Усатый объехал стонущего, а молодой склонился над человеком, чтобы получше рассмотреть и понять тяжесть раны. И в этот момент Декарус, а это был именно он, вскочил с земли и вонзил, спрятанный под собой, меч в тело молодого воина, одновременно стаскивая его с коня. Усатый выстрелил из лука, он сумел попасть Декарусу в левое плечо. Стрела попала со спины и наконечник вышел со стороны груди. Декарус охнул, но сумел вскочить на лошадь, стащив солдата графа. Усатый тем временем вытащил вторую стрелу и натянул лук, но выстрелить второй раз уже не успел. Декарус за долю секунды до выстрела одним ударом перерубил лук и разрубил череп врага. При этом лошадь дернулась и ему пришлось бросить меч,чтобы ухватить правой рукой поводья и удержаться в седле. Левая рука перестала его слушаться. Декарус посмотрел на наконечник и увидел, что кровь сочиться, но не очень быстро. Конечно, непонятно, что происходит на спине, но сейчас это не важно. Он подумал и решил не слезать с коня, чтобы подобрать меч. Голова кружилась, и он мог не забраться в седло второй раз. Вместо этого Декарус направил коня через кусты в сторону южного тракта, который как он надеялся был еще свободен от крестианцев.
Вечером этого дня, уже на закате, всадник со стрелой в спине, пригнувшийся к холке, был замечен патрулем второго кавалерийского полка центральной армии на южном тракте. Всадник бредил, опустив поводья, а конь просто брел. Патруль доставил всадника в расположение полка, и взяв его под руки солдаты пошли к палатке полковника.
Когда они пришли, и дежурный доложил полковнику, тот сразу велел привести раненного. Полковник в позолоченных доспехах с седыми усами, но мощной фигурой борца поднялся из-за походного столика, где он сидел над картами с несколькими офицерами.
Полковник Скарт, -тихо проговорил раненный.
Вы меня знаете, кто Вы, откуда и кто Вас подстрелил? спросил, Скарт, а это был именно он. Правая рука герцога Нейла, командующий кавалерией центральной армии.
Меня, зовут Декарус, я сотник с границы графства Адлер. Вы меня не помните, но я был в Вашем полку, когда мы брали Тьор.
Так это мой славный ветеран, дайте ему вина, он кивнул дежурному, и проводите к медикам.
Подождите полковник, остановил его Декарус. Я весь день провел в седле, чтобы привести важное известие. Армия перекрестия перешла границу, и они движутся по центральному тракту, они меня и подстрелили, все мои люди мертвы.
В палатке повисла тишина. Полковник повернулся спиной к Декарусу и сделал шаг в сторону стола с картами.
Этого не может быть, крестианцы не посмели бы напасть на нас. Наверное, на тебя напали переодевшиеся разбойники и ты бредишь.
Нет! Я сам видел полки из Хаубурга, так же как вижу сейчас Вас. Я видел по меньшей три тысячи солдат, и они всё время пребывали. Откуда может взяться столько переодетых и вооруженных разбойников. И их сопровождали солдаты Адлера.
Полковник Скарт на мгновение задумался, затем резко повернулся к Декарусу, но посмотрел не на него, а на поддерживающих под руки солдат. Декарус почувствовал, как крепко они его взяли за руки. А полковник сделал шаг вперед и привычным жестом провел ножом по горлу сотника, бросив солдатам:
Похороните его по-человечески. Все-таки мой ветеран.
Это последнее, что услышал в своей жизни удивленный сотник Декарус. А Скарт развернувшись к своим офицерам продолжил:
Итак, господа, всё идет по плану. Надеюсь, вы правильно выполнили все мои указания, и дорога Крестиандру очищена от наших войск.
4.Колле.
