А в метро не пойдём?
Нет, я живу в доме, в двух шагах отсюда!
И а не будет?
Нет, не будет, по причине отсутствия.
Тогда, пошли?
Пошли.
Оксана жила в доме 12 по Новинскому бульвару. Семиэтажное здание послевоенной постройки, с башней, грязно жёлтого цвета гордо стояло на углу Калининского проспекта как раз напротив ресторана «Арбат», на крыше которого вращался огромный стеклянный шар с надписью «Аэрофлот» по диагонали. Обращали на себя внимание колонны по периметру дома, маленькие балкончики, больше похожие на декорации, и присутствие кое где барельефов, а высокий и широкий свод арки соединял его с соседним домом, но попроще и ниже, на целых два этажа. В общем, домик явно принадлежал к архитектурным изыскам в стиле «барокко» времён позднего социализма, явно подсказывало, что дом не простой, скорее всего, был облюбован советской номенклатурой послевоенного разлива, разномастными деятелями культуры и представителями творческих союзов. Да, чуть не забыл, ещё были полярники, герои Арктики.
Так же, под ручку, они вошли во двор дома через огромную арку, пересекли по диагонали спортивную площадку и подошли подъезду с цифрой «7».
Ничего местечко, престижное! заметил Шелестов, посмотрев по сторонам.
Как правило, наши московские дворы в большинстве своём одинаковы: пешеходные дорожки вдоль домов освещает только пара фонарей, остальные перегорели, да иногда над входом в подъезд горит лампочка вполнакала, то ли только что ввернули, то ли не успели вывернуть. В этом доме всё было совсем наоборот: все фонари горели ярко и доброжелательно. Да и окна почти во всём доме светились, как будто специально ждали Антона с его новой знакомой.
Ну вот! Пришли! Здесь я и живу, на седьмом этаже, весело сообщила девушка и, казалось, заглянула в самые глаза Антону. Так, что, до завтра?
Да, до завтра!
Оксана протянула правую руку в перчатке для прощания, которую Шелестов осторожно пожал.
Пока.
Пока.
Подождав, пока закроется дверь подъезда за девушкой, Антон чуть ли не бегом бросился к метро.
Когда Антон влетел в своё отделение, иначе не сказать, часы на его руке показывали ровно 20.00.
Первым делом он направился в дежурную часть.
Привет, Антон! Русиков тебя уже два раза спрашивал, доверительно сообщил ему дежурный ст. лейтенант милиции Александр Воробьёв.
Ясно, ещё что? по ходу дела Шелестов снимал с себя куртку.
Уваров тебя искал, какая-то заява паршивая у него для тебя, толком не понял.
Всё?
А тебе мало проблем? засмеялся Воробьёв.
Чур тебя, чур! Антон скорым шагом направился к себе в кабинет.
И тут же навстречу ему попался участковый на его земле Алексей Уваров.
О! Антон! Привет! А я к тебе собрался!
Привет, Леша!
Шелестов достал связку ключей, открыл дверь и торопливо разделся, кинув куртку и шарф на диван.
Сколько уже времени?
Уваров быстро взглянул на свои наручные часы.
Уже 20.15 на моих.
Чёрт, опаздываю! Слушай, подожди меня здесь, а? Я быстро, только доложусь Русикову и вернусь.
Договорились, а то я не знаю, что делать с одной заявой.
Разберёмся!
Через пять секунд Антон деликатно постучал в дверь кабинета зам. по розыску, из за которой слышались громкие голоса, перебивающие друг друга.
Подождав пару секунд, открыл дверь, и смело вошёл в кабинет.
Разрешите, Владимир Николаевич!
В кабинете его начальника собралось всё руководство уголовного розыска Октябрьского района. Руководство сидело вокруг стола Русикова, отчаянно дымило сигаретами и о чём-то спорило.
Ты где лазаешь? Тебя одного ждём! недовольно проворчал его прямой начальник зам. по розыску отделения Владимир Николаевич.
Давай присаживайся к столу и доставай свои списки с телефонами! ткнул пальцем на последний свободный стул начальник ОУР района Калинов. В ногах правды нет!
Все адреса переписал? нетерпеливо спросил Снегирёв, зам. начальника РУВД по оперработе.
