— Увидимся снаружи.
Он наконец отпустил ее.
— Ты не можешь ни присутствовать на церемонии, ни идти в процессии. Я не хочу, чтобы ты стала частью моего двора. И главное, ты не должна приносить мне вассальную клятву. Обещай, Кайя.
— То есть мне надо вести себя так, будто мы с тобой незнакомы?
До двери было всего несколько шагов, но они казались ей милями.
— Потому что не можешь позволить себе никаких слабостей?
— Конечно же нет, — ответил он чересчур быстро. — Ты — единственное, что я могу выбирать по собственной воле, а не по обязанности.
Он помолчал и добавил:
— И единственное, чего я желаю.
— Правда? — Кайя улыбнулась против воли.
— А что, это кажется нелепым?
— По-моему, ты просто пытаешься проявить вежливость и действительно кажешься нелепым.
Он подошел, накрыл поцелуем ее смеющийся рот, и она забыла о неприветливых слугах, о коронации и даже о браслете, который собиралась подарить. Ничто не имело значения, кроме прикосновения его губ.
Пришел народ из-под холма
И сел к столам кутить.
Пускай вокруг и хлад, и тьма —
Тем слаще есть и пить.
Эдна Сент-Винсент Милле. Таверна.
Ройбен не ждал посланника от Летнего двора, пока он не будет коронован официально. За два долгих месяца, прошедших до зимнего солнцестояния, он ни разу не получал вестей от Силариаль и уже начинал задумываться, что она затевает. Темная, холодная зима совсем не годилась для того, чтобы Летний двор начал войну. Возможно, королева просто ждала, когда весна растопит лед и преимущество перейдет к солнечным Фейри.
Порой Ройбен даже надеялся на то, что Силариаль решила продлить перемирие между Летним и Зимним дворами. Ведь война всем стоила слишком дорого, несмотря на значительное численное превосходство войск Летнего двора.
— Прибыл посланник от леди Силариаль, о повелитель! — повторила Дулькамара, звонко щелкнув серебряными каблуками.
Высокопарное обращение, словно ядовитая насмешка, эхом раскатилось под сводами.
— Пришли его сюда, — сказал Ройбен и подумал, ушла ли уже Кайя.
— Если мне будет позволено уточнить, то это посланница.
В глазах Ройбена вспыхнула надежда.
— Пусть войдет!
— Слушаюсь, повелитель.
Дулькамара отступила, пропуская перед собой посланника, точнее, посланницу. Это была девушка-фейри в белом одеянии, без всякого оружия. Когда она подняла голову, ее серебряные глаза блеснули, словно зеркало, и в них отразилось его лицо.
— Здравствуй, сестричка, — произнес Ройбен с трудом, как будто слова застывали на губах.
Волосы девушки были коротко острижены, они создавали ореол вокруг ее лица. Она снова склонилась и больше не подняла головы.
— Лорд Ройбен, моя королева шлет тебе приветствие. Ее глубоко печалит необходимость начать войну со своим рыцарем. Она повелевает тебе не противиться ей. Даже сейчас не поздно все отменить, сдаться и вернуться к Летнему двору.
— Этайн, что случилось с твоими волосами?
— Это траур по брату, — сказала она, не поднимая головы. — Я отрезала их, когда он умер.
Ройбен мрачно посмотрел на нее и промолчал.
— Будет ли ответ?
— Сообщи королеве, что я не передумаю, — сказал он бесстрастно. — Не преклоню колени и не сдамся. Сообщи своей хозяйке, что я испытал вкус свободы. Ее служба меня больше не прельщает. Ничто связанное с ней больше не прельстит меня.