Самыми лучшими днями тогда были дни, когда моя мать в командировках, я гуляла сколько хотела и где хотела, дедушка с бабушкой как будто чувствовали вину передо мной и давали волю моим действиям.
Однажды я вышла на улицу летом погулять, было очень жарко, время было вечернее, около 5 вечера, не позднее. Было очень жарко, я надела привезенную матерью из командировки короткую желтую юбку и майку. Друзей во дворе у меня не было, поэтому я решила хотя бы походить вокруг дома, раз 10, чтобы подышать воздухом. На третий обход дома я заметила, что за мной идет высокий худой мужчина, лет 3035, в руке у него деревянная доска с вбитым туда гвоздем и он бил по листве деревьев. Мне стало страшно, я узнала его, это был наркоман из соседнего дома, мое сердце забилось очень быстро. Мне не было слишком страшно, потому что я на улице, еще светло, в трех метрах от торца моего дома станция скорой помощи, там всегда была открыта дверь и можно было попросить помощи или просто во дворе кричать и мне помогли бы.
Я ускорила шаг, чтобы поскорее добраться до двора или станции и услышала, что он тоже ускорился, он продолжал попутно хлестать доской по веткам. Тогда я решила идти не по асфальту, а срезать путь по земляной дорожке, она всегда была мокрая и грязная, взрослые никогда по ней не ходили, но он пошел, я сразу поняла, что он за мной. Я быстрым шагом пошла к своему подъезду, в то время подъездная дверь была обычная деревянная, без замка, я забежала в подъезд. Наркоман догнал меня у лифта, схватил за плечо, резко развернул, я ударилась головой о кнопку лифта, через пару секунд лифт начал ехать вниз, я понимала, что если он затащит меня в лифт, то там и убьет. Наркоман схватил меня за горло одной рукой, а второй замахнулся на меня доской с гвоздем.
Только пикни, я всажу тебе в голову гвоздь.
Я стояла молча, шок был настолько сильным, что я не плакала, я просто стояла и ждала, что он сделает что-то со мной и отпустит. Наркоман опустил доску на пол и прислонил к двери лифта, освободившейся рукой он расстегнул ширинку и вытащил член. Я посмотрела на его член, раньше я никогда вживую их не видела у взрослых, он казался большим. Наркоман смотрел на меня стеклянными глазами, я прекрасно понимала, что он под кайфом.
Открой рот.
Он сжал мое горло и потянул к себе, в этот момент открылись створки лифта и внутрь лифта упала его доска с гвоздем, наркоман потянул меня за горло к лифту. Внезапно из лифта вышел высокий крепкий мужчина, увидел, что меня держит за горло наркоман с голым членом и ничего не говоря ударил кулаком в голову наркоману. Хватка на моем горле мгновенно ослабла, я побежала по лестнице вверх на свой этаж, слыша за спиной удары и голос наркомана просящий мужчину остановиться. Я забежала в квартиру, дома только бабушка, я пробежала в свою комнату и закрылась на замок.
Ты чего так мало гуляла? Обидел кто?
Нет, слишком жарко сегодня.
Ладно, тогда сиди дома, я в магазин пойду.
Я удивилась, что бабушка не заметила моего дрожащего голоса. Я включила телевизор достаточно громко, чтобы не слышно было плача, сняла с себя юбку, бросила в стену, села на пол у окна, обняла руками ноги, прижалась к стене и расплакалась. Только дома на меня нахлынули все чувства, я старалась плакать тихо, без всхлипов, чтобы никто не услышал. Я никому не сказала о том, что случилось, если бы мать узнала, она бы меня избила за то, что опозорила ее, а дедушка с бабушкой, наверное, просто довели бы себя до инфаркта.
С того дня я больше не гуляла вокруг дома, стала носить вместо юбок штаны и выбирала темные цвета, с босоножек перешла на грубые кроссовки, стала больше сидеть дома, редко выходила на улицу.
И вот мне 14. К этому времени я привыкла к лицу матери, искаженному ненавистью и злобой ко мне, и оно меня даже не пугало, я стала выносить боль намного легче, перестало быть обидно, но появилась пустота, даже не так, я ее всегда называла «черная дыра», потому что ее невозможно было заполнить.
