И откуда у бедного разведчика такое богатство? Не успел из санбата вернуться и, на тебе, с гостинцами к нам заявился! прервал тишину Панин, указав глазами на фляги.
Егор, изображая недоумение, ответил, немного свысока глядя на товарища:
Так разведчик я или нет!
Вот так и Леха говорил, закусывая кусочком сала, произнес Панин и добавил: Щукин самый настоящий среди нас!
Говорил! Егор уставился на него. Что значит «говорил»? Почему не «говорит»?
Его испуганный взгляд заставил обоих сержантов отвести глаза в сторону, бойцы не знали, что можно сказать другу, пребывающему в полном неведении.
Что с Виноградовым? спросил разведчик.
Не вернулся из поиска, тихо ответил Каманин.
Давно?
Сегодня, почитай, брат, девятый день пошел, почти шепотом произнес Панин, нервно теребя клапан нагрудного кармана гимнастерки, чтобы достать из него кисет.
Отсутствующий в расположении взвода, до сих пор не вернувшийся с боевого задания, сержант Виноградов был одним из тех, кто первым принял прибывшего во взвод неопытного красноармейца Щукина. Он, на пару с Паниным, посмеялся тогда над желанием вновь прибывшего солдата служить именно в подразделениях разведки. Немного язвительно высказался в адрес Егора, который попросил направить его для дальнейшего, после выписки из госпиталя, прохождения службы в одну из воинских частей, располагавших в своем составе взводом или ротой разведчиков. Но спустя некоторое время он так же, как и Панин, изменил свое мнение о новичке, видя его старания в освоении новой специальности, жажду познания, природные ум и наблюдательность, повышенное внимание к мелочам и редкую исполнительность. А главное, они оба, а также Каманин и многие другие бойцы их взвода, разглядели в Егоре такие качества, как отчаянная храбрость, дерзость, авантюризм, желание рисковать, чтобы добиться результата любой ценой, как порою требовала обстановка.
Их первая совместная вылазка к передовой линии укрепления противника, на участие в которой Егор вызвался добровольно, показала им, что новый боец достоен службы в разведке. Они же первыми стали уговаривать тогдашнего командира их взвода о зачислении красноармейца Щукина в группу поиска, что в ближайшие дни должна была отправиться добывать «языка». Они сами начали натаскивать и учить Егора тем мелочам, что нужны были ему там, где опаснее всего, где жизнь солдата-разведчика висит на волоске, где все решают порою секунды, присутствует огромный риск, сердце от страха выскакивает из груди, а ответственность за выполнение боевого задания и жизни товарищей становится превыше всего.
Щукин не подвел ни разу. В его лице взвод получил именно то, что и требовалось. Он мог часами напролет, абсолютно неподвижно вести наблюдение за передним краем врага, фиксируя любые перемещения, изменения в маскировке, смены постов наблюдения со стороны врага, появление новых целей, новых объектов, позиций, проходов. Командиры дивизионов и батарей полка не раз приходили в расположение взвода, чтобы получить сведения, обнаруженные и установленные именно Щукиным.
Не уберегли, значит, Леху! сдавил зубы в отчаянии Егор. Как же так, а?
Не уберегли! виновато сказал Каманин, стараясь не смотреть в глаза вернувшемуся из санбата разведчику.
Помянем, сдавленным голосом произнес Егор, протягивая руку к одной из лежащих на столе фляжек со спиртным.
Тут вот какое дело, брат Егор, заговорил Панин, после того как пустые кружки опустились на дощатую поверхность стола, а сидящие за ним стали закуривать, передавая друг другу кисет с махоркой. Пока тебя не было, у фрицев очень шустрая минометная батарея завелась. Бить стала очень точно и накрывает все, что есть на передовой. Как будто в оптический прицел видит.
Стоит только кому-нибудь обнаружить себя, как тут же в вилку берет! добавил к его словам Каманин, выпуская из ноздрей дым. Среди тех, кто в боевом охранении, почти всегда потери. Чуть кто неосторожно высунется почти всегда сразу следует удар.
