Только теперь это уже не тот тёмный крестьянин. Теперь это ковбой покоритель Дикого Запада.
Отметим здесь ещё одну важную черту характера этих людей американцев.
Склонность к насилию, пьянству и половому разврату удивительно сочеталась не только с суеверностью, но и с чудовищным ханжеством и фанатической религиозностью. Пуританство и разврат шли в этой стране рука об руку.
«Грешные, как и все смертные, но вынужденные скрывать свои грехи из-за строгости религиозных догм, они все меньше и меньше осознавали свои скрытые грехи. Только безгласные домишки в медвежьих углах могут поведать, что здесь кроется с давних времен, но они необщительны и не хотят стряхнуть дремоту, позволяющую им предать все забвению. Порой кажется, что милосерднее было бы снести эти домишки, чтобы спасти их от сонного оцепенения».
Это тоже Лавкрафт. Та же «Картина в доме».
Возможно, именно в этих словах великого писателя кроется ответ на вопрос о том, почему Америка, такая пуританская и ханжеская, в конечном итоге оказалась так повёрнута на сексе.
Эпоха ковбоев и покорителей Дикого Запада миновала. Их дети и внуки стали клерками, коммивояжёрами, маклерами, брокерами, в крайнем случае содержателями придорожных забегаловок, куда заезжали теперь ковбои современные байкеры.
Наступила эпоха крупных корпораций, сетевого маркетинга, одинаковых домиков в пригородах и тому подобного.
В Америке она наступила сильно раньше, чем у нас. Там это началось сразу после того, как закончилось освоение фронтита то есть в конце девятнадцатого начале двадцатого века.
В двадцатые годы там расцвело первое общество потребления. Появились массово автомобили, стали выходить книжки по популярной психологии, открывались фастфудные, вдоль дорог вырастали дурацкие билборды с рекламой кока-колы.
На время это всё прервёт Великая депрессия, но и её масштабы не были катастрофическими.
В СССР при Сталине даже не разрешили к показу фильм «Гроздья гнева». Решили, что советские колхозники и рабочие вряд ли будут сопереживать американским фермерам, которые могут в случае неурожая просто уехать в другой конец страны на собственных автомобилях.
Кончилась Война. Америка стала богатой. Даже не просто богатой, а неприлично богатой.
Вот теперь общество потребления расцвело там во всю мощь.
Америка производила всё. Эта была единственная страна в мире, по-настоящему выигравшая от двух мировых войн.
Именно тогда и начинает расцветать новая волна американского мистицизма. Во многом она была связана с предыдущей волной: такие тоталитарные секты, как мормоны или свидетели Иеговы, возникли именно в старой, пуританской Америке.
Но теперь была новая волна, уже мало общего имевшая и с пуританством, и с христианством вообще.
Появляется Хаббард со своей саентологией, затем на волне интереса к Востоку Общество сознания Кришны. Затем вылезли Антон Шандор Лавей, Мэнсон и прочие.
Появилась американская контркультура.
От европейской она отличалась кардинально.
Это в Европе были Сартр, Камю, всякие ультралевые и ультраправые теоретики и практики. Это в Европе была революция.
В США были битники.
А чем отличается тот же Керуак от Сартра?
Сартр политически ангажированный философ, коммунист. Керуак просто мировоззренческий писатель. Идеология его не волнует. Его ключевые понятия мировоззрение, жизнь. Он пишет про быт. Пусть и не самый обычный.
Дальше больше.
В Европе баррикады и стрельба. В Америке песни хиппарей на Вудстоке.
Свою роль здесь сыграло и знаменитое американское невежество (вожди американской контркультуры редко имели доступ к высшему образованию), и имперская замкнутость американской культуры на себе, и то, конечно, что Америка была гипертрофированно, болезненно религиозной страной, где люди, даже отринувшие основные постулаты протестантской веры и этики (любовь к Богу, умеренность, трудолюбие) искали альтернативу не в светских концепциях марксизма, анархизма или фашизма, а в другой религии.
Чернокожие примыкали к «Нации ислама», белые шли за пророками Кришны, за Хаббардом, за дзен-буддистскими и даосскими гуру.
Для европейцев протест против Системы был светским, либо материалистически-марксистским, либо фашистски-традиционным. Но Америка, привыкшая всё упрощать и опошлять, выбрала иной путь поп-культуры, субкультурного анархизма и «революции образа жизни» (впрочем, последний термин изобрели всё же в Европе).
Ну, а наиболее радикальной оппозицией господствовавшей в Америке протестантской культуре стал теистический сатанизм с богохульством, чёрными мессами, жертвоприношениями детей и животных.
Трагедия Соединённых Штатов трагедия любой белой англосаксонской страны. Страны, где ничего не меняется, но при этом меняется всё.
У простого американского парня нет выхода. Что бы он ни делал, режим, при котором он живёт, не рухнет. Общественный порядок настолько прочен, что может обойтись без секретных тюрем и страшного политического сыска (впрочем, они у государства тоже имеются).
Можно убиться головой об стену, но порядок не сломать. Он прочен потому, что держится на человеческом невежестве. Естественно, ведь в этой стране даже самая радикальная оппозиция сатанисты говорит на том же ханжеском протестантском языке «греха», «желания» и «личной выгоды».
Именно поэтому у американского парня нет выбора. Как нет выбора и у любого белого парня в любой англосаксонской стране. Он родился как бы привилегированным, а потому не имеет права жаловаться. И уж тем более не смеет он поднять руку на господствующий порядок.
Кто держит цепь в руках, сам скован ей.
В Европе в этом отношении проще. Гаврош может героически погибнуть на баррикадах.
В Англии и США сложнее. Оливер Твист может либо сгнить в канаве либо стать таким же мерзавцем, как и окружающие его буржуа и люмпены.
Если ты в Америке родился в сословии «вайт трэш», то ты либо так и останешься в нем, будешь жить в трейлере у себя в Кентукки, либо вырвешься из всего этого, закончишь колледж, уедешь работать в Кремниевую долину, но всё равно проезжая по хайвеям огромной страны, будешь из окна своей «Теслы» видеть всё то же убожество трейлерных парков и медвежьих уголов, где люди пьют пиво, смотрят американский футбол и бьют своих жён. И ты сам так же будешь пить пиво и смотреть футбол. И будешь понимать, что хоть ты и вырвался из трейлерного парка, трейлерный парк из тебя не уйдёт. Просто потому, что вся Америка один сплошной трейлерный парк.
Америка страна без прошлого и страна без будущего. Страна вечного настоящего. Страна, у которой нет явных традиций, но где мертвец всё равно цепко хватает за горло живого.
Это и есть американский ужас: токсичная, одержимая религиозным фанатизмом родня («Керри»), злобные похотливые мужики с кольтами («Соломенные псы»), преследующий тебя повсюду трейлерный парк или старый грузовик какого-то фермера с мощным скотоотбойником впереди («Джиперс Криперс»), а всё вместе затхлое болото, из которого нельзя сбежать, потому что оно внутри тебя, оно будет звать и обязательно поглотит («Оно»).
Это ведь лишь авторская условность победа главных героев в финале известного кинговского романа.
Роман этот совершенно гениальный, но конец там откровенно всё портит. Повзрослевшие «неудачники» не могли победить Пеннивайза. Он сожрал их, точно так же, как сожрал тысячи других им подобных.
Ключевая тема американской литературы ужасов это нищета. В первую очередь нищета духовная. Полное отсутствие мысли и вытекающее отсюда отсутствие смысла жизни. Эту полость американцы могут заполнять хоть сатанизмом, хоть культом личности известного писателя, хоть истовой протестантской верой.