Ммм. Бабушка. Звала? хотя он и был атеистом, но про приметы, конечно, слыхал. Он еще немного поразмышлял над сказанным, Давай так. Я сегодня лягу спать в гостиной на диване. А если ты что нибудь услышишь или увидишь ты меня позовешь. Ладно?
Хорошо, папа, девочка жалобно посмотрела на него. Только ты сразу приходи.
Он посмотрел на свою дочь и увидел в ее глазах совсем не детскую обреченность. Ему стало очень жалко свою дочку и, неожиданно даже для себя, он предложил:
Слушай, а давай я завтра не пойду на работу. И мы с тобой поедем на речку купаться.
Давай! в ее глазах наконец-то появился интерес.
Как и договорились вечером отец улегся «по походному» на диване под пледом, и Свете было гораздо спокойней, зная, что ее большой сильный папа охраняет ее.
Устав от переживаний двух прошлых ночей Света сразу погрузилась в сон.
Пойдем Пойдем
Света сквозь сон услышала отвратительный шепот. Она вскочила на кровати и уставилась на шкаф, ожидая, что сейчас дверцы откроются, и снова начнется кошмар. Но со шкафом ничего не происходило.
Пойдем
Звук шел откуда то сзади. Света обернулась и ее оглушительный визг пронзил тишину ночи.
На картине, закрывая собой весь пейзаж, стояла ее бабка. Она как будто сама была нарисована на холсте, но ее глаза смотрели девочке прямо в глаза. В этот момент голова старухи запрокинулась назад, почти на спину, а ужасные руки в черных перчатках потянулись к Свете. Через мгновение они показались из картины около самого лица девочки, пальцы сжимались, пытаясь поймать ее. И в следующую секунду им это удалось одна рука ухватила Свету за волосы. Девочка стала тянуть свои волосы обратно, пытаясь вырвать их из цепких пальцев старухи, но руки в черных перчатках со страшной силой тянули ее к себе.
В это время отец, услышав крик дочери, в две секунды пробежал длинный коридор и со всего разбега толкнул дверь плечом. К его удивлению дверь оказалась закрыта и не поддалась ни на сантиметр. Он разбежался еще раз и со всех сил впечатался в створки никакого результата. За дверью были слышны крики дочери и громкий шум и треск, как будто по комнате летала сразу вся мебель. Он зарычал от бессилия и кинулся на кухню. Там он схватил кочергу и побежал с ней обратно. Когда он размахнулся, что бы нанести удар, внутри разом все стихло, и дверь приоткрылась сама.
Когда отец вбежал в комнату, все вещи стояли на своих местах. Только его дочери в комнате уже не было. Он заметался по комнате сначала к окну, окно целое; потом к шкафу шкаф пуст. Кочерга выпала из его рук с громким звоном. Отец рухнул на стул, переводя взгляд от кровати к шкафу, от шкафа к окну. Мысли метались в голове, одна страшней другой. Тут он случайно задержал взгляд на картине и что-то привлекло его в ней.
Он подошел к картине и стал ее рассматривать. Потом он увидел какую то мелкую деталь и приблизил лицо почти вплотную к холсту. И тут же отпрянул.
На маленькой лужайке, возле усадьбы, виднелось темное пятно. Это была свежая могила с православным крестом. Возле нее, совсем рядом, была вторая могилка, поменьше. На перекладине креста в изголовье этой могилы висело красивое жемчужное ожерелье.
Тайное общество
Жареная курица, три вареных яйца, бутерброды с сыром и колбасой уложенная в целлофановые пакеты еда привычно заняла свое место в походном портфеле. Пухлый том рабочей документации уже покоился в соседнем отделении. В кармашке лежали бритва, зубная щетка, мыльница, складной ножичек и еще несколько необходимых в командировке вещей. Пару газет для обстоятельного изучения во время поездки предполагалось купить в привокзальном киоске. Вроде бы и все. Иван Петрович Синицкий был готов к очередной поездке в столицу губернии для ежемесячного отчета своего маленького филиала перед головной конторой.
Уже одетый в пальто он заглянул на кухню:
Пока мамуль.
Мать, хотя и привыкла к поездкам сына, по традиции засуетилась, начала стряхивать с пальто несуществующие соринки, потом чмокнула его в лоб и перекрестила в спину, пока он шел по коридору к выходу. Затем, также привычно, вернулась на кухню и продолжила чистить рыбину для очередного пирога.
