Он не написал, что за казус может случиться, разочарованно протянул Джонатан, возвращая письмо.
Увы, мне также это неизвестно. Как видите, завтра в два часа пополудни я приглашен на обед к председателю. Через Ван Хельсинг бросил взгляд на часы, восемнадцать часов он расскажет подробности дела. А пока предлагаю оставить вашу работу на некоторое время в покое и полистать что-нибудь на тему археологии.
Джонатан согласно кивнул и принес из библиотеки несколько журналов и книг. На лестнице он встретил миссис Тернер, которая несла чайный набор на подносе, и придержал для нее дверь.
Как это любезно с вашей стороны! радостно воскликнул Ван Хельсинг, приподнимаясь со стула. Мы с моим добрым другом как раз подумывали выпить чаю, и наша добрая хозяйка словно услышала эти мысли
Просто я знаю, покачала головой миссис Тернер, что вы всегда пьете чай в это время. Она принялась расставлять чайничек, чашки, кувшинчик со сливками на столе, подвинув на край стопку бумаг.
Как вам кажется, Джонатан, громким шепотом спросил профессор, улыбаясь глазами, может быть, наша хозяйка ангел?
Полно вам, поморщилась миссис Тернер. Лучше скажите-ка, куда вы дели скрипку?
Ван Хельсинг и Джонатан переглянулись.
Я не настолько большой поклонник музыки, сказал профессор, да и не умею играть, а посему не держу в доме скрипки.
Миссис Тернер недоверчиво покрутила головой, осматриваясь, не прячет ли постоялец где-нибудь злополучный инструмент.
Может быть, милейшая хозяйка пояснит свой вопрос?
Собирая для вас поднос, сказала миссис Тернер, я услышала какие-то звуки и сперва подумала, что соседский мальчишка мучает кошку. Но он уехал учиться в колледж. Я прислушалась. Звук шел откуда-то сверху. Я даже поднялась по лестнице, но пока поднималась все смолкло
Прежде чем уйти, миссис Тернер постояла еще несколько секунд на пороге, чтобы окончательно убедиться в комнате нет ни кошки, ни скрипки, ни любого другого устройства, способного производить странные звуки.
Может быть, все-таки ветер, задумчиво сказал Джонатан, подходя к окну. За окном падали крупные пушистые снежинки, присыпая следы позднего прохожего, спешащего на другую сторону улицы. Снегопад усиливался на глазах, подул ветер, и среди снежных струй что-то мелькнуло; адвокат вгляделся танец снежинок изменился, они вдруг сложились в изображение лица спокойного и странно знакомого. Джонатан отпрянул, не в силах сдержать изумления, но когда он снова попытался рассмотреть удивительный рисунок лицо уже исчезло, вновь рассыпавшись на сотни снежинок.
Что-то интересное за окном, Джонатан? спросил Ван Хельсинг из своего кресла.
Нет, всего лишь показалось, покачал головой молодой человек и потер глаза. Думаю, будет лучше заняться всеми текущими делами завтра с утра
У вас усталый вид, согласился профессор. Отправляйтесь-ка отдыхать.
Увы, мечты об отдыхе перечеркнул громкий стук в парадную дверь. Вряд ли это запоздавший посыльный из лавки, да и почтальоны в такое время уже не разносят ни писем, ни газет, а гости имеют обыкновение появляться засветло, не говоря уж о том, что о визитах сообщается заранее. Иными словами, стучал клиент. Это не было чем-то из ряда вон выходящим: некоторые посетители, искавшие профессиональной помощи у мистера Ван Хельсинга и мистера Харкера, по личным обстоятельствам предпочитали не выходить на улицы при свете дня.
В коридоре послышались торопливые шаги, и через несколько мгновений миссис Тернер, вежливо постучав, снова зашла в кабинет.
Мистер Харкер, вас желает видеть некий господин, не назвавший своего имени, произнесла она, протягивая постояльцу прямоугольный кусочек картона. И он заявил, что вы будете рады его видеть. Сделав театральную паузу, она добавила: Иностранец. Я велела ему подождать в гостиной.
