Алекс откинулся на спинку кресла и устало потер лицо.
После видения живой и здоровой Лины он наконец смог успокоиться. Раньше, что бы он ни делал, все равно в сознании словно застрял ледяной шип. И постоянно ныл, тревожил, вторгался в мысли, знобящим шепотком дышал в спину.
Лина. Лина. Лина…
А сейчас эта постоянная давящая тревога ушла. Испарилась. И Алекс с новым неиссякаемым энтузиазмом накинулся на работу. Мало просто свалить власть демонов. Надо сделать это по возможности бескровно. И так, чтобы трудно добытое единство планеты не рассыпалось вновь – на страны, княжества, диктатуры. Вадим все-таки смог прекратить войны, прекратить голод. Смог объединить всех. Страшной ценой, но объединить. Прикрыть станциями. Если убрать единство, мир снова скатится к прежнему раздраю: локальным конфликтам, бесконечным терактам, горячим точкам – всему, чего не могли остановить Стражи. Если не удержать единство, снова будет так и мы потонем в кровавой каше, а пришельцы – как говорят здесь, «внешники», – когда-нибудь прикончат остальное.
В мире Ангъя было чему поучиться.
Здесь никто не носил ошейников, хотя пару раз Алекс наблюдал что-то вроде парных браслетов с контролирующими функциями. Носили их в основном дети или парни и девушки из магической молодежи, которым пока трудно было удержать свой дар «на привязи». Здесь ведьмы, маги и демоны не истребляли друг друга в бесконечном противостоянии. Магические расы плевать хотели на труды великого земного ученого и Стража Сиринуса, который доказывал необходимость раздельного проживания различных народностей, и вполне мирно уживались.
На одной улице в одном и том же доме могли жить в добром согласии демон (как правило, ему отводился либо подвал, либо верхние этажи), пара магов (в таком случае подвал вежливо делился – на лаборатории каждому претенденту), несколько ведьм всевозможных разновидностей и люди. Люди в мире ан-нитов не страдали комплексами неполноценности и подозрительности. Они вполне лояльно относились к внезапному локальному ливню (если в доме проживал маг-погодник), буйному росту комнатных растений (если повезло иметь во временных соседях одного из многочисленных пород леших), а при внезапном приступе беспричинной слезливости либо буйной радости стучали в стенку к соседу-эмпату, прося «приглушить громкость». А если на душе почему-то сгущались тучи, то можно было у этого соседа и помощи попросить.
Здесь никогда не пылали костры инквизиции, где сгорело столько жизней – и магических, и человеческих.
Кто-нибудь, может быть, скажет, что местным жителям просто повезло. Здесь никогда не падал метеорит, утопивший Атлантиду. Конечно, шестой континент, которого не было на земных картах, здесь именовался иначе – Атлантидой его в свое время назвал Платон, но суть от этого не менялась – именно на шестом континенте существовала одна из самых развитых цивилизаций, именно там процветала магия, именно его обитатели медленно, но верно объединяли земли в одно государство. Было ли такое на Земле? Теперь не узнаешь. Но катастрофа, которая смела атлантический континент, отбросила цивилизацию почти на тысячу лет назад. Огненный дождь, а потом огромные цунами, переросшие во всемирный потоп, уничтожили большую часть населения, практически все достижения техники и надолго затормозили развитие. История потекла по совершенно иному руслу, и, кажется, путь наши предки выбрали не самый удачный.
Войны, войны, войны; скрытое и явное неприятие инакомыслия, постоянное преследование тех, кто чем-то отличается от большинства. Почему? Почему маги вынуждены постоянно защищаться? Пришлось даже вырабатывать целый кодекс маскировки. Пришлось создавать организацию Стражей, таиться, прятаться, скрывать свою суть. Неудивительно, что Вадиму стоило только объявить магию легальной – и к нему сразу потянулись.
А ведь можно было иначе.