И вместе, слегка картавя ни то от еврейского акцента, ни то от отсутствия в их время грамотных логопедов, эти два диктатора пролетевшего над гнездом их съехавшей кукушки пролетариата стали, торопливо и решительно махая скальпелями, лечить страну. Отрезая «торчащие уши» из их концепции.
Торчавшие именно потому, что пролетарий, будучи более примитивен, чем светский лев, будет гораздо более жесток, дорвавшись до власти над точно такими же, как и он, приматами. Ведь он знает их изнутри: как Шариковых.9 И не склонен врождённой культурой с детства их жалеть и идеализировать. И «уходить в народ», чтобы постепенно приучить их всех к мысли, что они и сами смогут осуществлять власть. Но так и не поняв того, что пролетариям всё равно, кто их угнетает, заставляя работать во благо системы, мифический злой дядька с плетью управленца, заставляя их работать «по щелчку», или же точно такой же холоп, как и они сами, дорвавшийся до власти. Как Хрущёв. Но уже от звонка до звонка! Превращая страну в «Архипелаг Гулаг»10 Не обращая внимания на письменно задокументированное недоумение Сталина: «Уймись, дурак!», выдававший «на-гора» более всех репрессированных в своём округе. Придав таким образом игры с народом больше объема и глубины рисунку своей картины мира, независимой от мнений и чаяний большинства. Подчеркнув этой псевдо элитарностью способность проводить в жизнь сугубо свои планы. Чтобы его заприметили и взяли в оборот глобализаторы, продвигая во власть наряду с другими врагами собственного народа. Ещё даже более щетинистыми и ежовыми, чем тот, кто даже на смертном одре жалел только о том, что не успел в своё время расстрелять иглами всех своих обвинителей до единого. Прошивая их всех своим взглядом. К сфабрикованным ранее на них делам. Скорее уж по привычке соблюдать клановые интересы, чем из природной злобности и маниакальной жажды мести, как это тут же преподнесли на блюде СМИ вечно перепуганным народным массам, которым только и дай что поохать и поахать! Побуждая их работать исключительно аховыми методами на Стройках Века. Во имя! Превращая рабочее место каждого в окоп трудового фронта. Не замечая из этих убогих землянок того, как украинская партийная линия постепенно вытесняла грузинскую, которая всё это время наивно пыталась враждовать с армянской. В то время как украинская у них же на заднем дворе росла, как на дрожжах из-за океана. Под «крышей» Троцкого. Согласно его нео-ветхим заветам. Как и любой нео-пророк, пытавшийся создать революцию в умах во всём мире, но уже на основе не менее фанатичного поклонения экономическим теориям, Золотому Тельцу.
Которого тут же высмеяли Ильф и Петров11, как типичного Остапа Бендера, потерявшего Золотого Тельца при попытке удрать через границу. Но так и не смогли оценить ни всей широты его размаха, ни глубин интеллекта Ленина, этого Кисы Воробьянинова из дворянской семьи. Вынужденно купировав крылышки им обоим, отлучив от отца Фёдора (читай: семинариста Сталина), чтобы хотя бы попытаться втиснуть эту «святую троицу» в мозги обывателей. Как в могильник. Завернув эти и до сих пор радиоактивные отходы от истины в полотно своего бессмертного шедевра, как в погребальный саван. Со всеми почестями.
Намекая своим названием предыдущего бестселлера («Двенадцать стульев») на возведение их в один торговый ряд с двенадцатью апостолами. Как, разумеется, более мелких, чем апостолы, но не менее исторических персонажей.
Чтобы каждый мог твёрдо усесться на них, освоив всё их творчество Сталина, Ленина и Троцкого и только тогда приступить за круглым столом диалога их противоречивых логик к более сакральным блюдам. Таким, как извращенное Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом учение потомственных скотоводов: «Капитал», где «прибавочный продукт» есть часть приплода молодых агнцев, которых можно пустить под нож, а «необходимый продукт» есть часть агнцев, которых необходимо оставить для восстановления поголовья скота. И трансформировали это учение, где самого лучшего агнца нужно прирезать и зажарить, в формат научно-экономической теории. Публично, якобы, отрекшись от религиозного контекста, заявив: «Религия опиум для народа». Заставив и социалистов и капиталистов ещё более фанатично поклоняться «Капиталу» Золотому Тельцу. Тому самому лучшему агнцу. Мол, долой старую религию и да здравствует новая! Только уже не религия Бога, а религия Сатаны. В которой было три «святых» Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Владимир Ленин, портреты которых в принудительном порядке висели в каждом кабинете.
Оставивших нам на память о себе не только свои многочисленные тома (даже не подозревая о том, что это была, есть и будет есть мозг каждому из нас именно медицинская литература про диктатуру пролетариата (то есть, как показала их медицинская практика, про диктованный пролетариату бред сумасшедшего о маниакально одержимых утопичной идеей социальной справедливости без царя в голове и во главе)), но и многочисленные швы буквально по всей планете. Соц. лагеря за колючей проволокой с ожидающими там подъема красного, от крови их жертв, занавеса в конце этой затянувшейся, выпучив глаза, трагикомедии. Шрамами, которые и до сих пор так и не смогли как следует (из дела) затянуться. Выдохнуть, отбросить фронтовую цигарку и зарасти ковылём, быльём и кованым стихом. Взывая к нам, если смотреть на них из космоса, чёрными провалами пустых, выжженных от избытка их внутренней энергии, глаз.
Что, конечно же, было всего лишь частным случаем земской практики. Лишь слабыми отголосками стонов из антологии мировой медицины, второпях создаваемой по симптомам для лечения социальных язв на теле давно уже смертельно больного общества со слабым пульсом именно социальной жизни. Постоянно бьющегося в агонии бесконечных реформ и декретов. Многотомный томный бред которых находил себе выход в творчестве последовавших вслед за этими хирургами дадаистов от социологии и политики. По всей Евразии. Которые творчески и с огоньком в глазах, руках и прочих промежностях, закипая на местах в подмышках, подкошках и подсобках, расторопно устраняли друг друга из очереди за репкой. Пока и их самих не выдернул из грядок висячих садов элиты власти и не поглотил огонь истории во тьме невежества преследователей их таланта.
О, как я понимаю после этого Брэдбери и его брэдовых пожарных! Адекватно оценивавших антиутопии всех этих социальных фантастов, творивших насилие, как и любой палач, под маской «непреложных (к лицам обычных граждан) законов исторического развития». Но он ведь жил с другой стороны океана и просто физически не мог оттуда услышать нашу пословицу, гласящую в рупор о том, что перо не только гораздо увесистей боевого топора, но и, по сути, есть копье, которое можно весело метнуть глубоко-глубоко в будущее, пронзая вечность. Ловите ж, братья и сестры! Только смотрите, чтобы оно не ударило вам в голову. Как шампанское! Аккуратно разделяя вас на до и после. Хотя, кому я это говорю? Я приглашаю вас всех к себе на бал! В литературнэ! Со всеми вашими орудиями пыток и труда по обезоруживанию испытаний трудностями. Дамы с заточенными перьями литературного таланта в шляпках и причёсках приглашают кавалеров с перьями наголо! Хватит стесняться. Пора публично обнажаться и творить жизнь по своему образу и бесподобию! Ведь народ должен не только знать, но и публично любить своих героев. Как и завещал Сталин. В метро и на лавочках. Долго и подобострастно. Читая и по-читая. Именно так и достигают катарсиса. Пишите и обрящете!»