Наших ребят двоих зацепило, когда в наблюдении работали, присоединился к пояснениям товарища Панин. Бинокли и стереотрубы тоже, гад, видит.
А миномет это тебе не пушка, не гаубица. Ему развернуться минутное дело! направил на Егора Каманин свой напряженный взгляд. Пустил несколько мин и затих. Поди засеки его! Мы уж головы сломали, как его обнаружить.
И работает очень точно, прямо снайпер какой-то! сказал Панин так, будто чувствовал свою вину в потерях из-за до сих пор не установленной разведчиками минометной батареи врага.
Вот на нее и пошел охотиться Леха Виноградов с парой ребят. Так и остался там. Мы уже и ждать перестали, потупил глаза старший сержант, нервно теребя в руке тлеющую самокрутку.
А она все бьет и бьет, повернулся Панин к Егору и добавил: И так прицельно, так точно. Прямо спасу нет.
Верно, придется опять кому-то к фрицу идти, батарею эту выслеживать, процедил сквозь зубы и бросил на пол окурок Каманин.
Глава 2
Подъем, славяне! Боевая тревога! В ружье! заорал, ворвавшись в землянку, старший сержант.
Завтракавшие в землянке солдаты сразу после его команды оставили на столе свои котелки, кружки и ложки и устремились к двери, на ходу хватая с нар шапки и ватники, беря из пирамиды и со стен оружие.
Щукин, за мной, остальные с сержантом Паниным! Каманин принял у Егора автомат, давая возможность тому застегнуть на груди ватную куртку и затянуть на поясе ремень.
Едва они немного отдалились от места расположения взвода, как лицом к лицу столкнулись в петляющей траншее с тем самым невысоким лейтенантом из дивизионного санитарного батальона, носившим короткополую шинель, высоко перетянутую ремнем, и постоянно сползающие к кончику носа очки в роговой оправе. За офицером следовали, судя по виду, санитар и два солдата с винтовками за спиной. Быстро поприветствовав того по уставу и проскочив мимо, разведчики побежали дальше, и лишь спустя минуту, сделав короткую остановку, Каманин пояснил Егору, что происходит и куда идет лейтенант с санитарами:
С проверкой идут. Землянки осматривают. Следят, чтоб антисанитарии не было. Сейчас на вшей проверять будут всех, кого поймают.
А нас чего не остановили? спросил, пытаясь восстановить сбитое бегом дыхание, Егор.
А чего нас останавливать, если мы куда-то в полной боевой бежим. Явно, что по делу, прокомментировал Каманин, махнув рукой товарищу в сторону направления, куда им следовало двигаться дальше. Сейчас найдем ротного из стрелкового полка. Он нам все скажет.
Егор бросил удивленный взгляд на старшего сержанта, но не стал ничего спрашивать, рассчитывая на скорое для себя прояснение обстановки.
Пару дней назад диверсанты у нас в тылу объявились, отвечая на молчаливый вопрос товарища, сказал Каманин, решив на ходу довести до своего друга сложившуюся ситуацию.
Миновав длинную петляющую траншею, повсюду имевшую массу ответвлений и коридоров для входа в блиндажи, всевозможные ниши, навесы и проходы, они обогнули лесок и вбежали в следующий, где сбавили ход и начали осматриваться, будто бы отыскивая кого-то глазами.
Одеты в нашу форму, продолжил говорить старший сержант, маскировочные комбинезоны, точно как у нас, пятнистые, что недавно получили. С нашим оружием. Ребята их видели. Ну, дел они уже натворили.
Этот, махнул Егор рукой в сторону, заметив вдали, за стволами деревьев высокого, под стать рослому Каманину, парня в обычном воинском облачении.
На нем был короткий солдатский ватник без погон, выцветшая фуражка на голове, грудь перехвачена ремнем автомата, что расположился за спиной. На боку висела кожаная командирская сумка, выдававшая в человеке принадлежность к офицерскому составу.