Скорее к чему-либо более совершенному, отвечал юноша, ведь если это Существо может считывать данные, то в её возможности не включается их задание, скорее всего Высшее существо именно задаёт его, а считывающим может быть скорее подобие демона Лапласа, обладающий крайне высокой точностью.
Моряк лет 22 вышел к профессору, который уже успел присесть и отвечал:
Ваша мысль действительна более верна, мой дорогой друг, но это повод ли полагать, что наука приближается к демону Лапласа?
Гм. Интересный вопрос, профессор, но кажется было бы довольно странно так утверждать, поскольку наука не только считывает, но и пытается задавать, то есть не только брать уже имеющиеся данные, но и генерировать свои собственные, поэтому наука приближается именно к Высшему существу, нежели к демону, присаживаясь на стул, напротив отвечал коллега.
Довольно ловкий ответ, Родион Михайлович, который действительно очень похож на правду.
Ибо он им и является, послышалось со стороны стеклянной стены, которая являлась выходом на их персональный балкон.
Господа поспешили выйти в сторону источника звука и встретив Ицала вместе с Табалугой очень даже обрадовались.
О, добро пожаловать, добро пожаловать, дорогие гости, как же я рад вас видеть, говорил, улыбаясь профессор.
Огромное спасибо, Вадим Александрович, Родион Михайлович, со всей добротой говорил Табалуга.
Приветствую вас, отвечал Родион, хотя я не уверен, что это было очень уж приятно, недолюбливая Ицала добавил моряк.
Взаимно, грозно произнёс Ицал, настроенный более злобно от подобного ответа.
Наверное вы не завтракали, окажите нам такую честь и позавтракайте вместе с нами, предложил профессор и еле похлопал по плечам моряка, чуток надавив, ибо не смотря на свой возраст, он тот, кто не мало повидал грозность людей, даже с самого юного возраста обладал недюжинной силой.
Если вы просите, я надеюсь роботы за вами хорошо ухаживают? поспешил спросить Табалуга.
Разумеется, в самом наилучшем виде, и я уверен, что они уже успели накрыть стол в зале, куда я предложил бы пройти.
После этой фразы они проходили к двери, но тут доктор наук сделал вид, будто что-то забыл и сказал:
Извините меня, мы, кажется, забыли одну небольшую деталь, разрешите нам с Родионом обговорить её, после чего мы непременно присоединимся к вам.
Но что мы хотел спросить юноша.
Я напомню вам, отрезал учёный.
Хорошо, мы ожидаем вас, ответил Ицал и удалился в зал, Табалуга не решался, но после знака Ицала пошёл за ним.
Итак, что мы забыли или вы хотели мне что-то сказать? подходя к профессору, который стоял у полок сказал юноша.
Родион, кажется господин Абдуллах, я и иные присутствующие не раз просили вас держать себя в руках, неужели вы забыли, что случилось в последний раз? Кроме того, вы бросаете свои работы, что с вами, чёрт возьми творится?
Но тогда и вы должны помнить, что мне ответили в прошлый раз? Я ведь объяснил вам, что перед моими глазами всё время предстаёт картина погибших моих товарищей, капитана, друзей, на что я получил лишь уход от ответа, трусость, которую обвиняли в самом начале! И теперь вы встали на их сторону, потому что этот Абдуллах вернул вам вашу игрушку Анну!
Родион! крикнул профессор.
Да, ваша сестра не более чем игрушка! выпалил неосмотрительно юноша, когда он понял смысл сказанных слов, то всё внутри сжалось.
Тут в лицо моряку прилетел огненный удар. Вадим Александрович весь дрожал от злости, казалось, он выпустил всю скрываемую под добротой и старостью силу. Он прижал Родиона Михайловича к полкам, перекрывая руками артерии на шее. Он сжимал шею противника всё сильнее и сильнее. Учёный ухватился за его глотку моряка и принялся сдавливать так, что имевший военную подготовку юноша не мог как-либо сопротивляться. Знаток самых различных областей науки Вадим Александрович, в миг нащупал болевые точки на шее и плечах, насильно сдавливая их. Юноша начал задыхаться, биться в истерике, все его удары походили на жалкие попытки выбраться из стальной хватки капкана, а лицо его медленно приобретало нездоровый багряный оттенок. Из глаз брызнули слёзы, а рот пытался вдохнуть хоть каплю воздуха.
