Поганый паук! Насилуй, как хочешь, а утром ты найдешь вместо меня труп.
Он и не собирался её иметь в зад, (этот вид секса в их мире не приемлем к жене), просто хотел напугать, развернул обратно и, взяв за щёки, посмотрел в глаза, в которых полыхало пламя.
Почему?
Ян хотел избавиться от меня, потому что многие уже угрожали ему войной если я не выйду замуж то за них самих, то за их сыновей, братьев, друзей и других.
Ясно, то есть он, выдав тебя за меня замуж, избавился от большой проблемы, загнав подальше от глаз всех под землю.
Да.
Ты ненавидишь меня?
Да.
Но я же не виноват. Я не знал этого до нашей свадьбы, а увидев тебя впервые, захотел так, что готов на всё, если ты станешь любящей женой.
Она опять замолчала.
Ликорис ты теперь моя жена.
Он не понимал, как добиться от неё любви и открытости и сделал то, что умел в общении с женщинами (имея до этого свой гарем), подставил снова стоящий член к её губам, тыкая в них.
Открой рот, оближи его.
Однако вороница не собиралась в этом случае подчиняться и зажала губы. Сколько он не тыкался, ничего не вышло.
Ладно, не буду тебя больше мучить, спи, паук вытащил изпод неё простынь и бросил на пол. Ликорис отползла на край постели, свернулась калачиком и замерла. Эрганлавдий тоже лёг, сгрёб её к себе и уткнулся носом в шею.
Если ты не хочешь меня, то хотя бы спать будешь со мной рядом.
Утром, так и держа жену боком к себе, вошёл в неё и, удовлетворившись, встал.
Я распоряжусь, чтобы нам принесли ванну с горячей водой. Ты любишь мыться?
Она продолжала молчать.
Любишь или нет? проорал, и вороница вздрогнула, впервые услышав его крик. Отвечай!
Да.
Отлично, люблю запах чистого тела.
Вскоре служанки вороницы к ним внесли большую деревянную лохань и быстро наполнили горячей водой, поставив вёдра с холодной рядом.
Иди сюда, рявкнул, понимая, что только таким тембром голоса жена слушается. Ему не хотелось её бить или наказывать, так как он растворялся в необыкновенной красоте вороницы, но и давать спуску тоже не собирался. Её нужно как можно быстрее покорить, так как в их мире женская непокорность запрещена. Колдун может наслать проклятья на такую жену.
Она встала и, переступив борт, вошла в лохань.
Эрганлавдий взял мыло и начал намыливать её, задерживаясь то на груди, то на половых губах, плавно входя намыленным пальцем внутрь.
Вороница стояла напряжённая, как струна.
Расставь ноги, он специально понизил голос до грубого, что она невольно подчинилась.
Его рука не просто мыла нежные половые губы, но и мягко массировала, поочерёдно входя пальцами внутрь. Член уже окреп и угрожающе стоял.
Я хочу тебя опять ты сейчас такая мыльная, скользкая, иди сюда, вытащил жену из лохани, присел на край постели и усадил на себя, медленно входя. Ты великолепна. Он сам руководил её телом то, насаживая, то выходя. Ликорис всей душой ненавидела этот брак и хотела ненавидеть мужа, но уже сейчас осознала, что не сможет. Она представляла себе его ужасным зверем, и совсем не ожидала такой нежности. Его тёмная восточная красота сильные руки, мужественность и плавность действий начали расслаблять, и вскоре вороница почувствовала чтото тёплое разливающееся по всей матке, выплёскивающее на член мужа. Он сразу понял, что с ней только что произошло, и крепко засосал губы, а после бурно и сам оргазмировал.
Ликорис, ты впервые залила меня своим любовным соком, значит, не всё потеряно и всё у нас будет хорошо, снова её вымыл и вымылся сам. Надень пока нижнюю рубашку, а я крикну ваших слуг.
Принесите госпоже вещи и унесите лохань!
Молчаливые слуги тут же всё исполнили, стараясь не поднимать глаз на голых господ. Муж с женой оделись и вышли в зал, где уже на стене висела простынь с алым пятном. Ликорис смутилась. Ян, восседающий во главе дубового стола, поднял широкий бокал, сверкнув смоляными глазищами и белоснежными зубами.
