После очередного разворота акула ударила Всеслава своим носом в грудь не больно, но ощутимо. Дальше её движения стали молниеносными: она резко разворачивалась, касаясь то ног Всеслава, то боков, то ударяя его хвостом, то снова мордой. Всё, что он мог, это отталкивать её руками. В какой-то момент он понял, что задыхается и, уже не заботясь ни о чем, рванулся вверх.
Он выпустил загубник своей короткой трубки и хватал воздух ртом, захлёбываясь и кашляя, и всё ждал, когда же акула ударит его по-настоящему
Отдышавшись, он не увидел зловещего плавника над водой и решил, что она вновь на глубине. Драпать к катеру он считал бессмыслицей обогнать акулу было невозможно. Он снова нырнул, ожидая увидеть жуткую морду с разверстой пастью, но вокруг было пусто. Он вынырнул, разыскал скопище катеров, нырнул опять и изо всех сил поплыл в нужном направлении.
Ему помогли вылезти на корму катера, потому что он напрочь забыл освободиться от своей ласты и всё никак не мог понять, почему ему не удается зацепиться за лесенку. Он не сразу понял, что его ругают оказывается, всеобщий заплыв окончился двадцать минут назад и все ждали только его. Он сидел на мокрой раскачивающейся палубе и не сразу догадался снять маску. Люди, обступившие его, шарахнулись и загалдели. Уже потом ему объяснили, что у него был совершенно обезумевший взгляд, стучали зубы, всего его крупно колотило, и он не мог выдавить из себя ни одного слова. Когда встревоженные арабы из команды катера влили в него горячего и неимоверно сладкого чая, он сказал лишь одно слово: «Shark». И ему поверили. И никто больше не сердился на него за задержку.
Давно Всеслав не испытывал к себе такого внимания и сострадания окружающих, как за последующий путь обратно к берегу.
Уже будучи в номере отеля, он вдруг понял, что у него безумно болят все мышцы тела, будто он выстоял в спарринге с несколькими партнерами подряд больше часа. После этого он проспал шестнадцать часов кряду, проснувшись глубокой арабской ночью.
И больше уже он не рисковал купаться по ночам.
Эпизод 5
Ну, где был? разглядывая загар Всеслава, спросил Мишаня, когда они встретились на Ярославском вокзале.
В Египте, Всеслав стащил с себя рюкзак и пристроил на тележке, где были сложены чемоданы с приборами и остальные вещи.
И как там?
Жарко, поёжился Всеслав.
Да, в Сибири сейчас то же самое. Комары, мошка́. Благодать.
Всеслав вспомнил мутные глаза акулы и решил, что мелкие кровопийцы много лучше.
Ехали самым полным составом, то есть впятером. Выкупили два купе, так как приборов было много, но и так оказалось тесновато. Молодой богатырь Егорка, ворочая ящики на верхней багажной полке, предложил:
А давайте всё оборудование в одно купе вместе со Славиком. Он же у нас как самый главный прибор.
Точно, подхватил типичный инженер и очкарик по фамилии Митин, за что и имел незамысловатое погоняло Митька. Твердомеров всех начальник и болгарок командир.
Дураки, констатировал Всеслав и залез на верхнюю полку.
Он же нас всех насквозь видит, Егорка спрыгнул вниз. А тут бы они все вместе
Ладно трепаться, встрял Володька. Кто с кем?
Мишаня, ты как? спросил Всеслав, глядя в окно. Поезд мягко тронулся и покатился прочь с вокзала.
Поддерживаю, отозвался Мишка.
Тогда мы трое в соседнем, сказал Володька.
Проведя в дороге полтора дня, прибыли на станцию Пыть-ях. Еще через шесть часов оказались в посёлке с колким названием Ерши.
Вахтовики жили там в торчащем настоящим небоскребом посреди остальных низкорослых построек пятиэтажном корпусе. Каждый номер звались они именно так был спланирован как настоящая квартира. Там было всё, включая мебель, не было только кухни. Зато в бараке неподалёку была столовая с традиционными копеечными ценами и вполне качественной едой.
Каждое утро начиналось в семь часов с общей побудки: женский голос вещал по громкой связи (в каждой комнате был установлен под потолком динамик):
Доброе утро. Сегодня одиннадцатое июня, семь часов. Температура 20 градусов. Удачного трудового дня.
