Немецкая Слобода освободилась от сизой дымки и вырисовывается на сером фоне черепичными крышами. Талые сугробы у заборов заметно сникли. За ночь совсем пропадут
А вот и наша Красная шапочка! шепелявит мне на ухо знакомый голос. Как твоя ножка? Не болит?
От неожиданности вздрагиваю.
Парни в кожаных куртках стоят рядом. Толстощёкий весомо наваливается мне на руку с костылём. Я обездвижен. Оборачиваюсь и вижу ехидную физиономию его спутника. Тот хихикает и прикладывает палец к пухлым губам.
Тихо! Мы сейчас выйдем, а ты поедешь дальше. Нас завтра в военкомат приглашают. Повестки вот прислали. Хотели вечерком погулять в ресторанчике, но ты, сука, помешал! А без бабок, какие проводы!..
Гулко скрипят тормоза. Дверь распахивается.
Прощай, Красная шапочка!..
Ребята выходят. Дверь со скрежетом раскладывается в проёме. Автобус трогается. По инерции меня влечет к тамбурной перегородке.
По её серой поверхности бежит тёмно-красная струйка.
Краповый берет соскользнул по ней к запылённым берцам
Заходя в автобус, оглядываюсь на рыжего охотника. Вижу, крадётся к обнаружившей себя жертве
Показалось, что этот кадр я уже когда-то видел. Сейчас мы встретимся взглядами
Встретились! Дежавю!..
Утомился от пережитого за день а тут ещё обезболивающее лекарство тянет в нирвану.
В салоне автобуса пыльно и пусто. Лишь несколько человек сидят на передних сидениях. Я вошёл во вторую дверь и хотел водрузиться на кресло возле тамбура и понаблюдать панораму удаляющейся Немецкой Слободы
Ах! Какой-то неряха разлил на дерматиновую подушку сидения майонез или сметану.
Автобус трогается, и я несколько секунд вишу на поручне, преодолевая ускорение. Потом прохожу в середину салона и сажусь на свободное место в левом ряду. Раненую ногу вытягиваю в пустой проход и понимаю, что мне необходим покой. Отвыкшее за истекшие полгода от интенсивного воздействия земной гравитации тело налилось ватной тяжестью. Лишь «телепатический гипноз» от мальчика Гоши взбадривает и подгоняет мыслительную работу к сотворению прожектов, приемлемых для реализации пенсионером в новом жилище и на приусадебном участке.
Автобус приближается к следующей остановке.
А вот и Красная шапочка, прошепелявил знакомый голос. Как твоя ножка? Не болит?
Я неохотно выхожу из нирваны, ибо намеревался вздремнуть
Парни в кожаных куртках стоят передо мной. Толстощёкий возвышается немного сзади шепелявого и подталкивает своего спутника ближе ко мне. Тот, нервничая, шарит в кармане куртки. Звякнул металл. Дюралевый костыль, синхронно моим мыслям, упирается концом в болевую точку, уже известную первому парню. Ему становится не по себе. И он бьёт локтем спутника под дых, чтобы тот не напирал. И оба отступают назад.
Всё вам неймётся, молодцам-удальцам! Хотите познакомиться с полицией?
Не надо, Красная шапочка! заикается шепелявый. Нас завтра забирают в армию. А ты сорвал нам вечеринку. Бабок у нас нет, а небольшие проводы организовать не помешало бы. Подкинул бы пару сотен деревянных.
Автобус остановился. Двери жалобно пропищали и впустили в салон прохладу.
Я достаю из внутреннего кармана куртки пятисотрублёвую купюру и протягиваю ребятам.
Держите. Этого хватит на вино и закуску.
Опешивший парень смотрит на деньги и мне в глаза. Точно так же он смотрел на старушку, улыбавшуюся ему после неудачного ограбления. Он привык брать сам и в подачках не нуждался.
Да ты нас извини, майор! Мы это сделали по глупости Больше не повторится
Берите деньги!
Спасибо! шепелявый оглядывается на спутника. Неудобно как-то!..
А вы где служите, товарищ майор? спрашивает толстощёкий, протягивая руку за деньгами.
В отдельной мотострелковой дивизии оперативного назначения ОМСДОН. Одно из подразделений дислоцируется в нашем городе. Конечная остановка автобуса.
Спецназ! восклицает толстощёкий и убирает руку.
О, а нам сейчас выходить! шепелявит первый парень и подталкивает товарища к передней двери. На пиво у нас и своих бабок хватит Прощай Красная шапочка! Может, ещё свидимся!
К конечной остановке автобус прибывает наполненный пассажирами, собранными с территории города. В основном жёнами офицеров, работающими в гражданских организациях.
