Талия сражалась с горем, не позволяя отчаянию накрыть ее с головой. Было ли это правдой? Гонялась ли она за призраками? Нет, нет! Они обнаружили слишком много доказательств, которые указывали на заговор во дворце. Броуд был с этим согласен, а Нибо ни разу не обмолвился, что Леофрик был чем-то болен.
Принцесса погасила пламя вокруг костяшек и потянулась к карману, чтобы предъявить Озрику то письмо. И в это мгновение она посмотрела своему дяде прямо в глаза. Холод и непреклонность все, что она увидела в них. Именно тогда Талия поняла: письмо ничего не изменит. Озрик был убежден, что ее брат сошел с ума. И только неопровержимые доказательства могли бы его переубедить. Но теперь принцесса сомневалась и в этом. Что-то было явно не так: либо с Озриком, либо с отношениями между ним и ее матерью. Что, если дядя расскажет Харроуэю о содержании письма? Что, если ей помешают добраться до улик?
Талия отбросила рукой волосы со лба, чтобы оправдать внезапное движение.
Ты слушаешь? спросил Озрик.
Да, дядя.
Нам нужно составить план сражения, проворчал король. Для обсуждения неотложных вопросов уже созвали совет. Я настоятельно призываю тебя не создавать новых разногласий. Займешься этим позже. Если выживем.
И Озрик ушел.
Талии оставалось только одно. Если требуются веские улики а, в конечном итоге, к этому и придет, тогда она отправится на поиски тех доказательств, что оставил для нее Леофрик. Если ничего найти не удастся, она будет вынуждена признать, что Харроуэй не виновен, а ее брат действительно сошел с ума. И она будет жить дальше, справляясь с этой болью.
Но если Талия отыщет свидетельства, тогда она собственным пламенем сожжет этого предателя. И ни у кого не достанет сил, даже у дяди, ей помешать. К черту клятвы.
Преисполненная решимости, Талия помчалась во дворец. Она точно знала, куда идти.
Хаос
Они быстро пролетели через весь город и когда добрались до одинокого острова, Эш приземлился на вершине полуразрушенных стен. Холт не увидел здесь ни отряда солдат, ни укреплений, ни баллист это место никто не охранял.
Когда подросток уже собирался спешиться, снизу, со стороны ворот раздался взволнованный голос.
Почтенный Всадник! Страж помахал ему рукой. Прошу прощения, но вам не следует туда заходить.
Эш слетел на землю, и Холт спрыгнул навстречу охраннику. Он тяжело приземлился на каменный мост его сильные ноги уже без труда выдержали удар и гибким движением выпрямился.
Внутри есть то, что я ищу, проговорил подросток, старательно подражая речи знатных людей.
Те несколько караульных, что охраняли остров, переглянулись.
Мы не смеем подвергать сомнению волю Всадника, обратился к Холту самых смелый из стражников. Но входить в карантинную зону неразумно.
Холт махнул рукой.
Зеленая Гниль меня не беспокоит.
Караульный сглотнул.
Почтенный Всадник, здесь риск заразиться гораздо выше. Для того, чтобы пройти в город, требовалось выждать три дня и показать, что симптомов нет. Но таких почти не оказалось.
То же самое сказал Озрик. У Холта сдавило горло. Если его отец на острове, значит, заражен тоже. Эта болезнь стремительно распространяется, и решение запереть беженцев на карантинном острове только привело к катастрофе.
Я заметил, что это место никто не планирует защищать, сказал Холт. И когда начнется сражение, этих людей убьют первыми?
Они уже мертвы, почтенный Всадник, безразличным тоном ответил солдат.
Я все равно пойду. Я могу помочь.
Стражники, бросив на Холта последний просительный взгляд, все же расступились. Решетка поднялась, и подросток вошел внутрь. Эш последовал за ним, и ворота с лязгом захлопнулись.
Картина невероятных страданий предстала перед Холтом. Этот небольшой островок с трудом вместил всех этих людей. Одни сидели прямо на земле, другие застыли в темных дверных проемах лица пустые, глаза смотрят куда-то в себя. Безжизненные тела свисали из окон. Дренажные канавы на мощеных улицах были заполнены желчью, рвотой и желтой мочой. От невыносимой вони желудок Холта трижды перевернулся. Где-то плакали дети, взрослые мужчины рыдали и вздымали к небу окровавленные, грязные руки. В дальнем углу острова столб дыма уносил с собой воспоминания о погибших.
