Вот на этого похож, я показала на часы, стоящие на комоде, фарфор отличный, старинный, я в нём разбираюсь, поверьте мне, я подвела Владимира Ивановича к красивому комоду, на котором стояли часы.
Господи, фарфор причём? удивился он.
Не причём, я просто его собираю.
Японец тогда причём?
Слушайте, молодой человек, что вы всё причёмкаете? Чего вы меня путаете. Садитесь и пишите протокол осмотра места происшествия и опрос свидетеля.
А свидетель кто?
Вы что, не выспались, в конце концов? Я, я свидетель!
Обалдеть, вы что юрист?
Архитектор я. А вообще пенсионерка! тихо добавила я.
Хуже нет иметь дело с добровольными свидетелями, да ещё бывшими архитекторами, устало произнёс Владимир Иванович, пенсионерками, добавил он, с усмешкой посмотрев на меня. Но за стол сел и стал что-то записывать, заполняя форму протокола.
Да? Значит так? Учту. Вы ещё за мной побегаете, мне показалось обидным его высказывание.
Не обижайтесь. Так кому она хотела ещё рассказать о цветах?
Она мне сказала так: ничего, скоро он, этот инкогнито, перестанет носить цветы. Я догадываюсь, кто это может быть. А когда я спросила её, о ком это она, то Илона Павловна сказала, что всё нам расскажет в субботу. Я поняла, что в субботу будет и этот Свешников А. В., которому она завещала всё своё имущество. Не может быть только вечером я от неё ушла почти в одиннадцать ночи, с ней всё было в порядке, спазмы до слёз пережали моё горло.
Так, так! Завещала, говорите? Интересно, Владимир Иванович кивком головы пригласил меня присесть, теперь давайте без слёз и всё по порядку.
Часа два я рассказывала, а он записывал и всё переспрашивал меня о последних событиях, о завещаниях, обо всём, что было мне известно.
Она вчера и мне подарила нэцкэ, неожиданно прорвались душившие меня слёзы. Я разревелась ещё больше, мне кажется, она предчувствовала, что с ней что-то случится. Но, знаете, такой весёлой я её никогда не видела.
Вот как? А свидетели у вас есть?
Какие свидетели? Чего свидетели? я не поняла сути вопроса.
Свидетели вручения вам подарка?
Но тут вышел из спальной комнаты криминалист и сказал, что смерть наступила путём удушения.
Так как следов борьбы на кровати не обнаружено, скорее всего, её задушили, криминалист прошёл в просторный холл квартиры, да, скорее всего здесь. Вот сброшены журналы, перевёрнута ваза для цветов. Она открыла дверь и на неё кто-то набросился. В силу своего возраста она не смогла дать нападавшему достойного отпора
Как! Получается, её убили? с ужасом спросила я.
Как вы понимаете, сама она до кровати дойти не могла.
Ищите коробку с нэцкэ. В ней самые дорогие статуэтки, приготовленные для передачи в музей нэцкэ. А убийца тот, кто таскал ей эти злосчастные лилии, и кто стащил коллекцию нэцкэ, высказала я свои предположения.
Ну, всё! Преступление раскрыто, осталось найти убийцу, издевательски ухмыльнулся Владимир Иванович, кстати, вы последняя кто с ней виделся, так может, мы и убийцу уже нашли?
Издеваетесь?
Отключив сигнализацию, в стеллаже со статуэтками оперативники в потайном ящике нашли какие-то бумаги завещания, заверенные нотариусом, блокнот, еженедельник. Открыв его на предыдущем дне, Владимир Иванович прочёл:
Встреча с нотариусом. Маргариту пригласила. Преподнести ей нэцкэ Васю.
Не Васю, а Васю ударение на последней букве, я поправила следователя.
Васю так Васю, только вот никакого чемоданчика специального в квартире нет, подытожил он.
Я ничего не понимала. Не мог же пусть небольшой чемоданчик испариться. Хотя чего ему испаряться. Кто-то же убил Илону Павловну. Вот убийца и испарился вместе с ним.
До самого рассвета все находились в квартире Карташевых. Была осмотрена и моя квартира на предмет обнаружения чемоданчика с нэцкэ.
То, что у вас ничего не нашли, подтверждает версию о сообщнике, продолжал издеваться следователь. Ему явно нравилось видеть на моём и без того испуганном лице страх и недоумение.