Запомните, Родион, я, конечно, может и кажусь старым, являюсь доктором наук, но моей силы на вас вполне хватит, поэтому я посоветовал бы вам выбирать выражения, прежде чем говорить их мне! грозно крикнул профессор. Если вы сильны, то для себя, нужен земной разговор по понятиям? Я вам его устрою, я вас на перо всажу если надо и мало кто сможет мне противостоять, ведь что мне остаётся, что я потеряю? Я вырос там, где нет доброты, без родни, без никого и вы смеете обвинять меня в радости при виде своей же родной сестрёнки?
Перед глазами маячили разноцветные кляксы, пока они не начали с заметной прожорливостью поедать всё пространство, окрашивая его в чёрный. Родион Михайлович не хотел видеть эту темноты, ему было страшно, также страшно увидеть профессора, который забылся в этой кипящей ярости.
И мольбы были услышаны, Вадим Александрович снова вздрогнул, отпуская на этот раз юношу. Тот скатился на пол, жадно вдыхая драгоценный воздух. Перед собой он видел замешательство профессора и дикий страх в его глазах. Он посмотрел на свои руки, вмиг поправляя ими свои рукава.
Я надеюсь, что это было в первый и последний раз, Родион Михайлович, не заставляйте применять грубую силу вновь, профессор правда надеялся на благоразумность юноши.
Он отошёл, часто дыша. Вадим Александрович просто не мог надышаться воздухом, словно в его лёгких образовались дырки, через которые проходил мимо весь кислород. Как же так вышло, как он мог позволить гневу взять вверх. Честь его сестры достойна таких жертв, но чувство вины и совесть терзали душу старыми картинами из прошлого. Всё же человек должен решать проблемы словами, а не силой
Юноша приходил в себя, когда доктор, подойдя к двери более громко сказал:
Кажется мы всё обсудили, мой дорогой друг, упакуйте всё как положено и присоединяйтесь к нам, я ожидаю вас в гостиной, Родион Михайлович, при этом лицо всё ещё отражало гнев.
Затем учёный скрылся за дверью. В зале уже был накрыт стол, а профессор присел к Табалуге и Ицалу.
Родион скоро прибудет, мы пока можем начинать, сказал профессор.
Филолог хотел было предложить начать трапезу одному из присутствующих, но они жестом указали на то, что начинает старший, после чего Вадим Александрович разломил ароматный горячий хлеб и разложив рядом с каждым взял себе кусочек, откусив его, вместе с изюмом, параллельно подготавливая бутерброд, за ним начал Ицал, а после Табалуга, который также разливал чай.
Я надеюсь ваши дела идут весьма успешно? спросил профессор.
Да, спасибо большое Вадим Александрович, поблагодарил дракон, а ваша чудесная работа по классификации продолжается?
Полным ходом, можете быть уверены. У меня появилось много новых идей, к примеру, если мы анализировали только сами сюжеты и их классификацию, но как производить анализ, если в одной работе несколько сюжетов, параллельный или последовательных, либо вовсе смешанных. Ведь существует много примеров работ одновременно по научной фантастике, драме, приключениям, истории, фэнтези и прочим, не говоря уже о авторской стилистике.
И вы думаете, что результат будет разный? поинтересовался Ицал более спокойно.
Разумеется, ответил Табалуга, ведь даже если полагать, что результат будет смешанный, то зависит ли пропорция сюжета к пропорциям результатов? Если да, то как? А если нет, то почему?
Вы просто читаете мои мысли, Табалуга, с восторгом сказал профессор, что вызвало улыбку у Ицала.