Немного успокаивало лишь то, что собака не производила впечатления бродячей, в поселке многие держали собак. Возможно, пес просто удрал с какого-то участка.
Стой здесь и не двигайся! Я пойду первая и открою калитку. По моей команде пойдешь медленно, только не вздумай бежать. Понял?
Жора с силой вцепился в ее руку:
Нет! Не уходи! умоляюще шептал он.
Тогда пойдем вместе. Я пойду со стороны собаки, а ты, не глядя на собаку, пойдешь рядом.
Схватив Жору за руку, она потащила его вперед.
Пес сидел на месте и не шевелился.
Когда они приблизились к калитке, Варвара Сергеевна, едва повернув голову, посмотрела животному в глаза. Раздался короткий сердитый рык, но она уже успела открыть калитку и втолкнуть мальчишку на территорию участка.
Собака подбежала, остановилась в паре метров от Самоваровой и, словно по чьей-то невидимой команде, послушно села.
Вблизи пес оказался красив, шерсть его была здоровой и без проплешин; взгляд не то чтобы грозный, но настороженный, полный решимости в любой момент среагировать так, как подскажет его природа.
Откуда ты здесь, друг? пытаясь держаться спокойно, спросила Самоварова.
Жора, отбежав в глубь участка, в дом не уходил и, обхватив себя ручонками, наблюдал за этой сценой.
Если ты заблудился, я позвоню в специальную службу, и они найдут твоего хозяина.
Пес, не приближаясь, издал короткий, словно приветственный рык.
Аря! Иди скорей сюда! истошно закричал Жора. А то он тебя разорвет!
Хороший мальчик, хороший, причитая себе под нос, Самоварова взялась за ручку калитки, посиди пока здесь.
Когда она зашла на участок и плотно закрыла за собой калитку, Жора бросился ей навстречу.
Аря, прогони его или убей! кричал он в истерике и с силой дергал ее за рукав.
* * *
Как только зашли в дом, мальчик вбежал в гостиную и бросился на диван лицом вниз.
Что тебя так напугало? присела рядом Варвара Сергеевна. Тебя кусала собака?
Не-ет, сквозь всхлипывания, отвечал он.
Маму твою кусала? нахмурившись, предположила Самоварова. Почему ты так испугался?
Не не помню
Варвара Сергеевна, конечно, знала, что подавленные, прячущиеся в глубинах подсознания травмы вовсе не выдумка психологов.
Чтобы выявить причину, запускающую триггер, требуется раскопать в себе правду или же довериться тому, кто способен в том помочь.
Если верить специалистам, травма, полученная матерью во время беременности, могла, внедрившись в «поле» плода, отразиться на нем самом.
А мультики про собак ты любишь? стараясь переключить ребенка на что-то позитивное, спросила она.
Да! Он повернулся на бочок и зарылся лицом в ее коленки.
И собаки там совсем не страшные, верно? Она погладила мальчишку по голове.
Они там сделаны на компьютере.
Глядя на слипшиеся от пота волосы мальчика, Самоварова подумала, что неплохо бы ему вымыть голову.
И настоящие совсем не страшные. Ты просто о них ничего не знаешь. Живое убивать нельзя. И даже желать подобное большой грех.
А что такое грех? повернул к ней заплаканное опухшее личико Жора.
Грех? задумалась Варвара Сергеевна, подыскивая подходящее для ребенка объяснение. В том числе преступление против живого. Видишь ли, наша жизнь принадлежит не совсем нам. И отбирать ее у кого-то из страха или ненависти это грех.
А кому она принадлежит? оживился Жора, привстал и сел, свесив ноги, рядом с ней на диван.
Сначала высшей силе, отчего-то уверенная в том, что Регина не посещает православный или какой‐либо другой храм, пространно ответила Варвара Сергеевна. И только потом, как подарок небес, нам самим.
Не понимаю! воскликнул мальчик. Я сейчас! Он вскочил с дивана и выбежал из комнаты. Через несколько секунд вбежал обратно, держа в руке ежедневник. Это теперь мое, так? Ты мне вчера его подарила? И чей он теперь?
Теперь он твой.
Ты мне его подарила, а значит, он теперь принадлежит мне, так?