Щебечущая масса дружно высыпает на площадку возле КПП и выстраивается в очередь перед проходной.
Подул ветер и зашумел в елях, украшающих периметр военного городка. Солнце спряталось у горизонта за серую тучу, и округа погрузилась в полумрак.
Я выхожу последним, оглядываюсь вслед отходящему автобусу и вижу Машу и Веронику. Они стоят в павильоне остановки и встречают меня
Лейтенант Трифонов шевельнулся на моём плече и что-то невнятное бормочет. Его тёплая кровь напитала одежды. Алые капельки стекают на камни и указывают преследователям наш путь. Моя правая нога, прострелянная навылет в голени и перетянутая ремнём, одеревенела и пружинит при беге, словно бесчувственный протез. Спина и шея, наоборот, противно ноют от увесистого тела сослуживца, двух «Калашниковых» и подсумков с пустыми магазинами. Сзади слышны глухие выстрелы. Они-то и подгоняют меня вперёд. Однако хлопки раздаются всё ближе и громче.
«Не успею!» думаю я с сожалением и открываю глаза.
В дверь стучат. Не громко, но настойчиво.
Я пленённый ватной дремотой сижу перед выключенным телевизором. Голова опрокинута на спинку кресла. Челюсть слегка отвисла и от этого во рту сухо. С трудом инициирую железы к слюноотделению. Перетаскиваю голову вперёд, на грудь. На мне шорты цвета хаки, голубая тенниска и серые шлёпанцы. Правое колено покрыто рубцами от пуль и скальпеля хирурга. На загорелой голени распустились две ромашки от сквозной раны. Отвоевался, солдат! Теперь я инвалид и вижу врагов лишь в тревожащих разум снах.
На коленях книга. Достоевский. Князь Мышкин, уже в который раз усыпляет ленивого читателя в самом начале романа.
Повторный стук вытягивает из зыбкого небытия. Осматриваюсь без явного желания возвратиться в нормальное состояние.
За окном медным заревом полыхает закат. Плотная июльская духота, смешанная с гулкой тишиной, предвещают тёплую ночь.
Я дома один.
Стучат. Ну, какого чёрта! Могли бы позвонить. Возле калитки есть кнопка. Нажми её и жди, когда хозяин соизволит
А, впрочем, о чём это я? Просыпайся, пенсионер! Иди, встречай гостей!
Лакированная деревянная клюка, недавно сменившая костыль, от неловкого движения соскальзывает с подлокотника кресла и бабахается об пол. Довольно-таки громко бабахается. Даже в голове от грохота слегка просветлело. Подбираю палку, осторожно поднимаюсь и подхожу к двери в прихожую, чтобы оттуда через окно посмотреть, кто же это ко мне пожаловал в столь позднее время. На часах десять вечера.
Нет там никого, возле калитки. Да и стучат-то вроде бы в дверь. И не в эту, что выходит в палисад, а в ту, что ведёт в гараж. А эхо мечется по всему дому, сразу и не разобрать, где стучат.
Свободной левой рукой массирую глаза. Не проснулся ещё, стало быть. Возвращаюсь. Дверь в гараж не заперта. Нужно повернуть ручку, и она откроется.
Войдите! говорю я, не веря, что там кто-то есть.
Чтобы попасть в гараж, минуя гостиную, нужно открыть ворота. С улицы, или со двора. Но они заперты изнутри, и открыть их без ведома хозяина невозможно. Ключи от калиток в воротах тоже не пропадали. Значит, у меня в доме завёлся барабашка. Там, за дверью, кроме садового инвентаря, ничего нет. Машины тоже нет. И никогда не было. А гараж мне достался вместе с домом. Его таким построили немецкие военнопленные в 1944 году.
Ручка двери вильнула вниз, и передо мной возник человек. Ростом чуть ниже моего. У меня метр восемьдесят. Чуть старше меня. Мне сорок три. На нём серый плащ-пыльник, костюм тёмно-серого цвета и голубая рубашка. Без галстука. На голове джинсовая шляпа с деформированными полями. На шляпе и плечах пыльника следы влаги. На тёмно-серых лакированных туфлях от солнечного блика из зеркала трюмо блестят капельки, точно перламутровые бусинки. Словно гость только что вошёл с улицы, где шпарит летний ливень. Я оглядываюсь на окно. Нет никакого ливня. Солнце там красит медью горизонт и тонкую полоску далёкой тучи над ним. Гость снимает шляпу и виновато улыбается. Лицо у него красивое, смуглое, волосы коротко подстрижены, с едва заметным серебром на висках. Брови и усики-стрелочки чёрные. Вылитый индийский актёр Радж Капур из «Господина 420». Вчера по местному телеканалу показывали.