Так если всё так правильно и просто, как ты говорил, очнулась Елена, как только они стали преодолевать перевал, то почему все говорят, что этот мир иллюзия, майя? И советуют его избегать. Ведь тут так красиво! Посмотри! указала она на «парящие скалы» из голубого гранита, торчавшие в синее небо прямо из густых тёмно-зелёных зарослей, кружа над машиной сверху, пока Ганеша объезжал их по дороге в Трою, петляя по горному серпантину.
И правильно делают. Только давно уже и сами не понимают почему именно.
А почему именно?
Потому что источником вещного мира являются идеи. Идеи вещей. И ты, естественно, и должна стремиться к их источнику. Уметь их для себя конструировать и изобретать. Быть творцом. А пользуясь уже застывшими мыслеформами и уже готовыми вещами, ты и сама застываешь в них, став вещью среди вещей. Рядовым потребителем.
Обывателем! усмехнулась Елена.
Продавая себя вещам в рабство.
За деньги?
За твоё рабочее время, которое у тебя каждый день отнимают с твоего добровольно-принудительного интересующими тебя вещами согласия. Милостиво создавая тебе для этого все необходимые условия.
Условия труда? Чтобы я смогла совершить свой выбор?
Боюсь, что выбор существует только для того, чтобы мы могли добровольно совершить ошибку, заблуждаясь. И, исправляя её, набраться жизненного опыта борьбы с самой собой. Пока не научишься всегда поступать только правильно. А не так, как вздумается, послушав свой инстинктивный ум. Именно наш низший принцип и мечтает о вседозволенности, нарядив её в тогу свободы.
Но как поступать правильно всегда? Разве так бывает?
Так именно для этого ты и должна разбудить в себе Судью, который и будет взвешивать все за и против, перед тем как совершить поступок. Тем более что мы по-настоящему живем лишь пока взаимодействуем, общаемся, обмениваясь полезной друг для друга информацией. Научая друг друга быть кем-то большим, чем мы есть сейчас.
Да, но если мы начинаем как недоверчивые животные, которые верят только себе и своему опыту, то что именно снова делает нас такими доверчивыми, открытыми для других?
Пока мы находимся в согласии с другим, то есть не вступаем с ним в прямое противоречие, мы вступаем на территорию его изначальной реальности, становясь для него Ты. В случае же разногласия мы вновь откатываемся для него до уровня Другого.
Постепенно теряясь в серой безликости, усмехнулась Елена.
Когда же ты можешь хоть чему-то научиться у другого, ставшего для тебя Ты, сняв панцирь эго на время восприятия полезной для тебя информации, он становится на это время для тебя неким сверх-я, обретая над тобой подлинную власть. И чем большему ты сможешь у него научиться, тем более пролонгируется его власть над тобой. Постепенно становясь чуть ли не абсолютной.
Заставляя глядеть на мир его собственными глазами?
Поэтому называй того, кого ты хочешь обвинить в совершении глупого поступка не дураком, а просто Другим. Не таким, как ты, далеким.
Точнее, недалеким, усмехнулась Елена.
Твое признание его недалеким ставит тебя не дальше его самого, усмехнулся Ганеша. Только признание его совсем Другим по отношению к тебе поможет и отстраниться от него и снимет с тебя обвинения в пристрастности. Не дав возможности вовлечь тебя эмоционально в ситуацию.
Разум должен оставаться холодным! вспомнила она.
И это единственный способ понять, что он ещё на месте, усмехнулся Ганеша. Именно наше общение на фоне нашего взаимодействия и позволяет нам выйти за рамки себя, перестав быть оторванными от мира дураками, засевшими в скорлупе своего эго, заставляющего нас по поводу и без собой восхищаться. Вместо этого постоянно пересматривая и изменяя себя в процессе нашего общения.
То есть если мы периодически не будем доверять чужому мнению, подвергающему сомнению наше текущее поведение, то мы так и останемся животными?