Иван Петрович Синицкий, молодой мужчина 39 лет, довольно приличного роста и приятного телосложения, разведенный. Жена ушла от него, забрав дочку, восемь лет назад. Она была женщиной деятельной и энергичной, ей хотелось жить, и жить, что называется, в полный рост. Ему было достаточно того, что у него все как и у других семья, квартира, работа, машина. Размеренность это был его стиль. На работе, благодаря своей педантичности, он дослужился до высшей в его филиале должности стал его директором, чем он, кстати, очень гордился. Но это никак не впечатлило его жену, ей было нужно другое, в итоге она оставила его с его должностью, и упорхнула в один миг к тренеру местной команды пловцов, из дворца спорта. С тех пор он видел ее только когда забирал дочь погулять в выходные, чем, кстати, очень тяготился. Не тем, что скучал по бывшей супруге, нет. Он не знал, как общаться со своей дочуркой, когда ему предоставлялась возможность побыть с ней наедине, тем более, что она очень быстро от него отдалялась, и в последнее время стала почти чужим человеком.
Возможно, из-за этого он предпочел сам ездить с отчетами в область, хотя на правах начальника мог озадачить этим своего главбуха, и именно из-за этого выбирал днем отъезда выходной, хотя сам себе не признавался.
Иван Петрович не любил, когда ему в попутчики попадались студенты, демобилизованные солдаты и излишне общительные люди. Первые две категории все время пили, приставали к нему со своим бесплатным угощением и мешали спать. Последние его очень утомляли своими бесконечными беседами и засоряли мозг ненужной информацией. Он предпочитал ездить в компании женщин возрастом старше его самого, они его не раздражали, а еще лучше вообще без компании, но такое счастье выпадало крайне редко. Сегодня в его купе расположились старичок, довольно прилично одетый для его пенсионного возраста (наверное, дети помогали) и молодая красивая женщина. Она вначале постреляла в него глазками, пораспушала во всеувиденье ухоженные волосы, но поняв, что газета его интересует больше, успокоилась и занялась своими дамскими делами начала общаться с кем-то, более интересным, по мобильному телефону.
Вскоре объявили отправление и в вагоне началась обычная суета пассажиры бегали с бельем, курильщики потянулись в тамбур, очередь в туалет возмущалась непомерно длинными санитарными зонами и во всем вагоне сразу заревели все маленькие дети. Купе Ивана Петровича находилось почти в конце вагона. Толстая проводница с волосами, завязанными в пучок на затылке, как у Надежды Константиновны Крупской, одновременно стуча в дверь и отодвигая ее, вломилась к ним в купе. Бесцеремонно задвинув старичка в угол, она плюхнулась на диван, и, ни на кого не глядя, поминутно отдуваясь, начала собирать билеты.
Белье брать будем? Докуда едете? Чай с сахаром нести? выпалив обязательные для нее вопросы и не дожидаясь ответов, она протиснулась в проем, громко шкрябнув пуговицами, и пошагала в соседнее купе.
Обязательная программа закончилась и теперь, как пройдет его очередная поездка, зависело от массы всяческих обстоятельств. Собственно говоря, в поезде, как нигде, судьбы людей могут меняться самым непредсказуемым и странным образом. И происходит это главным образом из-за того, что абсолютно незнакомые люди вынуждены в течение долгого времени находиться в обществе друг друга, и ничего не могут с этим поделать. На улице города, в магазине, в общественном транспорте, даже в самолете общение зачастую настолько мимолетно, что не оставляет даже воспоминаний. В поездах все совсем по-другому. Ты садишься в вагон с незнакомыми тебе людьми, и уже через каких-то 23 часа можешь встретить в соседнем купе родственную душу, подружиться или полюбить на всю жизнь, или, увы, нажить кровного врага. Все зависит от случайности с кем ты завел разговор; кто оказался рядом у окна, когда ты изучал пробегающие пейзажи; кто-то тебе улыбнулся, или наоборот, наступил на ногу. Иван Петрович отлично это знал, что называется на опыте, судьбу свою менять не хотел, и поэтому общения с попутчиками избегал, даже с такими красивыми, как его нынешняя соседка.