Я слышу, как медленно бьются их сердца, но в них так мало жизни, заскулил Эш.
Холт, не раздумывая, шагнул вперед, а его собственное сердце, несмотря на тело Восходящего, бешено колотилось. По драконьей связи они с Эшем пытались утешить друг друга. Даже в этом дьявольском месте их связь давала им ощущение передышки, как холодный чай в жаркий день.
Пока никого не узнавая, Холт шел по улицам дальше. Прямо перед ним на камни рухнула женщина. Подошли мужчины и унесли ее тело.
Теперь окружающие таращились на Холта: он держал спину слишком прямо, на его коже не было пятен, а свет в глазах не погас. Он был здоров. Люди показывали на Эша, будили спящих, чтобы те посмотрели на дракона и на Всадника.
Трясущийся старик опустился на колени у его ног.
Сэр, вы пришли, чтобы положить конец нашим страданиям?
Оторопев, Холт заставил себя не останавливаться. И он только потом понял, о чем просил этот человек. А вокруг уже собирались другие. Их голоса слились в один вопль отчаяния.
Я постараюсь постараюсь помочь. Голос Холта дрожал, запинаясь на каждом слове. Отец?
Где же он?
Отец!
Эш взмахнул крыльями и негромко зарычал, чтобы толпа расступилась.
Мы можем попробовать вылечить их.
У Холта пересохло во рту. Здесь было так много людей. Они с Эшем не могут помочь всем, так ведь?
Малыш, мне нужно его найти, проговорил подросток. Отец, снова позвал он. Отец!
Холт проталкивался сквозь толпу. Силой своего обновленного тела он легко прокладывал себе дорогу через скопление ослабевших беженцев, но это было все равно, что переходить вброд реку, а трава тянет тебя на дно.
Но план был совсем другим! Сидастра считалась надежным убежищем, безопасным укрытием на случай вторжения: все подданные королевства должны были спрятаться за городскими стенами, притянуть сюда рой, который будет разгромлен. Обращен в пыль. Слова песни, которые Холт знал с детства, снова зазвучали в его голове.
Услышав зов, собирайся в путь,Прихвати только то, что не сможешь вернуть,Мужа, жену, дитя и родню,Собирайся сейчас, твоя жизнь на кону.Отец! продолжал звать Холт.
Он крикнул еще раз. И еще. И еще, пока один человек не показался ему знакомым. Он стоял в дверях заведения, что когда-то было таверной.
Мистер Уивер! задохнулся от радости Холт и почти бегом бросился к нему: наконец кто-то из Крэга.
Мистер Уивер выглядел ужасно. Он еле держался на ногах, на его горле образовалась бледно-зеленая корка. Ткач прищурился, потер глаз и прохрипел:
Холт Кук?
Да! Да, это я
Мы думали, ты мертв.
Мой отец, перебил его Холт. Пожалуйста, скажите мне
А-а, он внутри, но
Эш, подожди здесь.
Протиснувшись мимо мистера Уивера, подросток распахнул дверь. В бывшей таверне он обнаружил еще больше знакомых лиц. Там был мистер Монгер, Поттеры[4], старый мистер Кобблер[5], вся семья Карпентеров[6], Танеры[7], даже Ойстеры[8] и множество других жителей Крэга. Похоже, из тех, кто не остался в форте Кеннет, почти все добрались до столицы.
И все были заражены. Зеленые вены вздулись на шеях и на лицах, люди царапали кожу, уже затвердевшую в подобие панциря, как у жуков. Воздух был плотным, таким же тяжелым, как в Умирающем Лесу. Потухшие глаза обратились к Холту.
Кто это?
Нам прислали еду?
Это Холт Кук.
Раздались шокированные вздохи, но их заглушили ужасные приступы кашля, доносившиеся из каждого угла.
Где мой отец?! прокричал подросток, надеясь, что его услышат.