Социальными животными, поправил её Ганеша. И это в лучшем случае. Иначе мы вначале постепенно станем анти социальными, а затем и просто животными. Поэтому мы не просто должны, а просто обязаны постоянно прислушиваться к другому.
Любому?
Любому, кто говорит нам разумные вещи. Даже если мы потом и выясним, анализируя его слова, что он был не вполне прав, исходя из ложных по отношению к нам предпосылок. Твоя задача как можно чаще отчуждаться от себя, подвергая сомнению и пересмотру свои действия. Пробуждая в себе Судью. В философии это называется «будить мысль». И надо будить её в себе до тех пор, пока через три недели тебе не удастся полностью стать Судьей.
Всего-то три недели? удивилась Елена.
Ну, иногда чуть больше, вспомнил Ганеша. Один раз я так отупел, что корпел в рейсе над книгами больше двух месяцев. Пока не почувствовал, что я снова в Большой Игре. А ты попробуй-ка мыслить хотя бы три недели подряд, отвлекаясь лишь на туалет и приемы пищи, усмехнулся он. Зато потом у тебя начнётся процесс полного жизненного пересмотра мира, во время которого ты начнёшь его полностью выворачивать наизнанку и формировать свое собственное мировоззрение. Перепостигая его для себя заново. В философии это называется «Эпохэ». А когда этот процесс закончится, ты станешь «трансцендентным субъектом». И будешь всё глубже и глубже уходить в себя, время от времени полностью себя пересматривая. И выворачивая наизнанку уже саму себя.
Так вот для чего ты ходишь в море! дошло до Елены. Развивать мозги. А не за эти жалкие гроши, как мой отчим.
Судно заменяет мне мужской монастырь, в котором почти нет женщин. Но только почти, вздохнул он. Вспомнив, какими умопомрачительными они начинают казаться буквально через пару месяцев. Именно там я и понял, почему именно этот мир официально считается Майей.
Почему?
Потому что эта планета «развивашка». То есть строго управляемая реальность, а не «само по себе», как хотелось бы быдлу творить тут всё, что им только заблагорассудится. Безнаказанно насилуя, грабя и убивая всех подряд. Ибо сказано в «Ветхом завете»: «И Аз воздам!» То есть этот мир был задуман тут таким изначально. От начала времён. Как только мы сюда прилетели и убили всех динозавров, кроме черепах, ящериц, саламандр, варанов и крокодилов.
Долина упиралась в небольшое уютное кафе у быстрой реки с небольшим мостиком, где они решили перекусить и попить прохладительные напитки в беседке из морёного дерева, расположенной в тени высоких деревьев. Спешить было некуда. Так что Ганеша даже не пытался взять Елену за руку, пока они бродили вдоль реки, уже наслаждаясь тем, что им только предстоит. Изредка лишь поддерживая её за талию, чтобы она не шлёпнулась, прыгая по камням вдоль берега, как та коза.
И давно у тебя было это Эпохэ? нарушила молчание Елена. Когда они отошли от кафе и углубились в зелёные заросли.
Давно. Ещё в шестнадцать лет, признался Ганеша, следуя за Еленой. В первый раз на это у меня ушло около года. Ведь я не знал ещё, что процесс должен быть непрерывным. И с тех пор оно периодически повторялось. Как только я снова углублялся в философию. Заново выворачивая мои представления о мире. Уточняя и конкретизируя.
Ещё в шестнадцать лет? не поверила Елена и перепрыгнула через ручеек.
Ну, да. Я к тому времени уже серьезно увлекался философией. Тогда, впервые переосознав для себя реальность, я уперся в некий потолок познания. Именно тогда я и решил для себя, что уже обладаю абсолютным познанием мира. И мне неинтересно стало его и дальше познавать. Я почувствовал себя неким старцем в теле младенца. Во мне актуализировался какой-то глубинный психотип старца, которому всё уже было по-барабану. А ведь мне было всего шестнадцать! Понимаешь? Вся жизнь была ещё впереди, а смысла жить, как все, уже не было.