Иван с удовольствием крестьянствовал в огороде, в поле. У тестя в Свирино набрал вишнёвых саженцев и развёл отличный вишенник. Обсадил деревцами огород со всех сторон. Набожным был. В свободное время читал Библию. Пытался разъяснять содержание дочке Вере. Она не понимала. Молодой отец удивлялся и сердился.
В 1921 голодном году Иван Власович с одним из земляков поехал на Украину с разным барахлом пошукать продуктов. Обменять на хлеб немного удалось. Но на вокзале в Курске задремал, хлеб украли. Вернулся ни с чем. Очень горевал.
Недолго работал в Графском лесничестве. Простудился, приключился туберкулёз. В 1924 году скончался в сорокалетнем возрасте.
Дунюшка, супруга его, была женщина огонь, сметливой, добитной.7 В работе спорой. Всех жалела, привечала, подавала нищим. Любили её. Хозяйство вела экономно. Обновок особо не покупала. Шила тапочки на продажу.
Ездила в Каверинку за гусиным пухом. (Там разводили гусей). Изготавливала подушки. Небольшие деньги собрались от продажи горилки. На жизнь хватало.
Спустя 34 года после смерти Ивана, решила обновить свой саманный домок. Приторговала у хохлов за «лапшами» сруб (там жили побогаче). Но брат мужа, Пётр Власович, рассоветовал:
Пидожды, Дунюшка, куплять сруб. Ожидается колхозная пертрубация. Шо вонэ будэ, посмотримо.
Четвёртая семья в Венедиктовом саду Козубов. Хозяин, Владимир Григорьевич (1865 г.р.), как и Венедикт, дядька крупный, высокий. Супруга Елена, добрая женщина. Она хорошо знала свою соседку, взбалмошную Уласиху. Жалела её сноху, Дунюшку. Угощала не раз:
Дунюшка, пидойды до тына, просила тётка Елена.
То ломоть хлеба отрежет с салом, то миску варэников передаст через забор.
Большая семья у Козубов: Кирилл, Александр, Михаил, Василий, дочери, Анастасия, Мария.
Прискорбная памятка в семье Козубов. Один из сыновей (вероятно, Кирилл (авт.) женат на Феодосии Андреевне. С ними проживала её сестра, инвалидка, ходила на протезе. Работы в хозяйстве много, а родственница к работе малопригодна. Сильно смущалась своей немощи. Не захотела жить, накинула в саду на шею петлю.
Михаил женат. Жинка из посёлка Каверинка.
Анастасии Владимировне с мужем Наумом Ющенко и тремя детьми довелось испытать советскую ссылку в Коми республику. (Об этом будет сказано дальше).
На противоположном берегу Козуба пруда земля, огороды жителей «военного городка».
«Военный городок»
На самом деле «городок» мирный, ничуть не военный. В том лишь сходство дома построены в одну линию, шеренгу. С восхода на закат. Стоят, как стражники. Те из них, где мужских рук больше, приметнее, выглядят покрепче остальных.
Влево по склону от жилого порядка тянутся крестьянские огороды. Они вплотную приблизились к широкому общественного назначения лугу, пруду Козуба. Луг раздолье для скота, сенокоса. В летние дни тут нередко мелькают вихрастые головки хохлят. Одни идут сюда полакомиться сочной горлупой, сладкими розовыми цветочками «козликов», послушать переливчатые трели кузнечиков. Других, Бащенко Веру, Сашу, Штанько Марию, Минченко Христю, матери посылают нарвать для борща дикого щавеля, к столу чеснока.
В центре «городка» дом Михайлы Тимофеевича Рыбака, человека степенного, рассудительного. Дом кирпичный о трёх комнатах с кухней, железом крытый. Подоконники, откосы блестят глазурованной плиткой. Через дорогу хозяйственные постройки. В тёплом просторном сарае корова, две лошади, сытостью налитые. Одна серая, в яблоках, любимица хозяина, потому кличка ей «Яблочко». Во дворе разный сельскохозяйственный инвентарь с хорошо смазанными, отлаженными механизмами. За сараем злополучная косилка.
Молодым уходил Михайло в армию, просил родителей «присмотреть» за его подругой красавицей Оксаной. Вернулся, женился на ней. Как-то перед Троицей заготавливали косилкой сено. Засмотрелся Михайло на жену и рукой под нож. Левой кисти как и не было. С того дня хозяин убрал с глаз долой этот злополучный сельскохозяйственный агрегат.
