Пока отец в смене, он за старшего, и почему бы не поважничать? Отец Рута ещё не решила, как к нему относиться, отложила на потом. Может, поговорить с бабушкой, попросить совета? Но тогда узнает, что у Руты дар, и все узнают нет, такое никуда не годится. Значит, своими силами, только своими силами, как бы ни казалось сложно.
Мельда, отстань! Айрис пихает кошку ногой, пусть твоя любимая Рута тебя кормит!
За своей бы Мелиссой лучше следила любимице Айрис достается уже от Руты.
А я и слежу, и гребнем расчёсываю, это твоя Мельда всегда лохматая, как растрёпа!
Не лохматая, а пушистая!
И сама ты тоже растрёпа!..
Слово за слово, дело доходит до ссоры. Хорошо, сёстры по разные стороны стола, а то бы, никаких сомнений, вцепились друг в дружку.
Сейчас обе получите, осаживает дочерей Ламанда.
Нужно дать им одно дело на двоих, да-да, шамкает бабушка Пенута, лучше нет средства, чтобы сдружиться
Правильно! Фаргал хлопает по столешнице.
Девочки затихают, но поздно: брат уже загорелся желанием их сдружить.
Кучу дров видите? спрашивает после завтрака, когда одеваются, собираются, выходят на задний двор, нужно сложить под навес. И поторапливайтесь, поторапливайтесь, сейчас големы подойдут!
Как же, такую кучищу не заметишь, бурчит Айрис. Глаза у неё голубые, как ясное морозное небо, волосы светлые до белизны. Давай, ты слева, я справа.
Давай, Рута натягивает рукавицы, поправляет шапку из лисьего меха. Она и сама как лисица, только не здешняя, белая, а заморская, с другой стороны света. Волосы у Руты рыжие, глаза зелёные, озорные, улыбка хитрая, с ямочками.
Вразвалку подходят два голема: в большой глыбе туловища, как в печурке, помигивает огонёк, собранные из блоков руки и ноги нанизаны на ниточки чар. В передний блок руки можно встраивать разные приспособления, сейчас у одного колун, у другого зажим, и вот один подставляет, а другой бьёт.
Эх, молодцы! Фаргал хлопает в ладоши, эх, красота!
[2]
После работы Рута на печной лежанке, согревается. В руках у неё ком волшебного льда, заговорённый так, чтобы можно было лепить, как из глины. Лепить, а потом разыгрывать сценки излюбленная её забава. Вот и разыгрывает: то о цвергах из волшебной страны Играгуд, то о грозных драконах Беллкора, то о лукавых саламандрах. Но сегодня другой сюжет, о Ламанде и Баглае, матери и отце. Он не бьёт, она не плачет, и рождается ребёночек, которого все любят. На миг Рута задумывается, сынишка это или дочь, решает, что сынишка всё же лучше. А как он появляется на свет? Не придумав ничего лучше, Рута отделяет от фигурки матери большой живот и лепит из него маленького человечка.
Вот ты где! над краем печи показалась голова Айрис.
Что тебе надо? от неожиданности Рута вздрогнула, быстро сгребла фигурки в кучу, смяла в ком.
Там баржи плывут, побежали быстрей!
Раздумывала Рута недолго: Айрис, конечно, задавака и вредина, а на печи тепло и слезать не хочется, но баржи всегда событие, пропускать такое нельзя.
Бегу!
У ограды встретили мальчишки Казарнак, Ратма, Маклай.
Ну, сколько можно ждать? Казарнак приплясывал от нетерпения, всё с вами пропустим!
Не бойся, не пропустим, Айрис задрала нос, айда!
Свою компанию они называли «кулаком», потому что пятеро, как пальцев. Казарнак говорил, что это он первый так придумал, Айрис что она. Большой палец это Маклай, сын Пилипа-кузнеца. И такой же, как и Пилип, крепкий, кряжистый. Казарнак это указательный палец, ибо самый главный. Черноволосый, остроглазый, пронырливый, почему и получил прозвище Шило. Айрис это средний палец, потому что самая высокая и тоже считает себя главной (ну-ну, как же!). Ратма это безымянный палец, так как имени своего у него не было, дал алхимик Киприан. Пришёл Ратма откуда-то с севера, а откуда, не помнит, и вообще не помнит ничего. Худосочный, лопоухий, губы серые, вывернутые, будто бы варёные. Если бы не Киприан, Ратму бы прогнали, а то и в жертву реке отдали, но тот почувствовал в мальчике способность к чародейству, взял в ученики. Ну, а мизинец это Рута, потому что, чего уж там, самая маленькая.
