Ладно, я отвечу. Говорит незнакомец и раз, заходит за границы местных правил и установок, в буквальном смысле заходя за административную стойку, за которой помещалась Алла. Здесь он её умело поправляет: отойди в сторону, и подходит к аппарату селектора, с которого и берёт трубку для конфиденциального разговора с Васисуалием, раз Алла так настаивает на том, чтобы он принимал тут за всех решения, и прямо менторским голосом говорит в трубу: Я слушаю.
Как там отреагировал на такой ответ Васисуалий, уж точно ничего такого и даже подобного не ожидающего услышать, трудно сейчас было описать, но его попёрхнутось с кашлем, донёсшимся даже из-за дверей, и спазм лица это было самое малое, что стало его реакцией на этот ответ незнакомца, когда он ожидал услышать Аллу и сделать ей выволочку за своё долгое ожидание её ответа. После чего, скорей всего, и это так всегда случается в таких немыслимых для собственного представления случаях, с жутким предопределением и ожиданием для себя, Васисуалий хотел бы врезать кулаком по кнопке вызова, чтобы заткнуть этот голос неизвестного и известного типа одновременно (он ему по ночам приходит и мучает утверждениями о неотвратимости наказания за свои тёмные делишки), но у него нет для этого сил. Ведь тогда тот, кто приходит к нему из ночи в ночь в его разум, пойдёт в сторону дверей, чтобы зайти в них. А так у него есть время для того, чтобы убедить пришедшего отсрочить эту встречу.
И Васисуалий, еле удерживаясь на плаву, что буквально значит, что он, вцепившись в подлокотники своего кресла, не давал себе с него сползти, с трудом выговаривая слова, задался вопросом. Кто это?
А разве ты не знаешь. Усмехается незнакомец, повергая в шок и трепет не только Васисуалия, но и всех людей в приёмной, даже не догадывающихся, что можно вот так разговаривать с Васисуалием, столпом обретения самостоятельности.
Что ты от меня хочешь? задаётся новым вопросом Васисуалий, судя по которому, ответ на замечание незнакомца был положительным.
Знание ответа на первый твой вопрос предполагает ответ на этот твой вопрос. Даёт многозначный ответ незнакомец. И судя по ещё сильней упавшему разумению и виду Васисуалия, то он знает ответ на первый и значит на все выходящие из него вопросы. И это знание его не то что не устраивает, а оно его буквально убивает.
Я могу отсрочить нашу встречу? запинаясь и сбиваясь, задаётся этим вопросом Васисуалий.
Если у вас есть что предложить из того, что меня заинтересует. Даёт ответ незнакомец.
Скажите, я не знаю, что вас может заинтересовать. Пыхтящим, проглатывающим воздух и слюни голосом говорит спешно Васисуалий.
Не прибедняйтесь, Васисуалий, вы прекрасно знаете все алгоритмы торга. С язвительной насмешкой говорит незнакомец.
Я это неуверен. Опять идёт одна сбивчивость звучит со стороны Васисуалия.
А вы соберитесь и проявите силу волю к жизни. Иначе без этого никак. Усмехается незнакомец.
Я найду, что вы просите. После небольшой паузы говорит Васисуалий.
Тогда до встречи в морге. Говорит незнакомец, в одно своё последнее слово прямо вгоняя в умственный ступор всё это слышавших людей, чуть-чуть охреневших и не меньше этого чокнувшихся от такого далёкого и одновременно прямолинейного посыла самого уважаемого тута человека незнакомцем. Кто определённо имеет вот такие основания посылать в это близкое и далёкое одновременно место, а вот насчёт его возможностей всё это осуществить, то этого никто тут проверять не хочет. Хотя и в этом есть какая-то уверенность. Так он убедительно стучал кулаком по стойке, когда тут ржал, как дьявол, что ни у кого не возникало сомнений в том, что он не только пару мух там прихлопнул, а окажись любой из них под ударом этого его кулака, то он в момент тебя прихлопнет. А это вызывает искреннее желание у людей в приёмной, раз уж унести ноги никак сейчас незаметно не получается, смотреть на этого типа подобострастно и быть ему полезным и ближе к тому, что он потребует от них при своём желании это потребовать.
