Стараясь не топать по пластиковому полу, чтобы этот артефакт не развалился от вибрации, я осторожно приблизился. В неярком свете фонарика я стал разглядывать бывшего человека. Он сидел в просторном операторском кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Запрокинутый череп уставился пустотой своих глазниц в одну точку где-то над моей головой, остатки рук лежали на коленях ладонями вверх. На серых костях застряли остатки странной материи неясного цвета. Затем я перевел луч света на стол перед скелетом, мое внимание привлек странный прибор, стоявший там светлый целлулоидный шар на короткой тонкой ножке, расширяющейся к низу, в основании, которой угадывались какие-то кнопки. Рядом, на столе стоял шлем, такой же, как в жилых помещениях, только целый, рядом лежал подернутый ржавчиной, но неплохо сохранившийся боевой нож, а у ножки стола похожее оружие, как и виденное мной в коридоре. Я осторожно прикоснулся к прибору. Ничего особенного не произошло, только облачко серой пыли взметнулось из под моих резиновых пальцев. Я осторожно взял «винтовку», прислоненную к ножке стола и осмотрел ее, но при слабом свете, в темноте понять, что это и как оно работает не представлялось возможным, и я поставил ее обратно. Единственное, что мне могло принести сейчас пользу это нож, кстати, еще сохранивший свою заточку. Из какого же он сплава? Нож я сунул за голенище ботфорта.
Под столом я наткнулся на пластиковую корзину с небольшими, покрытыми пылью пакетиками. Я запустил туда руку и поднес несколько пакетов к глазам. О чудо! Это оказалась еда кубики запаянные в толстую пленку, с мелким текстом, повествующим о составе и изготовителе. Я торопливо, вскрыл один пакетик с надписью хлеб и запихнул несколько кубиков себе в рот, ничуть не задумываясь о сроке годности. Сухие кусочки черствого хлеба показались мне божественно прекрасными. Поискав в корзине еще, я нащупал пакетик с какой-то жидкостью, поднеся его к свету, я прочел: Coca-cola, проколов в нем дырку ножом, я торопливо выдавил содержимое себе в рот. Вкус совершенно не был похож на тот напиток, к которому я привык, но это была хоть какая то влага. Голод и жажда немного отступили.
Забыв от радости про все я бросился к вонючему бугорку и голыми руками принялся остервенело его раскапывать, и тут же влез ногами в свежую лужу метка оставленная Ратом: «Не беда, теперь я буду Им пахнуть, а дома все обгадятся от страха Ха-ха! А я им такое принесу вместо материалов!» беззаботно и весело думал я.
Раскапывая припасы Рата, я настолько увлекся мыслями о своем триумфе, что совершенно не заметил кровавой дорожки, уводившей в кусты. Еще от моего восхищенного взора ускользнули следы жестокой борьбы вокруг раскапываемого бугорка и лужа в которой я стоял, пахла совсем не экскрементами Рата.
Окрыленный своей удачей, я нащупал, как мне показалось, толстый оголовок одного из ценнейших кореньев, которые находит и прячет Рат, и, обхватив его ладонями, изо всех сил потянул к себе. Корень никак не хотел поддаваться и я, упершись ногами во влажную землю, еще сильнее потащил его к себе.
«Emergency» высветилась надпись в свете луча фонарика, и тот час я бросился к низкой двери. Колесо замка было заблокировано: «Заперто», обреченно подумал я: «Но, стоп! У меня же есть ключ. Он может подойти. Точно!» осенило меня.
К черту эту чертову могилу!.. и я стал лихорадочно искать на двери прорезь для найденной мной и уже однажды использованной коробочки-ключа.
Стянув с рук резиновые перчатки, я принялся влажными ладонями обтирать пыль со всей двери. Ладони быстро стали черными. Наконец, в самой верхней точке, почти под надписью «Emergency» я нащупал узкую щель. С тихим щелчком ключ вошел в пыльную прорезь под надписью «Аварийный выход». Утопив коробочку-ключ до конца, я с утроенной силой схватился за ручку двери. Эта гермодверь была пожалуй самой тяжелой из всех, но я не чувствовал этого, напрягая все свои силы дюйм за дюймом со страшным скрежетом я откатывал ее в стену, освобождая себе путь к свету и чистому воздуху. Я не хотел даже думать о том, что и этот выход может быть завален радиоактивными обломками! Скоро я был вознагражден за свой поистине титанический труд высвечивая перед собой слабеющим лучом фонарика, я различил платформу подъемника и жерло эвакуационной шахты, устремлявшейся далеко ввысь.