Шелестов положил на стол листы бумаги, исписанные установочными данными владельцев номеров.
По выборке ЦАБ19 значится 685 номеров. Здесь выборка телефонов в количестве 340. Остальные завтра, товарищ полковник. Рабочий день у них заканчивается в 18.00, а в 17.45 меня попросили покинуть помещение.
Снегирёв передвинул пачку списков к себе поближе и, взяв остро отточенный карандаш из стаканчика на столе, принялся обводить кружками некоторые номера.
Калинов тяжело встал из за стола, прошёлся вдоль стены кабинета, разминая ноги, подошёл к оконцу, забранного решёткой. Постояв немного, заложил руки за спину, затем повернулся.
Шелестов! А сам то, что думаешь по делу?
Мотив не ясен, Анатолий Иванович! Если были проблемы, связанные с профессиональной деятельностью Антонио Гонгора, то это по линии КГБ. А по нашей: стрелял кто-то проживающий или гостивший в этом доме, точнее, в одной из квартир подъезда, либо стреляли из за семейных заморочек. Здесь надо раскапывать.
Снегирев перестал подчёркивать номера, бросил карандаш на стол и откинулся на спинку кресла: он занимал место Русикова.
И что, это всё? Больше идей нет? спросил он. Как просто у тебя всё получается! Качан, наш следователь по этому делу, аж двенадцать версий рассматривает!
Я знаю, товарищ полковник. Но вот интуиция моя подсказывает: в семье всё дело, я думаю.
В дверь кабинета осторожно постучали.
Да, да! Открыто, входите! Русиков встал и подошел к двери.
Дверь в кабинет распахнулась. На пороге стоял дежурный по отделению ст. лейтенант Воробьёв. Увидев Снегирёва, офицер козырнул, и обратился к нему, как к старшему по званию.
Товарищ полковник, только что курьер из посольства Мексики доставил конверт на имя начальника РУВД. Вы приказали по делу Гонгора всю информацию сюда, в штаб доставлять.
Да, верно, давай сюда, посмотрим, какой сюрприз их дипломаты нам ещё приготовили.
Очередная жалоба, наверно? предположил Калинов.
Конверт был девственно белый и продолговатый, европейского типа, с государственным гербом, обозначающим орла держащего в лапах змею, в левом углу. Прямо в середине конверта было напечатано несколько слов на испанском языке.
Снегирёв, аккуратно надорвав его угол, достал сложенный пополам лист бумаги, тоже с государственным гербом Мексики. Покрутив его так и сяк, положил на стол.
Ни черта не понять, что там нам настрочили. Ладно, завтра переводчика вызовем, узнаем.
Письмо лежало напротив Антона, и он заметил английский текст.
Товарищ полковник, разрешите перевести! Антон встал по стойке «смирно».
Русиков хлопнул себя по лбу.
Точно! Шелестов знает английский.
Да? уже с интересом Снегирёв посмотрел на Антона. В 96 отделении теперь даже такие опера работают, а я и не знал. Хорошо, валяй.
Антон взял письмо в руки.
Письмо написано на имя начальника Октябрьского РУВД. Уважаемый господин генерал! Посольство Мексиканских Соединённых Штатов в Москве, в лице первого секретаря г на Родриго Марио Джулиано и по поручению чрезвычайного и полномочного посла г на Хосе Луиса Браво, в целях скорейшего расследования уголовного дела, связанного с трагической гибелью сотрудника нашего посольства, военного атташе г на Антонио Переса Гонгора, предлагаем для Ваших сотрудников воспользоваться двумя нашими служебными автомашинами «Мерседес», с водителями и неограниченным запасом бензина. При необходимости, мы готовы согласовать данное предложение с МИД СССР. С уважением: Р. М. Джулиано. Число и подпись. Всё!20
Вот дают! ахнул Снегирёв и подозрительно посмотрел на Шелестова. Ты там ничего не напутал?
Никак нет, товарищ полковник! Всё точно!
А когда ты успел язык выучить? Ты что заканчивал?
Вышку. А английский изучал на спецкурсах, а потом сдавал государственный экзамен и получил диплом переводчика.