Подождите! в один истеричный выкрик Васисуалий перебивает движение незнакомца в сторону окончания этого разговора.
Что ещё? недовольно переспрашивает Васисуалия незнакомец.
Я же сказал, что дам, что вы просите. Нервно говорит Васисуалий.
А разве я тебя не понял? вопросом на вопрос отвечает незнакомец, вгоняя Васисуалия в тупик непонимания того, что он не понял. Из чего он пытается выбраться новым вопросом. Но тогда зачем вы обозначаете нашу встречу в морге?
А где же я должен ещё принимать ваши вложения в вашу будущую жизнь. Усмехается над такой наивностью Васисуалия незнакомец.
Я всё теперь понял. Ответил Васисуалий, догадавшись, что имел в виду незнакомец.
Ну и чтобы вы по своей незаурядности ещё как-нибудь не начудили, я пойду вам навстречу и дам некоторые подсказки в плане осуществления вами задуманного. Всё что вам нужно вы найдёте на стойке. Говорит незнакомец, кладя трубку аппарата селектора на прежнее место. После чего он окидывает своим вниманием лица людей в приёмной, кто, что за удивительное событие, теперь занят своим делом и никого из них не заподозришь в том, что он принимал хоть какое-то деятельное участие в качестве того же наблюдателя в этом разговоре незнакомца с Васисуалием. Все эти люди были здесь и одновременно их здесь не было.
На что незнакомец смотрит не без насмешки над такой деятельной активностью людей в своём настоящем и будущем, затем переводит взгляд принципиальности на рядом стоящую Аллу, которой итак сложно себя держать в руках и на ногах, а тут новое к ней требование со стороны чёрт знает кого и чего ему от неё надо, и она уже ничего не соображает, не видя даже саму себя в себе.
Можешь не волноваться и не переживать так сильно, глядя на Аллу, говорит незнакомец, тебя, скорей всего, на прямую обойдёт судьбоносная стезя итога. Выбор всё-таки будет остановлен на ком-то другом. Ну а если тебя и коснётся всё это, то ты этого и не заметишь. На этом незнакомец заканчивает общение и разговоры с Аллой, переходя в обратную сторону границы разделения посетителя и Аллу, эту административную стойку, здесь делает остановку, чтобы посмотреть на двери Васисуалия, которого, быть может, ещё как-то нужно поторопить, и не найдя в себе желания больше помогать Васисуалию в его скорбном деле себя утверждать на право быть дальше таким какой он есть, вынимает из кармана пиджака визитку, кладёт её на стойку и без дальнейшего сотрясания воздуха словом выходит вон из приёмной, оставляя в ней тишину нервного забвения внешне, а так-то брожение умов людей здесь находящихся, не находящих себе места от полнейшего непонимания того, что сейчас здесь было.
И как бы в них всё не будоражило в нервном исступлении и не порывалось выяснить, что тут собственно такое сейчас было, никто не решается стать тем первом лицом, кого тот тип прибьёт, как только услышит его возмущение, стоя вон там за углом, в коридоре. Вот все и молчат, ожидая и не пойми чего. Скорей второго, второго пришествия, которое, судя по всему, имеет наибольшую вероятность сюда пришествия и выведения всех этих людей из их умственного ступора.
Так что когда дверь Васисуалия лёгким скрипом подала сигнал к открытию, не нужно быть пророком, чтобы предположить крайне уверенно того, куда в одно мгновение попрятались сердца всех этих людей, чьи ноги теперь стоят на носочках из-за невозможности вступить на подошву по причине там спрятанности их тщедушных сердец.
Но Васисуалию не до них и вообще ни до кого, он не сводит своего взгляда со стойки, где им и замечается оставленная незнакомцем визитка. И Васисуалий, сам на себя не похожий, проявляя неожиданную для него прыть, в момент сокращает расстояние до стойки, выхватывает с неё визитку, тут же впивается в неё взглядом, сам фиксируется в одном положении предопределённости, которому основание даёт его высказанность в нос: «Надежда умирает последней», и как сюда вышел, таким же ходом уносится обратно себе в кабинет.