– «По-твоему, она могла не слышать? Я же с ней говорил, вот как сейчас с тобой, она не глухая, не
сумасшедшая». – «И она не высказала никаких сооб¬ражений?» – «Никаких». – «Тебе надо было повто¬рить». – «Да как же я, по-твоему, заговорил бы
об этом скова? Только я вошел и увидел ее, я тут же сказал себе, что ты и сам ошибся, и меня заставляешь допустить ог¬ромную ошибку, мне было
ужасно трудно предлагать ей деньги. И все-таки, чтобы исполнить твою волю, я их ей предложил, хотя был убежден, что она покажет мне на дверь». –
«Да ведь не показала же! Значит, либо она не расслышала и тебе следовало ей повторить, либо вам нужно было продолжить разговор». – «Ты
утверждаешь: «Она не расслышала», – потому что ты находишься здесь, а я го¬ворю тебе еще раз: если б ты присутствовал при нашей беседе, ты
убедился бы, что не было ни малейшего шума, говорил я громко, она не могла не понять меня». – «Но убеждена ли она по-прежнему, что я всегда
хотел жениться на ее племяннице?» – «Нет. Если ты желаешь знать мое мнение, она вообще не верила, что ты намерен жениться. Она мне сказала, что
ты сам говорил ее племяннице, что хочешь с ней расстаться. Я даже не знаю, убеждена ли она и сейчас в том, что ты хочешь на ней жениться».
Это меня отчасти успокаивало: значит, я не так уж унижен, значит, меня еще могут любить, значит, я волен сделать решительный шаг. Но я был
измучен. «Я огор¬чен – я вижу, что ты недоволен». – «Да нет же, я тронут, признателен, ты был очень любезен, но мне кажется, что ты мог бы…» –
«Я сделал все, что было в моих силах. Никто другой больше бы не сделал, даже не сделал бы столько, сколько я. Обратись к кому-нибудь еще». – «Да
нет, конечно, если б я не был в тебе уверен, я бы тебя не посылал, но твоя неудача лишает меня возможности пред¬принять еще одну попытку». Я
упрекал Сен-Лу в том, что он взялся оказать мне услугу – и сплоховал. Уходя от Альбертины, Сен-Лу столкнулся с входившими девицами. Я уже давно
подозревал, что в Турени у Альбертины есть знакомые девушки, но тут впервые это причинило мне острую боль. По-видимому, природа действительно
наделила наш разум способностью вырабатывать естественное про¬тивоядие, уничтожающее наши бесконечные, хотя и без¬вредные, предположения, но от
девиц, с которыми встретился Сен-Лу, у меня защиты не было. Однако не эти ли именно мелочи жизни Альбертины мне хотелось знать? Не я ли, ради
того, чтобы все выведать, попросил Сен-Лу, которого вызывал к себе полковник, во что бы то ни стало заехать ко мне? Не я ли жаждал подробностей,
или, вер¬нее, мое возжаждавшее страдание, стремившееся усилиться и питаться ими? Еще Сен-Лу мне сказал, что там его ждал потрясающий сюрприз:
поблизости он встретил единствен¬ное знакомое лицо, напомнившее ему о былом, – бывшую подругу Рахили, миловидную актрисульку, жившую непо¬далеку
на даче. И при одном имени актрисульки я себе сказал: «Возможно, именно она»; этого было достаточно, чтобы я представил себе, как в объятиях
незнакомой мне женщины Альбертина улыбается и краснеет от удовольст¬вия. Да если вдуматься, почему бы этого не могло быть? Разве я гнал от себя
мысли о женщинах с тех пор, как познакомился с Альбертиной? В тот вечер, когда я впервые оказался у принцессы Германтской, когда я к ней вошел,
то разве я не думал о девице, о которой говорил мне Сен-Лу и которая захаживала в дома терпимости и к камери¬стке баронессы Пютбю? Не из-за
этого ли я вернулся в Бальбек? Совсем недавно мне захотелось съездить в Вене¬цию, так почему бы Альбертине не поехать в Турень? Но в глубине
души я чувствовал, что не расстанусь с Альбер¬тиной, не поеду в Венецию.