У тебя тут и кладбище имеется? заглядывая за церковь, вглубь двора, спросил Марк Всеволодович.
Да. Но мы его осматривать не будем, возясь с тугим замком, откликнулась я.
Почему это?
Вы серьезно? ужаснулась я, представляя еще один помогильный обход в компании Марка Всеволодовича. Если вам так надо сами и идите. Я внутри с чаем подожду.
Можно и после чая, легко согласился невыносимый тип и юркнул следом за мной в церковь. Как-то у тебя тут не особо теплее, чем на улице, выпуская пар изо рта, произнес он.
Так топить некому, вы ж хозяйку всю ночь по чужим кладбищам таскали.
Я прошла внутрь, включив рубильник на стене, от которого по дорожкам проводов электричество разбежалось по церквушке, зажигая настенные и напольные лампы и обогреватели. До тепла еще далеко, примерно как до лета. Но возле обогревателей будет сносно. Пикнула микроволновка, получив свой заряд и удивленный взгляд Марка Всеволодовича.
Почему ты здесь живешь?
Не начинайте. Это не жуткое место. И вообще. Живу где хочу, включив чайник, я устало опустилась на кресло, следя за опером, с любопытством снующим по всему наосу.
Просто интересно, что об этом думают твои родители? А мэр? А горожане?
Родителей нет и, я надеюсь, они уже ни о чем не думают.
В смысле? перебирая старые книги и рукописи на стеллажах, уточнил он.
В смысле, что они ушли к праотцам, а не ходят в качестве нежити, размышляя, кто повкуснее.
Хм, необычные рассуждения. Но другое от тебя странно было бы услышать. А руководство города? Как тебе дозволили?
Мне с городом повезло. Люди здесь суеверные и настырные. Не нравилось им соседствовать с брошенной церковью и старым неухоженным кладбищем. А Сергей Евгеньевич, мэр, не очень вразумительный мужчина. Пугливый. Боится и жить и нежить. Даже не знаю, чего больше. Люди наседали на него, чтобы он либо стер с земли это место, либо отреставрировал.
Дай угадаю. На снос нет разрешения, а на реставрацию бюджета? ухмыльнулся Марк Всеволодович.
В точку. А тут я, как раз из интерната выпустилась, приехала на родину. Мне квартиру дали на Мостках.
Это тот богом забытый райончик? Где все разрушено и живет одна асоциальщина?
Ага, он самый. Вот там жуть самая настоящая. А мне это место понравилось. Пропитанное оно, светлое. Вот я и пошла к мэру с просьбой. А он и рад был. Созвал журналистов и горожан, вручил ключи под бурные возгласы одобрения, мол вот сиротинушке и дом, и работу город выделил. Теперь я смотрю за кладбищем, ухаживаю, да и церкви вторую жизнь пытаюсь дать. Не ту, которая у нее была когда-то. Но все же и не запустение и одиночество. Даже МРОТ получаю.
Благородно, я впервые увидела искреннюю улыбку Марка Всеволодовича. А квартира что?
Забрали, улыбнулась я в ответ. Очень благородно и быстро отписали ее обратно городу.
Давай заключим мировую, вдруг посерьезнел он, Я признаю, что ты не так уж и бесполезна, в свою очередь ты тоже начинаешь сотрудничать со мной. Я не встречался со многими бесами, даже не подозревал об их существовании, в столице как-то все иначе. И уж точно я не могу управлять этой всей нечистью. Я прислушиваюсь к тебе, а ты не натравляешь на меня никого.
Я не С чего вы взяли? Управлять бесами, смешно, покраснела я.
Я заметил, что ни на одном кладбище тебя не зацепил ни один куст, они как будто сторонились тебя, а вот на мне отыгрывались. Совпадение? Или то, что произошло в могиле?
Ну Я правда не управляю ими, они просто чувствуют, что я их вижу, определяю, вот меня и не трогают. Но запретить им трогать кого-то я не могу, они не послушаются.
А разрешить?
Разрешить другое дело. Это они с радостью.
Так не разрешай.
Хорошо Марк Вседовлавич, эм.. Всеводолович..
Марк, просто Марк. Мало того, что я чувствую себя стариком, так и еще пока ты выговоришь
Хорошо, Марк, давайте попробуем сотрудничать, легко согласилась я. Мне самой уже не нравилась эта странная вражда, а отчество уж тем более. Если нужно, ванная комната там, расщедрилась я, указывая рукой на неприметную дверцу за стеллажами в правой стороне здания.
