Вскоре акридинец вновь распахнул глаза, уже окончательно вернувшись в мир живых. Он приподнялся на длинных и тонких руках, сидя в лодке, по его виду можно было заключить, что он совершенно растерян. Но тут посол взглянул на Маэ, которая, выпрямившись, стояла перед ним, готовая в равной мере и к побегу, и к возможной беседе между представителями двух разных миров. И стоило акридинцу ее увидеть, как все эмоции внезапно исчезли с его лица, а точнее сменились на одно единственное чувство, совершенно не понятное для девушки.
Я Маэ, проговорила она первое, что взбрело ей в голову, заметив, что он рассматривает ее.
В следующую минуту она испытала еще большее удивление, когда посол туманности, страшно засуетившись, выскочил кое-как из рыбацкой лодки, при этом перевернув ее, и бросился тут же на колени. Его ступни омывала пенистая волна, лоб прижимался к влажному холодному песку, но он не смел пошевелиться. Маэ стояла перед ним обескураженная, боясь прервать неловкое и затянувшееся молчание.
Спустя некоторое время акридинец слега приподнял голову, чтобы только еще раз узреть лицо испуганной девушки. Потом он начал что-то говорить, его язык походил на стрекотание насекомых, и дипломат без конца повторял одну и ту же фразу в безумном волнении.
Я не понимаю, был ему ответ.
Посол, заслышав эти слова, приподнялся, оторвавшись от земли, и внимательно посмотрел на свою спасительницу. В его взоре что-то промелькнуло, какая-то мысль, заставившая напрячь его все силы своего ума. Словно что-то припоминая, акридинец вдруг произнес:
Вы говорите на Древнейшем или Первом языке, не так ли?
Я говорю на Как вы выразились? пробормотала Маэ, пораженная, что это внеземное существо владеет ее родной речью.
Дипломат выговаривал каждое слово отчетливо и чисто, однако особый, еле уловимый акцент выдавал в нем чужеземца. Он произносил каждый звук, словно сквозь зубы, цедя. Но голос посла туманности Олво показался Маэ довольно приятным. Она попыталась улыбнуться.
Приняв это за добрый знак, акридинец поднялся с колен. Стоило ему выпрямиться во весь свой огромный рост, как по спине девушки побежали мурашки.
Я очень рад, что попал сюда, снова заговорил дипломат. За то, что Вы не забыли обо мне, я хотел бы Вас отблагодарить. Но какой подарок может сделать душа, покинувшая бренное тело? Да и возможно ли найти в мире или вне его хоть что-то сравнимое с Вашим милосердием, голос посла звучал степенно и тихо. Признаться, как многие жители туманности Олво, я начал было сомневаться в Вашем существовании. Я плохо знал молитвы, относился к Вашим Наставлениям с насмешкой, не верил, что в наше время еще случаются чудеса. Но вот я сам убедился! И чего мне это стоило? Я мертв, вижу рай, и Вы смотрите на меня. Как счастлив я, Праматерь!
Кто ты? вдруг спросила Маэ. Откуда ты?
Я Сириус1, посол туманности Олво, представлял при жизни свой народ на советах Великого Союза Цивилизаций, отчеканил акридинец. Но наверняка Вам покажется этот ответ слишком грубым. Просто я не умею говорить с божеством и я раньше даже не верил, что рай действительно существует.
Девушка глядела на акридинца, не зная, что сказать, в то время как посол туманности осматривался, поворачивая вытянутую голову то туда, то сюда, как бы оценивая тот рай, в котором он очутился. Налюбовавшись, Сириус, было, хотел что-то спросить, но вдруг поблизости раздался какой-то шум. Это страшно испугало Маэ и одновременно вывело из глубокого мысленного оцепенения. Она решила, что кто-то из соседей вышел на набережную.
Бежим! приказала девушка и кинулась по направлению к дому, даже не проверив, следует акридинец за ней или нет. Она побежала по мало протоптанной тропинке, которая вела прямо к родным дверям. Сириус следовал за своей Праматерью попятам, не отставая, хотя густые заросли и листва деревьев сильно мешали ему.
