро по лавкам. Так вот в домовые меня и определили
_ Деда, а в домовых ты другим стал? Как это быть домовым?
_Да уж другим, только не сразу понять-то дадено. Ну, да по порядку Очутился я у дома родного (смеркалось уже), думаю, как в дом войти, родных не напужать. Стою, отряхиваюсь, оглядываюсь и тут примечаю, что вроде и ростом я менее стал и руки да ноги шире стали да волосатые больно. Смотрю: Таисья моя в оконце выглядывает, присматривается. Я поближе подошёл, стою молча. Выскочила жена на крылечко, на шею кинулась, шепчет, что, мол, знала, верила, что не утоп: тела-то никто не нашёл. В дом сразу не повела, ребятишек боялась тревожить, а постелила на чердаке у печной трубы
Домовой примолк и со вздохом продолжил:
_ Любил, я жену крепко А ведь, знал, что, если явился пред ней да постель разделил, то уж отрезал её от людей насовсем И открылся ей не сразу, да потом Таисья и сама поняла, что уж не тот я как ране. Видеть только она меня могла в положенные Родом часы, еду принесённую не ел, достаточно для сытости приглашения было Домовые вообще добрым словом живут: и хлеб, и вода слово доброе для нас
Таисья как и другие в колхозе с раннего утра до вечера позднего работала, а ребятишки мал мала меньше друг за другом присматривали. Я свой долг Хозяина как положено домовым исполнял: за домом присматривал, за детишками, чтоб не утворили чего по не знанию да по-соседски то Водяного, то Лешего просил подмочь ребятишкам добычу домой принести. Всегда рыбка на столе была, грибы да ягоды. А самый младший наловчился и мелкого зверя да птицу промышлять. Времечко быстро бежит: вот и младшой, отец твой, тоже работать пошёл в одиннадцать годков. Да-а, тогда все так работали, не до учёбы было, раз кормить некому
Таисья моя с годами еще нелюдимей стала: ни соседок, ни товарок по работе в дом не привечала. Да что там, ни снохи, ни зятья ко двору не пришлись. И здесь я виноватый, утянул свою любушку от людей далече
_ Дедушка, а когда ж ты в нашем доме поселился? Как это случилось?
Домовой глянул на светлеющее небо и напомнил:
_ С первыми петухами мне на покой идти велено. Завтра сказывать буду.
4. Знаки Домового
Дашкиного отпуска ещё неделя оставалась, и теперь уж уйти с родного подворья она никак не могла. Оставалось чуток утихомирить сестру да убаюкать мужа. Марьянка хоть и ругалась по-прежнему, но на компромисс пошла: дневали гости городские у неё в доме, а ночь коротали на отчем дворе.
Младшая ворчала, называя сестру оглашенной да чудилкой городской. Дарья посмеивалась в ответ, на всё согласная, а муж уж давно привык к её причудам и принимал такой, какая есть.
_ Так что, дедушка, как же ты в другом доме очутился? Как же жену оставил? от нетерпенья Дарье казалось, что разговор и не обрывался ни на минуту.
Домовой сегодня опять дымил самокруткой, выпуская густые струи из ноздрей.
_ В тот раз не сам ушёл Таисья выгнала Ядрёна кочерыжка! С годами-то хозяйка моя всё сварливее становилась никто угодить не мог. Да винить нельзя бабу за то тяжко жить отвороченной от Мира. Сыновья старшие своим домом жить стали, девки замуж повыскакивали да разъехались по разным краям, и только младший в материнский дом сироту женой привёл. Поначалу Таисья невестку с добром приняла, даже обрадовалась, что у той родни нету. Думала, сиротка перечить не посмеет, будет, как и свекровь, вдали от людей жить. А жена у младшего красавица-плясунья да шутница к людям тянулась и жизнь нелюдимую никак принять не могла. Вот и съехали молодые в старенький барак по соседству