Так.
Тогда ты сказала глупость! в очередной раз поставил ее в тупик своим нехитрым умозаключением пятилетний ребенок.
За неимением разумного ответа она решила по-другому обыграть эту тему:
Он твой. И все, что ты решишь туда записать, во многом сформирует, то есть повлияет на твою жизнь.
Это как?
Если будешь писать слова, которые обозначают только плохое, они возьмут над тобой власть.
А если хорошее? А если обычные, не хорошие и не плохие слова? расстреливал ее своими простыми вопросами Жора.
Можно писать любые. Но тех, которые обозначают что-то действительно ценное и хорошее, должно быть больше. Все! Она резко встала с дивана. Давай займемся делами. Иди принеси с улицы белье. Я сделаю несколько конфиденциальных звонков, потом мы попьем еще чаю и будем готовиться ко сну.
* * *
Пока Жора долго и неумело вдевал одеяло в пододеяльник и натягивал на подушку наволочку, Самоварова успела сбегать к калитке.
Пес сидел на том же месте.
Эй! крикнула она, прижавшись к забору. Шел бы ты отсюда, а то мой гость тебя боится.
Два черных, похожих на огромные маслины глаза, внимательно, словно проверяя на прочность, глядели на нее в упор.
Явной агрессии в его взгляде не было, но что-то в животном не столько размеры и отсутствие ошейника, сколько нечто невыразимое, иное, заставляло его остерегаться.
Глядя на собаку, Самоварова чувствовала схожее с тем, что и вчера после внезапного знакомства с Регининым сыном: позвонить в службу отлова она не решалась (вдруг пес удрал с участка и это доставит его хозяину лишние хлопоты), но и покормить тоже: если пес бездомный, потом, глядишь, не отвяжется, и тем самым она наживет на ровном месте еще одну проблему с мальчишкой.
Понадеявшись, что животное, не дождавшись еды, уйдет, она вернулась к дому.
Присев на террасе в любимое плетеное кресло, достала из кармана мобильный.
Хотела было набрать Аньке, но передумала и написала короткое сообщение на Вотсап:
«На даче навели порядок. Когда вас ждать?»
Отправив, набрала доктора.
Он не снял трубку, а следом, почти сразу, прилетело давно привычное: «Не могу говорить. Перезвоню».
Анька, судя по двум появившимся галочкам, сообщение прочла.
Варвара Сергеевна ощущала на расстоянии, как дочь, давя в себе раздутую обиду, раздумывает не столько над ответом, сколько над тем, отвечать ли матери вообще.
Глядя на экран телефона, с заставки которого ей беспечно улыбалась внучка Лина светленькая, с короткой, модной стрижкой, в яркой розовой футболке, Самоварова почувствовала сильнейшую, накопившуюся за два долгих дня усталость.
И дело было вовсе не в том, что левая лопатка гудела от непривычной физической работы по дому, а пятки горели от еще не разношенных новых балеток, и даже не в чертовой Регине, дело было в другом.
Решившись взять под опеку чужого ребенка, она никому не причинила вреда.
Это был ее выбор и ее право поступить так, как велела совесть.
Так почему же в эти два дня она испытывала то, что не должна испытывать здоровая, зрелая личность? Неизбывное чувство вины перед дочерью и внучкой и непреходящую неловкость перед доктором самыми близкими для нее людьми?!
Разве не приятие и доверие определяют истинную близость?
И что такого страшного для них произошло?!
Но как бы то ни было, ей нужно было определить для себя некий дедлайн день, час, минуту, в которую она должна принять решение о дальнейшей судьбе мальчика, и все-таки обратиться в органы опеки.
Выкурив папиросу, она решила протянуть до понедельника, а после вернуться с мальчишкой в город.
Словно прочитав ее мысли, мобильный залился звонком.
На экране высветилось пугающее слово «Аноним».
Алло! уже зная, кто это, моментально ответила Самоварова.
Аря, с придыханием, словно на бегу, затараторила Регина, Жора рядом?
Нет, но может быть рядом в любой момент, оглянувшись на полуприкрытую входную дверь, прошептала Варвара Сергеевна. Черт тебя побери, что происходит?!