Глава VI
Чем хороша жизнь в собственном доме? Утрами, вечерами и крыльцом. Встречать утро или провожать вечер можно, конечно, и на балконе. Но Николай Николаевич всегда смущался, когда представлял себе, что прохожие, жильцы соседних домов будут смотреть на него и станут невольными свидетелями того, как он зевает, потягивается Нет на балконе свежести одиночества: справа кто-то курит, слева сморкается прямо вниз. А вот выйти на собственный двор ранним утром или вечерком, вынести кресло, если его там нет, сесть и просто смотреть на восход или на уходящее солнце
Когда-то они жили в старой пятиэтажке недалеко от Иртыша. Дом был заселён давно, жильцы друг друга знали хорошо в основном это были инженеры, врачи, служащие. Шумных, неблагополучных тут не было, все уживались более-менее мирно. Через стенку жила семья из четырёх человек: дедушка, его сын с женой, ребёнок их и собака породы сенбернар. Фамилия у них была Криворучко, а собаку звали Иртыш, псов такой породы в городе в ту пору было по пальцам перечесть или вообще не было, редкой породы был пёс. Его обычно выводил старый хозяин Криворучко Наум Яковлевич, одессит по рождению и привычкам, когда-то активный участник всего происходящего там от первых лет Советов. Был рабочим, потом оперуполномоченным, но ровно до того времени, пока не почувствовал однажды, что в затылок дышит «1937», тогда он «ослаб зрением» и тихо перешёл на работу в школу. Может, потому и спасся. Так вот у этих соседей была странная привычка, они ходили по своей квартире в исподнем в трусах то есть. Вначале Николая Николаевича, тогда ещё студента Колю, это смущало. Как-то позвонил им в дверь и, увидев хозяев в нижнем белье, подумал, что разбудил их: «Ой, извините, я не вовремя». А потом уже, когда это повторялось от случая к случаю, понял, что это их естественное состояние, они так живут, и им плевать на отношение к этому других. Но это было в квартире за закрытой дверью.
Наум Яковлевич, ему тогда лет за восемьдесят было, этим не ограничивался: не хватало ему витамина D, и для того, чтоб сократить его дефицит (это официальная версия), он выходил летними утрами на балкон в чём мать родила, то есть совершенно нагим, и загорал. Делал он это стоя, не стесняясь того, что его могли увидеть с балконов соседних домов или прохожие. Сколько времени практиковал он солнечные ванны, неизвестно, только проживающие напротив дамы не выдержали его либерального вида и пожаловались участковому. Пришлось старику при выходе на балкон надевать трусы: «Так пусть бы не смотрели. Что можно увидеть нового у мужчины? Какие у меня могут быть тайны? Нет, вы мне скажите, греку стоять голым в государственном музее можно, а бедному еврею появиться на минуту на собственном балконе, так это это уже уголовное преступление Я что, кого-то этим видом убил? Не пережили шока? Я просто грею свой скелет, который чуть подмёрз за полгода сибирских морозов и снега». А живи он в собственном доме, кто бы ему запретил выгуливать себя по двору в костюме Адама?
Воскресным ранним утром Громановские проснулись от нескончаемой мелодии дверного звонка и стука в калитку. Дверь пинали и били так, будто она в чём-то серьёзно провинилась. На улице громко переговаривались и кого-то ругали. Громановские никогда так рано по воскресеньям не вставали. В рабочие дни Елена Николаевна поднималась в начале седьмого, чтобы приготовить завтрак сыну и в семь часов проводить его на работу или на учёбу. И хотя она старалась делать всё тихо, к половине седьмого муж и дочь тоже просыпались, но не вставали, а ворочались в постелях, и только воскресенье для всей семьи было единственным днём, когда появлялась возможность поспать подольше, и вдруг такой тарарам. Ну есть ли совесть у людей? Опять кому-то что-то нужно?..