Маэ пустила его в дом. Надо заметить, что он был поражен ее жилищем куда больше, чем всем остальным «раем». В доме девушки дипломату приходилось сгибаться пополам, чтобы не задевать головой потолка. Расхаживая по комнатам, акридинец был увлечен более всего рассматриванием книг и техники. Маэ наблюдала за его поведением, боясь потревожить разумное насекомое.
И это такой Рай?! дивился вслух Сириус, вертя в руках старое радио и осторожно перелистывая лежащие на тумбочке журналы. Маленькая постройка, наполненная предметами позапрошлых столетий? он приблизился к висящему на стене телефону. А это что такое? Я, кажется, читал о подобном устройстве, когда изучал историю зарождения науки. И вот это это схватил дипломат книгу с полки. У нас в таком виде информацию не хранят уже миллионы лет, только гимны и молитвы.
Молитвы? переспросила девушка.
Да, Праматерь, резко обернулся к ней Сириус. Бумага это драгоценнейший материал. Любая информация, записанная на бумаге, не имеет цены. У меня на корабле был один свиток начал припоминать акридинец. Жаль, что он пропал.
Маэ слушала его со вниманием, но внезапно Сириус умолк, будто пораженный чем-то необыкновенным. Взгляд дипломата в тот момент упал на стоявшее в комнате зеркало.
У меня прибор для дыхания включен! удивился он.
Ты испытывал боль, пока не засунул это себе в ноздри, рассказала девушка. Ты не помнишь, потому что тогда только приходил в сознание.
Но ведь в раю прибор для дыхания не нужен, заметил акридинец и, вынув его из своих ноздрей, собирался положить обратно в сумку, но тут же передумал, начав задыхаться. Что это? Что со мной, Богиня?! кинулся он к Маэ с расспросами. Почему я не могу спокойно дышать в раю? за этим вопросом последовала уйма других. Почему кроме нас здесь никого? И разве на мне не должна быть иная одежда, не та, в которой я погиб? А что с моими помощниками? Они не заслужили рая?
Они утонули в океане, ответила девушка только на последний вопрос.
Я понял, задумчиво покачал головой Сириус. Вы имеете в виду, они погрязли в океане греха.
Нет, опровергла Маэ. Я имею в виду, они погрязли в океане воды.
Акридинец с откровенным удивлением посмотрел на нее.
И это никакой не рай, продолжала она. Ваш космический корабль каждое слово правды давалось ей с неимоверным трудом, он упал на берегу острова и застрял в рыбацкой пристани. Я подплыла туда на лодке и забралась на пристань Мне удалось спасти лишь тебя Я знаю, я видела, кроме тебя там было еще двое. Но один был уже мертв, а второй я не успела его вытащить, пристань рухнула Он утонул в океане, еще раз повторила девушка.
Маэ собиралась было еще добавить, что не является никакой Праматерью и, тем более, божеством, но посол не дал ей договорить.
Так, значит, Вы реальна! воздел руки к небу, словно благодаря, Сириус. Вы не встречаете меня на пороге рая Вы вернулись в наш мир! акридинец был рад и не желал скрывать этого, новость о гибели двух его спутников совершенно не смутила посла.
А другие пассажиры космического корабля намеревалась девушка еще что-то сказать об ушедших на тот свет делегатах.
Они две звезды на вечернем небосводе, остановил ее Сириус. Взорвутся одни на их месте родятся новые.
Но!..
Праматерь, Вы, наконец, вспомнили о нас! не слушал Маэ посол, находясь в состоянии эйфории. С рождения нас учат, что Богиня никогда не забывает о своих детях, и судьба каждого, будь то богач или бедняк, одинаково важна для Нее. Кто-то принимал это за истину, кто-то за выдумку. Но теперь я сам убедился это правда! Праматерь! Праматерь, ответьте, почему именно я?! не унимался дипломат. Почему меня Вы выбрали в Свидетели Вашего Явления?! А, неужели! вдруг его поразила какая-то очень приятная догадка. Неужели Вы сделаете из меня ученика?! Своего Первого ученика?! Маэ глядела на посла с недоумением. Кто мог знать, кто мог предвидеть подобное? Встретиться с Богиней в такой захудалой звездной системе, на такой никчемной планете, как эта. Невероятно! воскликнул Сириус. Правду говорят, что Ваши поступки нельзя предвидеть