Ладно жили Рыбаки. Но ещё одно испытание было уготовано этой семье. Ранней весной, в растополье, сильно занемог Михайло Тимофеевич. Оксана затревожилась о его здоровье: «Надо показать доктору». Отправилась к фельдшеру в Сухие Гаи.
Грязнушка в те дни здорово разлилась, скрыла под водой дощатый мосток. Тут случилась неприятность. Хомут на Яблочке рассупонился, дуга свалилась на седёлку, лошадь остановилась. Пришлось Оксане в ледяной воде приводить упряжь в порядок. Затягивать хомут.
Фельдшеру больного показала, но сама простыла, слегла и не поднялась. Не прожила и четырёх десятков лет.
Ото ж лихо дак лихо, сокрушался, страдал Михайло Тимофеевич.
Однако слезами горю не поможешь. Дому нужна хозяйка, детям мать. Стал подыскивать нужную женщину. На «смотринах» у вдовца пятеро побывали. Ни одна не могла совладать с такой оравой детишек. Жених оказался разборчив. Устраивая каждой очередной гостье испытание, тщательно осматривал загнетку, судную лавку: «В чистоте ли, в порядке содержит жильё». Ему нужна женщина трудолюбивая, опрятная, чистоплотная. Подходящей оказалась Катя Кочина из Мильгуновки. Супруновская сирота с малой девочкой на руках, Марусей, ушла от мужа Дениса, отличного сапожника, но горького пьяницы.
Дети Рыбака очень привязались к мачехе. Три дочки и четыре сына Настя, Феодосия, Наталья, Иван, Василий, Роман (отслужил в армии), Михаил сызмальства приучены к труду, знали грамоту, почитали родителей. Мачеха платила им материнской заботой.
Михайло Рыбак на «военном городке» не одинок. По линии Оксаны родычался с другими семьями, Минченко, Штанько. Дом Минченко Семёна Васильевича и его супруги Агафьи (Гапки) Прокофьевны первый в ряду. Стоит торцом к дороге. Под прямым углом к нему пристроено жильё сына Василия и его семьи. Общая с родителями железная крыша. Общая огородная межа с Рыбаком.
Дети Семёна Минченко, помимо Василия, Фёдор (старший, 1886 г.р.), Эммануил, Владимир, Александра, Мария, Феодосия.
Житейские трудности, а то и беды не миновали семьи Минченко. Летом 1919 года Семён Васильевич на двух подводах поехал с Фёдором на ночь глядя, то ли в Лаптевку, то ли в Приваловку за строительным материалом. Сказал: «На склад». Приехали затемно. Едва положили на телегу первую тесину, какой-то лихой человек выстрелил из винтовки и сразил Семёна Васильевича наповал. К утру сын привёз тело отца домой. Расследования особого не проводилось. Видимо, затея Минченко была не совсем чистой.
Бендюговские хлопцы на «улицы», вечеринки ходили в соседние сёла, Марьевку, Волошино, Самбикино. Брат Фёдора Минченко, Эммануил, красивый, ладный парубок, ещё не служивший в армии, проторил дорожку в Супруновку. Благо, она ровная, прямая. От Бендюговки в трёх верстах.
Однажды молодёжь собралась в чьей-то просторной избе. Пели, смеялись, дурачились. Эммануил с девчатами сидел за столом. В шутку приобнял одну за талию. Возможно, не знал, что к ней неравнодушен местный парень Яшка. Доброжелатели сообщили ревнивцу о «хохле из Бендюгов». Яшка поспешил домой, вернулся с заряженным ружьём. В окно прогремел выстрел. Заряд угодил в Эммануила.
Ребята, умираю, успел сказать незадачливый ухажёр и повалился на стол замертво.
Следователи занимались этим преступлением, но до суда дело не довели. Сумел Яшка отмазаться от ответственности. Продолжал жить в Супруновке, шататься неприкаянно по селу.
Дом Семёна Васильевича держал «первенство» в городке до того сезона, пока впереди него Михайло Рыбак не поставил домишко сыну Роману, а Влас Бащенко сыну Ивану. Оба молодожёна бедные соседи. У Романа не было своей лошади. При необходимости просил у Ивана Власовича. Иван имел хозяйство покрепче: земельный надел две десятины на душу, корову, четырёх овец, кур, два сарая.