Так уже случалось в первые дни, когда они только заехали в этот дом, но не утром, а вечерами. Знакомиться с новыми соседями приходили живущие неподалёку одинокие дамы бывалые пенсионерки. Первый раз произошло часов эдак в восемь или в начале девятого. Только поужинали звонок в дверь, потом ещё звонок и нетерпеливый стук в калитку. А все устали за день, Николай Николаевич писал тяжело какой-то текст, он не получался, или то, что получалось, было неинтересно; Саша в своей комнате готовился к семинару, Елена Николаевна тоже работала за компьютером, Анечка делала математику: все были заняты, и вдруг незваные гости. Открыл Саша. Он вышел во двор и с кем-то некоторое говорил, потом вернулся и заглянул в комнату отца:
Там соседка, бабушка, просит посмотреть её телефон
Саша, какая соседка, какой телефон?
Сотовый какой-то, старенький, говорит, он не работает, а ей позвонить надо.
Да хм, она что там? Вечер на дворе, мы что, мастерская? Ну почему так беспардонно-то?
Николай Николаевич отодвинул стул, чтобы встать, и вышел из-за стола. Он качал головой, глаза были сужены, губы сжаты: «Только пошло, только мысль поймал, идею нашёл девять часов вечера, какой телефон?!»
На пороге в прихожей стояла дама старушка и бодро улыбалась, протягивая телефон.
Не работает. Начала набирать, а он ничего не показывает. Может, я что-то не так сделала. Посмотрите Вот ничего нет Отремонтируйте
Кто, я? Почему я должен его ремонтировать в начале десятого вечера? Я и утром, и днём не смог бы отремонтировать, я вообще не ремонтирую сотовые телефоны
А парнишка? Он сможет?
Да с чего вы взяли, что он может? Он тоже не умеет ремонтировать телефоны, телевизоры, пылесосы, стиральные машины и холодильники, и другую бытовую технику. Дождитесь утра, найдите мастерскую Вам плохо? Вам нужно позвонить? Я вам дам свой телефон
Нет, не нужно. У меня для таких случаев другой есть, спокойно сказала она. Николай Николаевич от негодования шумно вдохнул и выдохнул воздух, но на даму это не произвело никакого впечатления, по лицу было видно, что её мало интересовала чья-то реакция, и тем более, что о ней подумают. Может быть, какую-то часть жизни беспокоило, но теперь она пожалела об этом зря время и нервы тратила. В жизни нужно требовать своё, пусть даже это кому-то представляется нелепым, возмутительным, наглым. Не нужно обращать на это внимание, требуй своё и не отступай.
Вот тут кнопочка, может, западает, посмотри
Я не умею
А парнишка ваш?
Николай Николаевич ушёл, а Саша не мог просто так закрыть дверь перед женщиной и, посадив её в прихожей, решил посмотреть-таки неисправный сотовый. У него ничего не получилось, и дама, не поблагодарив его, сказала, что спать уже хочет и зайдёт в другой раз. Потом она ещё приходила не раз и не два со всякой ерундой: то очки нужно починить, то каблук оторвался: «А мужиков-то на улице не осталось».
А где ж они?
Повымерли все спились.
Николай Николаевич в последний её приход не выдержал и, переходя на крик, стал объяснять ей, что он работает, и жена его работает, и сын тоже, и что они не чинят бытовую технику, не тянут трубы, не чистят газовые котлы
Идите вы в мастерскую!
И проводил даму, захлопнув за ней дверь. С месяц примерно их не беспокоили И вот опять.
Если это та же старушенция, то я её убью и меня оправдают, Николай Николаевич, ещё толком не проснувшись, еле затолкнул в спортивные штаны ноги, набросил на плечи спортивную куртку и, как был в тапочках на босу ногу, вышел на улицу. Вернулся он минуты через две.
Ты не представляешь, там целая делегация!
Что, всем нужно что-то отремонтировать? засмеялась Елена Николаевна.
Хуже У нас под окнами обнаружилось кладбище животных.
Елена Николаевна тут же поднялась с постели и торопливо стала одеваться.
Представляешь, штук шесть собак Наверное, вся стая, которая в нашем районе бродила, продолжал рассказывать ей муж. Он быстро сходил в туалет и одевался так, чтобы свободнее можно было выйти на улицу. И самое главное, соседи считают, все эти бабки и Лукьяныч между ними, что это мы, то есть я и Саша, перебили всех собак.