Колле сидел за столом трактира и мрачно точил нож. Он переводил взгляд с лестницы трактира на окно, в которое било утреннее солнце, с окна на деревянный стол перед собой, на котором было вырезано неприличное слово и снова на лестницу. Но раздражало его не солнце в глаза, и не идиот, который так бестолково использовал нож, а этот мальчишка. Тот мальчишка, который вчера его нанял для перехода через границу. Раздражало то, что уже час прошел с рассвета, а наниматель лежит в кровати, лентяй. А еще его раздражало, но конечно в этом он себе не признавался, что этот мальчишка посмел нанять еще и его конкурента, этого тупого увальня Ханса. Колле старался не смотреть в тот угол, где сидел крестианец. А как всё хорошо начиналось. Хозяин трактира по эту сторону границы, кстати получал комиссионные, подвел этого мальчишку, который искал проводника. Как раз у Колле закончились деньги, сезон контрабанды еще не начался, на перевалах еще лежал снег, но налегке пройти уже можно было. Он сразу оценил богатые голубые доспехи этого дурочка, а также совсем не воинственный вид. Колле уже начал прикидывать сколького у того будет денег в кошельке, когда он Колле приставит в горах ему нож к горлу. Но дурачок оказался не совсем дурачком, и нанял еще Ханса. Не то чтобы Колле был злой, он не собирался убивать мальчика. Но справедливо перераспределить деньги было богоугодным делом. Ну вот отметил про себя Колле, всего неделя у крестианцев и уже заговорил о боге. Он скривился и смачно сплюнул. Его круглое рябое лицо расслабилось. Он не выдержал и все же бросил украдкой взгляд на Ханса, великан, более двух метров, ростом сидел ,прислонив к стене огромный арбалет, сидел и не посматривал по сторонам как Колле. Колле вырос среди бездомных, родителей он не помнил, и ножи были его излюбленным оружием c детства, он умел их очень точно кидать. А еще мог быстро и без затей перерезать горло. Кроме того, два небольших меча за спиной тоже были не парадными игрушками. Но обычно он зарабатывал не оружием, а контрабандой. Он знал границу как свои пять пальцев, а его хорошо знали по обе стороны границы.
А может попытаться договориться с Хансом, подумал он. Но тут наконец появился наниматель. Сколько ему лет, пытался определить Колле, восемнадцать?! Нет слишком хрупок и тощ. Пятнадцать?! Нет, слишком высок. Шестнадцать, решил он. Тем временем юноша в богатых голубых доспехах попросил у хозяина яичницу и направился к столу за которым сидел Колле, Ханса он просто не заметил. Длинный тонкий меч, больше похожий на шпагу болтался у него на боку и при каждом шаге громко звякал об бедро. Колле закатил глаза. А парень уселся напротив Колле и спросил:
Когда выдвигаемся?
Колле посмотрел в его большие голубые глаза и ответил вопросом
А когда Ваша милость изволит откушать?
Скоро, ответил юноша, забирая у подошедшего хозяина яичницу и хлеб. Еще молока, попросил он.
Колле опять демонстративно закатил глаза. В этом время открылась дверь и вошла группа из восьми вооруженных крестианцев, которые в этом забытом уголке страны выполняли функции стражи, таможни, армии, суда и многого другого. Их начальника Зильфреда Колле постоянно «подмазывал» и сейчас тот отделился и пошел поприветствовать Колле.
Здравствуй прохвост, когда подашься на ту сторону? он кивнул в сторону границы.
Сегодня, -ответил Колле. Я нанялся в услужение к этому господину.
Ну, ну проговорил Зильфред переводя взгляд на юношу, который ел яичницу опустив голову. Зильфред чуть обошел его и встал со стороны окна.
Ну-ка, ну ка кто тут у нас?! Так это ж.
Больше сказать он ничего не успел, шпага парня волшебным образом избавилась от ножен, оказалась у него в руке и вспорола горло Зильфреду. У Колле отвисла челюсть и так и осталась в этом состоянии. А крестианцы быстро вскочили и обнажив мечи гурьбой кинулись вперед. Очевидно, они считали, что без помех нарежут парня на ломтики. Однако раздался характерный щелчок струны арбалета и сразу двое крестианцев оказались приколоты к стене трактира. Тут уже и парень успел развернуться и стальным продолжением руки ткнуть в ближайшего крестианца. Шпага вышла между лопаток, после чего солдат повалился, правда вместе со шпагой. Настал черед Колле, когда он блокировал мечами удары двух ближайших крестианцев. Еще щелчок и еще один упал. Болт торчит из затылка. Оставшиеся трое, сочтя соотношение три на три не в свою пользу, кинулись к дверям. Никто их не стал преследовать. Колле обернулся. Десяток завтракавших постояльцев жались по стенам, а хозяин стоял белее молока, которое держал в кружке.