Когда мать была в командировках, это было лучшее время, я гуляла сколько хотела и где хотела, но никогда, не выходила за пределы соседних дворов. Тогда я одевалась как мальчик, черные штаны, черные майки, грубые кроссовки и серьги в ушах в виде крестов.
Летним днем я решила прогуляться вокруг дворов, послушать музыку в наушниках, надела черные бриджи свободного кроя, кроссовки с толстыми язычками и черную майку. Выходя из квартиры, я нацепила наушники, включила на полную громкость свою любимую группу Nickelback, я любила каждую песню этой группы.
Я вышла из своего двора и пошла вокруг всех соседних дворов, позже решив сократить путь до дома, я решила обойти соседнюю школу и вернуться домой. Улицы были пустыми, никого не было, но неожиданно я увидела тень позади себя метрах в 3-х, я незаметно выключила музыку, чтобы преследователь продолжал думать, что слушаю музыку и ничего не слышу, а на самом деле я стала слушать его шаги, у меня началась паника, я не хотела переживать это снова. Идти некуда, сворачивать с дороги тоже некуда, куда не повернула бы я, там такие же темные улицы и кусты, поэтому я решила зайти в калитку школьного двора и пройти по диагонали по баскетбольной площадки до противоположного выхода, потому что там уже мой дом и светят фонари. На удивление во второй раз я не сомневалась, что идут за мной, когда я нырнула в калитку, человек пошел за мной, я не стала бежать, чтобы он продолжал думать, что я не догадываюсь ни о чем, тем более я была уверенна, что он догонит. Я дошла до середины баскетбольной площадки, осталась половина, но неожиданно свет фонаря включился, и я увидела тень, которая стала приближаться ко мне намного быстрее, чем раньше.
Я перешла на бег, но успела пробежать не больше 5 метров, как он меня настиг и прижал лопатками к лабиринту, сваренному из труб. Я не видела его лица, потому что фонари светили за его спиной, я видела только черноту. Он не говорил со мной, я не слышала его голоса и не видела его лица. Человек дернул за провод наушников, и они выпали из ушей на землю, потом он дотронулся до бретелек моей майки и дернул их вниз, оголяя меня и обжигая кожу таким резким движением. Я молчала, мне было страшно, я понимала, что, если закричу, единственное чего я добьюсь, это удара по лицу или по телу, помочь некому, школьный двор был пуст. Человек не делал мне больно, он сжал руками мою голую грудь, и я от испуга втянула резко воздух через нос, он просто помассировал ее и отпустил. В тот момент я подумала, что это все и он меня отпустит, но я ошиблась.
Он потянулся к поясу моих бридж, расстегнул пуговицу и ширинку, а потом засунул руку мне в трусы. Я вжалась лопатками в железо, он, может быть, колебался, потому что какое-то время он просто стоял с ладонью в моих трусах. Когда прошло пару минут и он дальше ничего не делал, я немного успокоилась, думала, что вот теперь он отпустит меня, дыхание выровнялось и именно в этот момент он вставил палец в меня. Я дернулась всем телом, сжала руками трубу, в которую я вдавливалась лопатками, в меня никогда не вставляли пальцы мужчины, да и вообще никто, кроме меня. На тот момент я сама себя лишила девственности, поэтому я не знала, как это, когда кто-то другой это делает. Он скорее всего почувствовал, что я не девственница, потому что, когда в меня вошел второй палец, он начал насиловать меня ими.
Это было ужасно, я не видела его лица, я не слышала его голоса, я не знала сколько ему лет, я знала только, что мне страшно и я хочу домой. Через пару минут он дотронулся до моего клитора, тогда я почувствовала возбуждение, я готова была расплакаться, потому что мне было безумно страшно и почему-то приятно, это было впервые. Он продолжил насиловать меня пальцами, я сделала вдох ртом так, как будто задыхалась, но меня никто не душил, меня напугала такая реакция моего тела. Внезапно в школьный двор вошли пьяные парни, они кричали и смеялись, потом заметили нас и крикнули: