Но Рекс ничего об этом не знал. Для себя он оставался таким же ухоженным псом-овчаркой, а Парк Самоубийц виделся ему лишь уютным сквером, какой был возле моего былого дома.
Действия эмоций заканчивались, и на душу мне ложились всё более тяжёлые и мрачные мысли. Глядя на доброту пса ко мне, я уже начинал сомневаться в своей принадлежности к клану Слуг Смерти. А, вдруг я при жизни был добродетелен, и меня по ошибке засунули сюда? Или же я был воплощением зла? Алекс отметил, что знает некоего бизнесмена Артура Орловского, что работал в связке с Дуковым, криминальным авторитетом, что подорвал журналиста в его собственной машине. Что, если мне лучше не знать, в каких грехах я был повинен при жизни?
В задумчивости я смотрю на вышку Здания Суда. Добро и зло. Что это вообще такое? Всего лишь две относительности.
Добро сила, направленная на созидание, зло на уничтожение, но ведь создать можно атомную бомбу, а уничтожить вирусы. Или же добро заключается лишь в соблюдении так называемых Божьих Законов?
Но ведь я могу каждый день ставить свечку в церкви, а вечером насиловать детей, или я могу презирать религию, но придумать лекарство от рака?
А, может, добро ты или зло, определяют твои помыслы?
А, что толку от моих помыслов? Человек ведь познаётся в поступках. Я могу с искренней любовью к человечеству сидеть на диване и плевать в потолок, или же ненавидеть людей, но быть фанатично преданным своему делу и этим помочь миллионам человек.
А, может, наши поступки и мысли просто излучают ту или иную энергию, а добро и зло есть не что иное, как заряд плюс и минус?
Я сажусь на скамейку у круглого пруда и стараюсь отвлечься на колыхающуюся гладь, из которой периодически высовывает свою уродливую морду гигантский сом. Рядом со мной сидит какой-то мужчина и увлечённо читает свежий выпуск DD (DeathDaily). Судя по очертанию букв, язык похож на латынь или римский.
О чём там? интересуюсь у него, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей.
Да, всё об одном этом же, Артур, о железной дороге. говорит знакомый голос позади внушительного разворота газеты.
Луций? Вот, так встреча.
Именно так. он опускает газету.
Это стройный широкоплечий мужчина лет пятидесяти с выразительными серыми глазами и мужественными чертами лица: почти прямоугольные скулы, прямой нос, низкий и широкий лоб; голову покрывает жёсткая как щетина короткая стрижка седых волос. Луций, старейший Извозчик из тех, с кем я знаком. В прошлом римский легионер. Он так давно занимается перевозками душ, что одно время делал это на запряжённой чёрным конем колеснице.
Он один из немногих Слуг Смерти своего возраста, с которыми можно общаться.
Те Извозчики, что проработали несколько столетий, становятся, замкнутыми и необщительными, а их лица практически неподвижными. Однообразная работа превращает их в простые равнодушные машины. Куклы за рулём.
Ну, приветствую тебя, старый друг. обмениваемся крепким рукопожатием. Ты какими судьбами здесь?
Отдыхаю. просто отвечает собеседник, Рекс подходит к нему, дружелюбно кладет свою огроменную морду ему на ногу, и Луций, умиляясь, чешет кошмарного пса за ухом. Стало скучно только по своему кварталу околачиваться, вот, в ваш решил заглянуть. Провести время, как проводят его пожилые люди вашего времени: за газетой в парке.
А машину ты где оставил?
Я пешком, куда мне торопиться?
Я уже собирался выдать что-то изумлённое в духе: «Откуда у тебя столько времени?», но старый римлянин перебил меня, сказав:
Да-да, я уже целую неделю отдыхаю. Пусть наши тела и обрели качественно другое содержание, но вероятность свихнуться от работы всё же остаётся, усмехается. Временами нужно делать перерыв.
А как же эмоции?
Поверь, за тысячи лет моей работы у меня столько скопилось монет, что я уже могу кормить рыбок. К тому же это только вас, новичков, на каждую душу дёргают, меня Плутон вызывает на задания лишь по особым случаям.