Вы мне голову не морочьте и стращать меня не надо. Лучше не отвлекайтесь на безумные версии, а ищите настоящего убийцу. Может, ещё арестуете, как Лору? Вам, как я смотрю, нравятся идиотские версии, моему возмущению не было предела.
Моя голова уже не воспринимала никакую информацию. Да и до сознания ещё не доходил тот факт, что Илоны Павловны уже нет в живых. Я еле сдерживала постоянно набегавшие на глаза слёзы. Взяв на руки бедную Басю, измученную наплывом в квартиру чужих людей, я как могла, успокаивала то скулящую, то лающую собачку.
Страшно. Ужасное чувство. Несколько часов назад разговаривать, веселиться, шутить с человеком и вдруг осознать, что его уже с тобой никогда не будет. Я видела, как вносят в грузовой лифт запакованное в чёрный клеёнчатый мешок тело Илоны Павловны, но всё равно меня не покидало ощущение, что это кто-то другой там лежит, а не она.
Маргарита Сергеевна, если что вспомните, позвоните мне по этому номеру, Владимир Иванович передал мне свою визитку, а в это время оперативник опечатывал квартиру Илоны Павловны.
Так что, решили меня не арестовывать? съязвила я на прощание.
Наконец мы с Басей закрылись в квартире от чужих посторонних глаз.
Ну что, Бася, теперь мы одни. Иди, выбирай себе местожительство.
Собака посмотрела на меня своими умными грустными глазами и словно поняла сделанное предложение, пошлёпала в уголок между большим мягким креслом и диваном.
Я тебя понимаю. Не сквозит, свет не мешает, и обзор прекрасный. Умела бы ты говорить, ведь ты, Бася, единственный свидетель убийства. Кого же ты с хозяйкой впустила в квартиру такой глубокой ночью? Ушла я от вас в половине одиннадцатого. Разбудили меня в половине первого ночи, размышляла я, гладя по шерсти бедную Басю, запрыгнувшую в кресло и положившую на мои колени свою лохматую широкую мордашку.
Два часа хватило убийце. Этот кто-то был тем, кому бедная женщина не побоялась открыть дверь так поздно и впустить в квартиру. Мои мысли скатывались скомканным клубочком, но сил разгадывать эту загадку уже не было.
Утром я выгуляла Басю. Вернувшись, закуталась в плед и прилегла на диван. Постоянно прокручивая в голове все последние события, я провалилась в тревожный сон с какими-то кошмарами. Проснулась, не сразу сообразив, что это в моей квартире лает Бася, и во всю трезвонит дверной звонок.
Иду, иду. Бася успокойся, пыталась я угомонить и звонившего в дверь, и лающую собаку.
На пороге стоял расстроенный Григорий Аркадьевич.
Маргарита Сергеевна, ничего понять не могу. Вышел из лифта, смотрю, квартира Илоны Павловны опечатана, к вам звоню, слышу лай. Я догадался, что это Бася. Что произошло?
Проходите, сейчас я в себя приду. Вы будете со мной обедать?
Уже ужинать пора. Что случилось?
Я глянула на часы.
Пять вечера. Ничего я поспала! Убили нашу соседку. Пропала коллекция нэцкэ, которую она собрала для передачи в музей в Японии. Вот такой ужас. Вы не могли бы выгулять Басю, а я сейчас приду в себя, соберу перекусить и всё подробно расскажу вам.
Я быстро привела себя в порядок и приготовила ужин, выгрузив из холодильника всё съестное, что было в нём. Так захотелось, есть, словно неделю сидела на диете. Наверное, это на нервной почве. К возвращению Григория Аркадьевича уже был накрыт стол. Помянув бедную подругу, мне пришлось повторить весь рассказ о происшедшем.
Внимательно выслушав, Григорий Аркадьевич не удивился тому, что кто-то приходил и искал Дениса.
Он сбежал из больницы. Как раз вчера, во второй половине дня. Вы представляете? Моя девочка сидит в этой омерзительной камере в СИЗО, а этот мерзавец сбежал.
Говорите, вчера сбежал?
Мы переглянулись, удивившись осенившей нас догадке. Мне сразу вспомнилось, как искавший меня Денис зашёл к Илоне Павловне и, увидев коллекцию нэцкэ, интересовался ценой коллекции.