Не помня себя от радости, я вбежал на платформу, которая казалось, ждала здесь только меня. Найдя консоль управления, и сдув с нее пыль, я торопливо надавил на кнопку со стрелкой вверх ничего не произошло
Работай Только работай Ну же!.. истерически шептал я, рыская руками по консоли, в надежде оживить ее.
Черт! Проклятье! Чертово электричество!!! заорал я на консоль, не в силах владеть своими эмоциями.
В бессильной ярости я орал благим матом, бил по консоли кулаком, несколько раз приложился по кнопкам лбом. Обессилев после эмоционального всплеска, я опустился на пол подъемника и, прислонившись к стене, замер в тишине черной могилы. Фонарь ослабел настолько, что я его выключил. «Все кончено!» пульсировала единственная мысль.
И тут, отклонившись назад, я увидел его Я встретился взглядом с зелеными буркалами, в которых застыла моя смерть, в обрамлении длинных белых вибрисов. Она сидела на огромной, покрытой густой шерстью тупорылой морде и плотоядно буравила меня узкими треугольными зрачками. Огромный хищник сделал, как мне показалось, неуверенный шаг из кустов и немного припал к земле. От страха я даже забыл дышать, и пораженный его величием, продолжал пребывать в той же не удобной позе, глядя на свою смерть. Кшка был великолепен! Огромное, покрытое плотной шерстью, длинное тело перемещалось очень легко и совершенно бесшумно, острые уши плотно прижались к большой голове, длинные клыки обнажились. Это было не забываемое зрелище! Все произошло в течении нескольких ударов сердца. Не успел я набрать воздух, что бы закричать, как огромный зверь, сорвавшись с места прыгнул!
О смерти как-то не думалось! Радостные мысли, до этого момента роившиеся у меня в голове, словно испуганные лесные мухи, куда-то разлетелись, а я не был мыслью, и не был лесной мухой, поэтому улететь или отпрыгнуть в сторону никак не успевал! Какие-то доли секунды отделяли меня от страшного конца. Я все еще тянул на себя неподдающийся корень, как вдруг земля разошлась у меня под ногами и огромные черные когти, готовые разделить меня на части, обдав тяжелым зловонием из распахнутой пасти, бессильно рассекли воздух над моим правым ухом! Опомнившись, и наконец, заорав от страха, я полетел в темную бездну!
Вдруг мне показалось, что вокруг посветлело, я встал и, откинув с головы прорезиненный капюшон шлема, взглянул вверх, и тут что-то пронзительно пища, шлепнулось мне в только что снятый с головы капюшон химзащиты. Я в ужасе вскочил на ноги, и, выворачивая назад голову, лихорадочно начал стягивать с себя скафандр. Стянув его до половины, я увидел в капюшоне какого-то мелкого зверька, похожего на грызуна, в данный момент не подающего признаков жизни Я осторожно потыкал его пальцем никакой реакции, но тельце еще теплое. Наверное, разбился о резину капюшона или сдох от страха пока летел! Я потрясенно поднял голову и далеко наверху увидел небольшое светлое пятно! Не может быть! Быстро вытряхиваю бездыханную тушку на пол и снова застегиваю скафандр, одеваю резиновые перчатки и лихорадочно вожу ожившим фонарем вокруг в надежде увидеть что-нибудь напоминающее техническую лестницу. Вот оно! Из стены напротив меня, торчат ржавые скобы, ведущие наверх. Я бросаюсь к ним. Стоп! Прихвачу-ка я с собой тушку этого грызуна, он вроде крупный, может быть еще пригодится, неизвестно где я окажусь, выбравшись на поверхность, есть то все равно хочется.