Пристань от посёлка отделял вал, сложенный из плотно пригнанных друг к другу глыб тороса огромных, просто огромадных. Казарнак утверждал, что привезли их в незапамятные времена аж с самого Прохладного моря, но даже простак Маклай в этом сомневался. Людей у вала собралось уже много, поднимались по прорубленным в толще ступеням на плоский гребень. Взрослому бы не протолкнуться, но у «кулака» имелись свои лазейки, ребята быстро оказались наверху. А река Горячая несла свои тёмные до черноты воды, река Горячая не замерзала никогда. Начало она берёт на крайнем-крайнем севере, где Великий Хребет сходится с Великим Рифом, держат друг друга за руки. А Великий Хребет связан с Дырой, оттого вода в Горячей волшебная, а из волшебной воды получается волшебный лёд. Так рассказывала Руте бабушка.
Едут! пронеслось по толпе, едут!..
Потянуло кислой вонью ржавчины, по чёрной речной глади волнами пошло марево, из марева показались баржи одна, вторая, третья. Две прошли мимо, третья замедлилась, стала забирать к причалу. У бортов её стояли големы-стражи, большие и высокие, меж ними расхаживал речной капитан. И Рута вдруг увидела, поняла, что он такой же чёрный, как и река. Нет, не внешне, конечно, а внутри разъела его Горячая, пройдя сквозь защитные чары, как проходит сквозь скорлупу ореха червь.
Никак ещё одна! крикнул Казарнак.
Рута сначала услышала, потом уже увидела: четвёртая баржа шла еле-еле, надсадно скрипя, на палубе её были люди, много людей.
Переселенцы, высказал очевидное Маклай, он любил так высказываться.
С последней что-то не так, сказал Ратма тихо, но Рута разобрала, и ей стало страшно. Сейчас что-то случится, поняла она, что-то плохое.
Почему так скрипит-то? наморщил лоб Маклай, может, самоходный механизм сломался?
Да ну, отмахнулся Казарнак, просто там людей очень много, вот и скрипит!
Однако прав оказался всё же Маклай: баржа с переселенцами дёрнулась, будто ей отвесил пинка великан, понеслась в сторону той, что была по счёту третьей. Поселковые смотрители, встречавшие у причала, кричали, размахивали ледяными дубинками, толпа на гребне замерла, затаила дыхание, как один человек.
Вот это да протянула Айрис, большие глаза её влажно блестели.
Два марева встретились, баржи со скрежетом прошли бок-о-бок, вверх взметнулись алые искры чар. Борт грузовой сломался, чёрного капитана сбросило вместе с двумя големами на палубу баржи с переселенцами, накрыло волной.
Смотри, смотри, дерутся! Казарнак пихнул Руту в бок, показал пальцем.
На барже с переселенцами и правда началось неладное: големы-стражи, обожжённые водой, размахивали во все стороны квадратными кулачищами, топотали ножищами. Оно и понятно: на людей Горячая действовала, но зимой совсем чуточку, и если человек умеет плавать, и не нахлебается, то переживёт без труда, но не так, совсем не так с големами. Если говорить просто, вода из Горячей их плавила, как и положено горячей воде, пролитой на лёд. Одному голему досталось особенно: вода разрыхлила и голову, и грудь. Рута увидела, как крепкий мужчина заслонил женщину и двух мальчишек жену и детей, понятное дело, а голем снёс ему голову, будто раздавил в руке сочный плод. И тогда младший подпрыгнул, вцепился в грудь стража, повис на одних только пальцах, словно кошка. Ещё миг, и голем расплющил бы, сведя вместе кулаки-блоки, но парень отпрянул, повалился на палубу, в руке его горел головнёй артефакт-сердце
[3]
Столкновение барж в посёлке обсуждали долго, Руте понравилось, как об этом сказала Бригитта мелят, мелят, мелят, что твоё зерно в муку. Только к весне улеглось, поутихло, о другом стали думать да говорить, о привычном. То бишь о предстоящем разливе. Порой Горячая разливалась обычно, а порой нет в позапрошлом году как раз такой случай и был. С южной окраины посёлка, за лесопильней, залило много леса, и вода долго стояла, а когда вода из Горячей долго стоит, дерево становится волшебным. До того дошло дело, что из земли вылезать начали, на корнях ходить, на людей нападать один такой живодрев и убил Нолана, разодрал сучьями-крючьями. Рута брата, самого в их семье старшего, очень любила, очень по нему плакала. А потом воду осушили, живодревов изловили да извели, одну заимку поставили, другую, третью, и получился починок, который назвали Заливным. Теперь туда переселенцев много стекается, волшебное дерево добывать.