Джонатан взял визитную карточку, прочел написанное на ней имя дважды и с изумленным видом передал ее профессору. Ван Хельсинг не менее удивленно покачал головой. Оба направились к двери, мгновенно позабыв об усталости.
Ожидавший в гостиной человек в старомодном наглухо застегнутом сюртуке темного цвета, едва завидев их, встал и поклонился. Был он невысок ростом и уродлив: бледен, очень сутул почти горбат, большая лысая голова сидела прямо на плечах, лицо бесцветное, с неопределенными чертами. В глаза бросался грубый шрам, тянувшийся от левого виска до подбородка.
Добрый вечер, герр Харкер, поздоровался он. Я приносить извинений за поздний визит.
По-английски гость говорил с акцентом, старательно подбирая слова. Понять его было можно, но и усилия, которые он прикладывал, чтобы объясниться, были очевидны.
Я помню вас, произнес профессор. Игорь, не так ли? Год назад, в замке вашего господина, графа фон Ви.
Игорь издал булькающий звук, прерывая Ван Хельсинга, замотал головой и прижал палец к губам, призывая к тишине.
Не называть имен, прошипел он. Его сиятельство настаивать сохранять все в тайне.
Как вам будет угодно, сказал Джонатан. Итак, какое же дело у его сиятельства к скромному адвокату?
Игорь извлек из кармана и передал молодому человеку запечатанный продолговатый конверт. Джонатан вскрыл его ножом для бумаги и достал сложенное письмо. По всей видимости, послание повергло его в искреннее изумление: дочитав, он перечитал текст еще раз, а затем передал письмо компаньону. Профессор Ван Хельсинг поправил очки на переносице, пробежал глазами строчки и усмехнулся.
Как и следовало ожидать, друг мой, шутливо отметил он, ваши профессиональные старания не могли остаться незамеченными любезнейшим графом фон.
Не называть имен! напомнил Игорь.
Только вслушайтесь, продолжил Ван Хельсинг, зачитывая вслух абзац: «Неоценимые услуги, оказанные не так давно нашему семейству, дают мне основания надеяться, что вам можно доверить разрешение самых деликатных вопросов». И он прав, черт побери! Я бы тоже не нашел лучшей кандидатуры, чтобы представлять в Англии интересы почтенной трансильванской фамилии.
Джонатан не ответил. На миг ему показалось, что он слышит голос, озвучивающий написанное, красивый баритон, соответствующий безукоризненным манерам аристократа. Любой бы счел графа настоящим джентльменом, если бы не отдельные его привычки увы, неотъемлемая часть натуры.
Граф иметь сын, сказал Игорь. Аурель Аттила, единственный наследник. Он прибывать в Лондон на некоторое время, по личный дело Граф хотеть, чтобы ви за ним как это приглядывать. Он не знать тонкости местных обычай и иметь пылкий темперамент. Не хотеть быть недо недоразумения.
Прошлый визит в Лондон одного из представителей данного Ван Хельсинг запнулся, подбирая слово, вида помнят до сих пор. Если граф намерен последовать примеру графа Дра помню, не называть имен
Господин Игорь прав, вздохнул Джонатан, вставая на ноги. Сделав несколько шагов, словно обдумывая что-то на ходу, он вдруг резко повернулся и наклонился к гостю. Никаких безумцев, жаждущих крови, почти прошипел он. Никаких таинственных болезней или исчезновений.
Графа воспитать как джентльмен! с достоинством ответил Игорь. Он быть наследник своей благородный отец, а не как, он запнулся, прежде чем продолжить: не как другой граф!
Мы рассчитываем на это, кивнул Ван Хельсинг.
Игорь достал из другого кармана кошелек старинный, кожаный, какие, вероятно, были в ходу несколько веков назад, и дернул за тонкий шнурок, стягивающий горловину мешочка. На стол выкатились несколько монет, блеснувших в свете газового рожка ярким желтым цветом. Не было никаких сомнений: это чистое золото. В Трансильвании ценили традиции. Ван Хельсинг кивнул.