М-да, везёт вам. Чего хоть пишут о железной дороге? нарушил его молчание.
Через недельку эта махина сойдёт на рельсы. Пожалуй, историческое событие. сухо прокомментировал он факт. Но, вряд ли оно вызовет столько же ажиотажа, как вызвало появление первого автомобиля в Городе Суда. Вот, как ты думаешь, для чего делают Поезд, машины и прочий транспорт?
Чтобы быстрее доставлять души в Ад или Рай.
Хорошо, а почему тогда Смерть, чьей силы хватит на то, чтобы слепить и придумать что угодно, постепенно семенит за прогрессом людей? Делает Извозчикам машины, колесницы, корабли, а не создаст какую-нибудь гигантскую трубу, через которую души будут как почта прилетать на пункт назначения?
Ну, когда-нибудь такая создас
Никогда такая не создастся! категорически заявил он. А, знаешь, почему? Тогда мы все лишимся работы, и у Смерти появится куча незанятых душ, которых нельзя ни переработать, ни приспособить под войну. Слуги Смерти просто должны быть чем-то заняты, чтобы не создавать проблем, вот и всё.
Я лишь пожал плечами. Конечно, его реплика выглядела уверенно и твёрдо, а не скомканным старческим ворчанием, но во мне ничего не пошевелила. Может, он прав, но мне серьёзно плевать, какими мотивами руководствуется Господин Смерть и для чего мы созданы.
Ну, я думаю, на этой работе чуть больше разнообразия, чем в депрессивном городе.
Не совсем так, здесь, на самом деле, полно интересных и ещё живых разумом людей, которые не разучились думать, мечтать и развиваться.
Мечтать, развиваться? я фальшиво натянул губы в улыбке. Какой смысл, если ты ничего уже не достигнешь в жизни, когда и жизни-то больше нет?
Луций отодвигает рукой пса и встаёт со скамейки.
Артур, брось эту чушь. Смерть это лишь начало пути, и ты можешь достичь больше, чем за тысячи жизней. И то, что нас поместили в рамки и поставили строжайший запрет на индивидуальность, лишь доказывает, что мы можем это сделать. Артур, не превращайся в эти тени, что живут от одной выдачи монет до следующей. Тебе никто и ничто не может запретить быть тем, кем ты желаешь
Забавно, что ты говоришь здесь о ценности человеческой личности. я осмотрелся. Лишних ушей не боишься? Ты лучше меня знаешь, что за такие высказывания тебя запросто могут упечь в Госпиталь, где в твоей голове хорошенько покопаются.
Ну, я, как видишь, не попал. Луций как бы невзначай вскидывает руку к подбородку, смотрит на наручные часы и говорит: Ну, мне пора, и тебе тоже. У тебя по-любому тут машина рядом на ремонте стоит. Кстати, загляни как-нибудь на досуге в Библиотеку. На восточном углу квартала Рима.
У нас есть библиотека? У нас ведь, кроме газет, ничего не читают.
Ошибаешься. Луций задумчиво улыбнулся и ушел куда-то по своим делам.
Странный этот Луций. Конечно, один из немногих Извозчиков, с кем я, скажем так, подружился, но иногда выдаёт такое, что потом внутри даже без эмоций ощущается что-то вроде обвала. Его взгляд на вещи оригинален и имеет некую долю человеческого оптимизма, но при этом совершенно абсурден.
Впрочем, всерьёз его слова я не воспринял. За такой огромный промежуток времени, пока он существует, в нём столько накопилось, что он чисто на уровне сознания презирает этот унылейший городок, и всеми силами пытается найти здесь что-то лучшее в себе и в других.
Я же был реалистом и давно уже оставил эти попытки.
Все-таки здесь коротать вечность, и нужно сразу её воспринимать адекватно, чтобы не находиться в вечных иллюзиях и разочарованиях.
ГЛАВА 8
Я вновь за рулём. Машина сверкает, будто только из автосалона. Чистенькая, гладенькая: ни пылинки, ни царапинки. Под действием таблетки восторга я чуть ли не восхищаюсь притягательностью своей тачки.