Поздравляю! Моя сестрёнка стала женщиной, надеюсь, ваша ночка была жаркой?
Паук кивнул и подсел. Ворон сразу подвинул к нему бумаги с золотым теснением и изящное воронье перо с чернильницей.
Готов подписать?
Да.
Как тебе моя сестра? шепнул, наклоняясь.
Очаровательна.
Не будешь её бить?
Нет, она ещё не совсем покорна, но у меня в замке покорится полностью.
Не выпускай её больше в наше государство, и пока будете идти к твоей пещере, накрой вуалью.
Что так?
Слишком много проблем вызывает её красота, все воины не могут мозги включить, поэтому я больше держал сестру в комнате, когда родители решили от неё избавиться и прислать мне.
Хорошо, он и сам понимал, что такую жену надо прятать, чтобы и на его государство не напали враги, например сколопендры. Она действительно самое красивое существо из всех кого я, когда либо, видел. Однако, и ты очень красив, так что это у вас семейное.
Да, наши родители истинные образчики красоты воронов и орлов. Все братья тоже красавчики, вороницы уже воюют за их сердца, только вот влюбиться нам очень тяжело, это у нас тоже от отца, долго он не мог понять, что влюбился в маму.
Ликорис стояла у стены, в ожидании мужа, тот всё подписал и встал.
Нам пора, накройся вуалью.
Она выполнила его волю, и они с полной телегой приданного во главе с шестью воинами двинулись к пещере. Вороница сидела на краю телеги, как бедная родственница, хотя родители дали за ней ценное приданое: золото, драгоценные камни, дорогие ткани, украшения, бокалы, свечи, благовония, и многое другое. Телега тяжело катилась по ухабам, скрепя колёсами, её везла старая чёрная лошадка с опущенными крыльями. До пещеры добрались без приключений и Эрганлавдий, обратился в паука.
Вам же больше не нужна эта кляча, телегу довезла и ладно?
Он, не дожидаясь ответов, обратился в паука, бросился к лошади и, вонзив в бок зубы, мгновенно вырвав сердце, сожрал, дальше последовали другие органы. Паук чавкал, капая на землю густой кровью.
Ликорис вздрогнула, увидев его в истинном виде, по телу пробежал страх, ей даже показалось, как зашевелились волосы на голове. Она знала, что пауки так страшны и кровожадны, хуже воронов, но то, что увидела, не поддавалось никакому объяснению. Величина в метр, а если встанет на задние лапы и распрямится то все два: мохнатое тело, багровые глаза, усы, и острые многочисленные зубы. Вороница подсознательно громко вздохнула. Он подполз.
Я никогда тебя не обижу, голос паука тоже изменился до неузнаваемости, став низким, грубым басом.
Она посмотрела в его алые глаза, по которым расходились кровавые светящиеся лучи.
Я верю тебе.
Паук перевёл взгляд на воронов.
Первым спущусь я, потом вы пускайте телегу без жены, после уже и её.
Вороны кивнули, и он вошёл в пещеру. Съехал по отвесному скату и встал внизу, раскинув лапы.
Телегу!
Воины пустили, паук поймал и отставил в сторону, будто она не весила тонну, а несколько килограмм.
Теперь жену!
Вороница подошла к входу в пещеру, заглянула вниз и отшатнулась от тьмы и страшного спуска.
Ликорис садись и съезжай, я жду, не бойся!
Она присела и поехала так быстро, что от неожиданности зажмурилась и закричала, но через несколько минут оказалась в цепких лапах паука и, открыв глаза, всё же не выдержав такого напряжения, лишилась чувств. Он бережно уложил её на телегу и покатил. Пройдя несколько отсеков, они поменялись на другие. Эрганлавдий сразу догадался, что уже находится в своём государстве и вскоре вышел на поверхность, вдохнув родной запах сырости: мхов и паутины. В паучьей ипостаси легко дотащил телегу с женой до поляны, где обитали десятки его воинов и всегда тренировались среди мхов и камней. Они, как только завидели повелителя, встали по струнке.
Возьмите телегу и притащите в замок. Это приданное моей жены. А сам взял её и пополз в скалы к месту, где все пауки поклонялись своему божеству. Дополз до ниши, окружённой остроконечными чёрными скалами, и положил жену на большой мягкий, как живой ковёр из мха под обсидиановым пауком в несколько метров высотой.