Твою мать, гидрометцентр ваш бухтел каждое утро Мишаня. Обрежу провода к чертям.
Никаких обрезаний. У нас тоже подъём в семь, командовал Володька, выходя из ванной. Пожалуйте бриться.
Володька работал один, с водителем Серёгой: они разъезжали по ершовскому месторождению на брутальной и древней чёрной «Волге» Газ-24. Всеслав был в напарниках у бугая Егорки их возил жутко толстый дяденька на Ниве-шевроле, которого Егорка прозвал «Человек-бутерброд», а Всеслав переиначил в «Sandwichman». Шевро-ниву они же нарекли Сандвичмобилем. Сандвичмэн, привозя их на место, всегда дремал в машине, а они с Егоркой, снимая показания, перемывали ему за глаза кости, весело хохоча, чем нередко будили. Иной помощи от толстяка не требовалось: богатырь Егорка вырывал яму любой глубины быстрее любого из бригады.
Мишаня был в паре с Митькой водитель, пожилой алкоголик Семёныч, в землекопы не годился категорически из-за частого тремора и неспособности поднимать что либо тяжелее наполненного стакана. Потому Семёныча использовали лишь как «подай-принеси», чем тот нисколько не тяготился. Найти другого водилу не вышло, и Володька каждое утро перед разъездом со значением выговаривал Семёнычу:
Учти, Семёныч замечу пьяным, сразу попру.
Семёныч, закатывая красноватые слезящиеся глазки, послушно разводил руки в стороны и справедливо замечал:
Да где тут водку достанешь, Володя? Ближайший магаз со спиртным вёрст за двадцать, а то и больше. Не сомневайся, не подведу.
Смотри. Я предупредил, и махал на стоящую неподалёку Ниву «Тайга»: Заводи.
Поначалу дни были холодные и дождливые. Работали в дождевиках и резиновых сапогах, меся чудовищную грязь на подходе к «кустам». Потом просохло, установилась хорошая погода. Начал мешать гнус. Ходили, разнося химическое амбре репеллентов, и всё равно почёсывались. Вечером раскрывали ноутбуки и забивали показания приборов в отчётные таблицы. В это время, как правило, не трепались, и был слышен только массовый стук клавиш как в машбюро и ещё бухтел в углу на полутонах телевизор. Всеслав не оставался в стороне, помогал, так как цифр было предостаточно, а составить таблицы было необходимо как можно быстрее.
Командировка шла своим чередом.
Тут вроде, сказал Егорка. Больше негде.
Тут, тут, зевнул Сандвичмэн. Уж час колесим, где ж ей быть, как не тут.
Ну, раз Сан Игорь Викторович сказал, стало быть, идём, отозвался Егорка и полез из Сандвичмобиля.
Тут было зелено и идти предстояло в тайгу. Магистральник водовода шёл от ЦППН сквозь тайгу прямиком к узлу раздачи. Теперь осталось найти гусак.
Вон просека, кивнул Всеслав. Тут ей и быть.
А ты посмотри, сказал Егорка. Всеслав налегке подошёл к невеликой просеке и посмотрел. Вернулся, открыл багажник Шевро-нивы:
Кажется она. На полутора метрах. Как раз для водовода.
А диаметр?
Не пойму. Глубоко.
Ладно, пощупаем, Егорка выволок чемодан с инструментом, подумал, и прихватил запасной аккумулятор. Всеслав взял лопату и пошёл вперед. Сзади погромыхивал чемоданом Егорка. Углубились в подлесок и минут пять шли не останавливаясь. Егорка заглянул в схему:
Вот-вот уже. Если это она.
Нормальная труба, сказал в ответ Всеслав. Чистая.
Вот и хорошо.
Показался гусак.
Точно, она! крякнул Егорка. Подошли, разложили инструменты. Егорка мигом зачистил пятаки прямо на гусаке.
Копнуть всё равно придется, вздохнул Всеслав.
После, Слава, Егорка уже возился с приборами. Эту сделаем, перекурим. Пиши
Забили первую точку и Егорка ещё не успел закурить, как из кустов кто-то рявкнул. Оба вскинули головы на звук, прислушались.