Антон, тревожную папку взял? Писанины будет немеренно! Малышев зябко повёл плечами и зевнул.
Да взял, взял. Борь, сколько сейчас времени? cпросил Шелестов.
Ровно двенадцать ночи. Через пятнадцать минут будем на месте.
Все замолчали. Антон смотрел в лобовое стекло, правой рукой держась за поручень на приборной доске машины. Тревожная папка лежала на коленях. Снаружи бушевала метель, щётки еле еле справлялись с работой, поскрипывая при каждом взмахе. Машин было много, но вой милицейской сирены заставлял их шарахаться в стороны и прижиматься к обочине.
Смотри-ка, бояться, уступают дорогу! А днём хоть дубинкой разгоняй! Витя Скрейдель злобно выругался.
Шелестов посмотрел в боковое окно. Наступление Нового Года шло по полной программе. Несмотря на позднее время, мороз и метель, москвичи группами и по одиночке, спешили домой с покупками, ёлками и полными сумками с продуктами к будущему праздничному столу.
Висяк! вдруг с сожалением произнёс Гудков и засопел.
Глухарь! подтвердил Женя Малышев.
А с другой стороны, только начало отчётного года! Переживём! уже окрепшим голосом, начал было Борька, но вдруг замолчал.
Машина с сыщиками подъехала к огороженной высоким металлическим забором территории жилого дипломатического корпуса и остановилась у шлагбаума. Яркие фары выхватили из темноты чёрную «Волгу» начальника отдела КГБ5 Октябрьского района с антенной посреди крыши машины, стоящую у самого подъезда и несколько человек, находившихся чуть поодаль.
На углу дома висела синяя светящаяся табличка с номером 135.
Из будки охраны вышел человек в чёрном овчинном тулупе с погонами младшего лейтенанта милиции и открыл шлагбаум, пропуская «УАЗ» на территорию. Проехав ещё метров пятнадцать, милицейская машина остановилась рядом с чёрной «Волгой».
Контора уже здесь, выходим! А ты Витя, Антон повернулся к водителю, давай дуй назад в отделение. Если здесь всё так, как передал дежурный, то и Русиков с ребятами сюда должен приехать!
Шелестов открыл дверь и пружинисто спрыгнул на скрипучий снег, держа под мышкой левой руки папку, подождал, пока выбрались Гудков и Малышев, затем захлопнул дверь машины и шагнул навстречу небольшой группы людей, стоявших чуть дальше подъезда, дверь которого была распахнута и оттуда выпадала на снег широкая полоса электрического света.
От группы людей отделился человек в форме сотрудника милиции с рацией в левой руке, и быстрым шагом направился навстречу Антону.
Сыщики знали в лицо почти всех сотрудников смены Отдела по охране дипломатических представительств, несущих службу по охране дома 135, включая майора милиции Анатолия Бородкина, одного из замов начальника подразделения по охране объектов дипкорпусов. Охрану этого дипкорпуса находившегося на территории 96 отделения милиции осуществляли и они тоже, поэтому опера старались сохранять с ними ровные дружеские отношения, свято помятуя: «Мало ли чего!». Периодически, патрульная машина с экипажем 96 отделения выезжала на вызовы сотрудников охраны дипкорпусов, когда требовалось забрать пьяных, прекратить драку или забрать в отделение девиц легкого поведения периодически начинавших надоедать охране разнообразными попытками пройти в дипкорпус.
Привет сыскарям!
Все поздоровались крепким ским рукопожатием.
Привет Анатолий! Что тут для нас? спросил Антон.
А то ты не знаешь! Зачем тогда приехал? усмехнулся Бородкин.
Так ведь стреляли! заговорщицки шепотом произнёс Шелестов.
Точно! Тогда давайте парни за мной!
Бородкин, Гудков, Малышев, Шелестов, как замыкающий, гуськом вошли в подъезд, поднялись по ступенькам в вестибюль и подошли к лифту. Малышев ткнул пальцем в кнопку вызова. Послышался утробный звук работающего электродвигателя в лифтовой шахте, где-то на самом верху.
Толя! Какой этаж? спросил Шелестов, обращаясь к Бородкину.
Четвертый! Квартира сразу налево!
Тогда я пешком, быстрее получится!
Антон буквально взлетел на нужный этаж, повернул налево и нос к носу столкнулся с двумя милиционерами ППС своего отделения, стоявшими в предбаннике перед нужной квартирой.
Привет ребята! Что тут у нас? Шелестов поочерёдно пожал руки постовым.