Неужели не на улице? обрадовался Марк и пошел в ту сторону.
В двадцать первом веке удобства на улице для меня были кошмарным сном. И этот кошмарный сон стоял с проваленной крышей и пробивающей стены растительностью, сбоку от церкви, плотно прижавшись к забору. Переехав жить сюда, первым делом на отложенные социальные выплаты я провела электричество и наняла бригаду строителей, которые мне успешно соорудили пристройку с обычной, но теплой ванной комнатой, единственным местом, где было отопление.
На этом деньги и закончились. И отмеченная журналистами «реставрация» давно покинутой церкви тоже. На деньги, выделяемые мэром, было тяжело прожить, не то что еще и облагораживать кладбище и реставрировать церквушку. Поэтому я занялась изготовлением амулетов, сначала ища клиентов в интернете, а дальше пользуясь лишь сарафанным радио. Не могу сказать, что дело прибыльное, но на хлеб с маслом, а также и на ноутбук с интернетом мне хватало.
Когда Марк вернулся, я уже заварила чай, добавив травки для поднятия иммунитета, который с радостью готов был сдаться под напором бессонной ночи, проведенной в объятиях стужи. Обогреватели, которые я подкатила к креслам, разогрелись, образуя небольшое теплое облачко вокруг, так что уже можно было снять шубу, скинуть промокшие ботинки и носки и, укутавшись в плед на кресле, наслаждаться жизнью, попивая ароматный чай и ни о чем не думая.
Я мало что знаю о гулях, произнес Марк, подходя к креслу, Но, на сколько я знаю, это тоже покойник, восставший из могилы? я кивнула А значит, где-то есть могила, из которой он восстал.
Логично. я задумалась, грея руки о кружку чая и вдыхая горячий пар.
И? Где? беря свой чай, поинтересовался Марк. Мы же все обошли, кроме твоего кладбища.
Колючее. Мое кладбище называется Колючее. Из-за обилия терновичков. Захоронения на этом кладбище прекратили еще в 1919 году, вся нежить давно уже разбрелась, да и призраки улетели, там даже костей нет, чтобы погреметь, заверила я.
А незаконные захоронения?
Нет, я помотала головой. Я бы точно знала. У меня таких нет. А вот в любых других местах да где угодно.
Супер. Лучше бы оно на твоем кладбище было, нахмурился Марк. И где нам искать гуля?
Гуль не любит живых, избегает их. Живет на кладбищах, где и питается. Значит, где-то на Отроженке его могила или рядом.
Я с сожалением выпуталась из пледа и, поставив кружку на большой дубовый стол, исчерченный трещинами лака, окинула взглядом помещение в поисках хоть какой-нибудь обуви. Самыми ближайшими оказались меховые унты, стоящие с другой стороны стола. Поднявшись, я быстро пробежала босыми ногами по ледяному полу к ним. Унты еще хранили холод, но все же было теплее, чем босиком. Размяв, успевшие замерзнуть пальцы, я направилась к стеллажам.
На улице в холодных ботинках, а дома в теплых сапогах, резюмировал Марк, следя за мной.
Я, когда выходила вчера из дома, не собиралась проводить ночь на кладбище в компании с мутным мужчиной, пожала плечами я, особо не вдаваясь в подробности, что в моем творческом беспорядке вещи словно жили своей жизнью. Я никогда не знала, где что лежит, но все находилось неожиданно само, как, например, эти унты. Вчера я их обыскалась, но под дребезжание Андрея Леонидовича: «Давай быстрей, что ты копаешься!» я обула то, что попалось мне на глаза.
Я вполне себе четкий.
Конечно- конечно, заверила я его, возвращаясь к столу с добычей в виде карты Глухонска. Только упыря так и нет.
Все-таки никакого шанса на то, что гуль и есть наш душегуб?
Теоретически может быть, а что, кто ж их знает, может, это особенный гуль, любит и живых, и мертвых. Но гули не отличаются умом и сообразительностью, в отличии от птицы Говоруна. Особого вкусового предпочтения к мозгам или крови не имеют. Вы же видели, как был истерзан покойник. Разница между убитыми девушками и мертвым, кем бы он ни был велика.