Вон, к нему вопросы! один из милиционеров, сержант Доронин, кивнул головой на плотного коротко стриженого молодого парня среднего роста, примерно ровесника Шелестова, также одетого в синюю куртку типа «аляска», и без шапки, стоявшего лицом к Антону и спиной к входной двери нужной квартиры. Его руки были в нагрудных карманах куртки. Рядом с ним находился комендант дипкорпуса, пожилой, но шустрый ичок лет шестидесяти с бегающими плутоватыми глазами, с весёлой фамилией Полейвода.
Да? Ладно!
Шелестов решительно шагнул к ним.
Одну минуту! мужчина вынул правую руку и выставил вперед ладонь, преграждая путь к заветной двери. Что вы хотели?
Милиция! Дайте пройти! Антон с интересом рассматривал незнакомца, который даже не шевельнулся. Сразу было ясно, что парень из конторы.
Твоя земля? спокойно спросил он у Шелестова.
Да!
Понятно!
Внезапно в левом кармане его куртки что-то запищало, и он вынул руку с небольшой японской рацией.
Антон такие уже видел.
Третий на связи! доложил комитетчик нажав кнопку вызова.
Да, уже приехали!
Есть!
Он сунул рацию обратно в нагрудный карман и взглянул на Шелестова.
Отойдите, пожалуйста, к стене! попросил он.
Комендант резво выполнил просьбу, и в это время за спиной комитетчика щёлкнул замок открываемой двери нужной квартиры. В предбанник вышли один за другим три одинаково одетых мужчины и, молча направились к лифту. У последнего в правой руке, одетой в черную перчатку, был небольшой черный дипломат.
Шелестов посторонился.
Что тут вообще происходит? собрался было спросить Антон, но в эту секунду поднимавшаяся снизу кабина лифта остановилась на их этаже, и открылась дверь, выпуская на этаж Бородкина, Гудкова и Малышева.
Шедший первым Бородкин увидел подходивших к лифту, вдруг остановился, весь подобрался, и уже собрался отдать честь, как первый неизвестный взял его под локоть, развернул и почти силком втащил в кабинку. За ними зашли двое остальных, двери закрылись, и кабина не спеша поползла вниз. Пройдя мимо оперов и на прощание, дружески кивнув головой Шелестову, в след за лифтом вниз по ступенькам легко потрусил и комитетчик.
Серьёзные дяди! Малышев подошёл к Антону. Этот вот, кто утащил за собой Бородкина, заместитель начальника отдела КГБ нашего района, кажется Сидорук его фамилия. Остальных не знаю!
Боря Гудков поманил пальцем коменданта, так и стоявшего прижавшись спиной к стене, рядом с лифтом. Будете понятым, идите за нами! затем взял под локоть Шелестова и легонько подтолкнул его вперёд к двери. Давай, начали!
Да, уж! Антон подошёл к двери квартиры, оставшейся чуть приоткрытой от визита недавних гостей, аккуратно вытер ноги о коврик, лежавший перед дверью, толкнул её от себя и вошёл в квартиру. За ним потянулись остальные.
В большой просторной прихожей горел яркий свет, прямо перед Шелестовым, в конце коридора, лицом вниз лежало тело рослого мужчины одетого в чёрный костюм. Большое, тёмно красное пятно, словно ореол окружало его черноволосую, коротко стриженую голову, ясно давая понять сыщикам, что перед ними труп. На стене, на уровне человеческого роста чётко были видны кровавые брызги и небольшие белые комочки мозгового вещества: от них до самого пола тянулись потёки бурого цвета. Левая рука убитого вывернута назад и лежит вдоль тела, правая вытянута вперед, словно он хотел в последнюю минуту до чего дотянуться, но не успел. Свет был везде, горели все люстры во всех четырёх комнатах, кухне, ванной и санузле, двери, которых, были открыты настежь. Антон прошёл по коридору до конца, осматривая комнаты. Квартира, как говорится, была упакована выше крыши: хорошего качества мебель, телевизоры «Сони» во всех четырёх комнатах, стереосистема, бар в большой комнате с большим набором разноцветных бутылок и т. д. Капитализм, одним словом! Но самое главное, что хотел увидеть Антон, это не нарушен ли порядок в квартире. Однако все вещи были на своих местах, и всё в квартире показывало, что здесь проживает холостяк, уважающий чистоту и удобства. Стеллажи для книг из красного дерева до самого потолка, картины на стенах в большой комнате, журнальный столик из красного дерева на витиеватых ножках и четыре кресла в средней комнате. Везде паркетный пол покрыт дорогим пушистым паласом, в кабинете белая капитанская морская фуражка на серванте, рядом в хрустальной пепельнице лежали массивный ской золотой перстень с непонятной замысловатой монограммой и женское обручальное кольцо, кровать в спальне аккуратно застелена, на кухне всё сияет чистотой, даже конфорки вымыты порядок одним словом, армейский. Кстати, Антон не заметил женских и детских вещей, ни в спальне, ни в ванной.