Без прыгающей неоновой подсветки и дыма это просто обшарпанное подземелье. Вертекс разгружает ящики с пустыми пивными бутылками. Меня быстро замечают.
Ну, здравствуй, капризно протягивает он. Где мои обнимашки?
Я с улыбкой обвиваю его рукой, и он клюет меня в щеку липкими от блеска губами.
Вертекс псевдоним, выцапанный откуда-то из астрологии, которой он страдал в хронической форме. Имена в «Туннеле» не жалуют, и здесь я тоже пролетела мимо тренда.
«Что значит Санда? недоумевает он. Незамысловато как-то. Здесь ты можешь быть кем угодно, зачем тебе твое имя?»
Мы были знакомы уже несколько лет, но он пришел в клуб позже меня. Я до сих пор не знаю, какого он пола. Вертекс может сойти за любой, но говорит о себе в мужском роде. Однако это ничего не значит, особенно здесь. Всегда любуюсь им, как елочной игрушкой: он высок, субтилен, а запястья такие хрупкие, что остается загадкой, как он умудряется разгружать эти ящики и прочую тяжесть, которую приходится гонять барменам. Вертекс постоянно меняет стиль, и бывают дни, когда его сложно узнать, если бы не неизменный хамоватый голос.
Сегодня он одет в балахон в серебряных пайетках. На глаза спадает неоновая челка, которую ему постоянно приходится раздраженно сдувать.
Что за драма? скептически спрашиваю я про музыку.
В меня игриво стреляют глазками.
Днем моя дискотека, играю что хочу. Зря ты так пренебрежительно. Чистая минималистичная меланхолия девяностых.
Я хмыкаю и выдаю первое пришедшее в голову сравнение:
Когда слышу такое, представляю, что я томная сорокалетняя женщина, сидящая в кресле в кружевном пеньюаре, пока Falco занимается любовью с моим ухом.
Вертекс награждает меня укоряющим взглядом и, как шарик ртути, перетекает напротив.
Скажи на милость, на кой черт тебе дилер пушками?
Не мне. Я устраиваюсь на стуле и извлекаю дело Михи. Нужно предложить ствол. Дилеру не придется его продавать, нужно только одолжить мне.
Вертекс облокачивается о стойку и смотрит на фотографию.
И кому в итоге нужен пистолет? Этому цветочку?
Да, это будет приманка. Потому что цветочек необходимо доставить мадам Шимицу.
Тогда ее гербарий говно, чуть брезгливо комментирует он.
Моего шефа он недолюбливает, впрочем, как и всех дилеров. Считает их неоправданно высокомерными. Странно ждать от них иного поведения, но Вертекс полагает, что все вокруг должны давать ему «пять».
Я закуриваю, и он отработанным движением пододвигает мне пепельницу. Затем снова переводит взгляд на досье.
Противный Вырастет мужлан. Мальчики такого сложения бывают симпатичны максимум пару лет после пубертата, а потом кабанеют.
Мне надо его заманить в один заброшенный дом.
То есть ты выступаешь в роли подставного дилера оружия, ловишь его на крючок и потом передаешь кому надо?
Его заберет один из громил мадам Шимицу и доставит клиенту.
Вертекс сводит тонкие брови, недоверчиво размышляя над этим бесхитростным планом, и задает здравый вопрос:
А какая ему нужна пушка?
Не знаю. Не думаю, что он в них разбирается. Я раздраженно выпускаю в сторону струю дыма. Предложу любую. Что он назовет, то и притащу. Поможешь?
Вертекс выдерживает театральную паузу, драматично опустив переливающиеся веки.
Так и быть, отвечает он, словно делая одолжение, но я знаю, что он был согласен с самого начала. Знаю одного парнишу, передам контакты и твой особый запрос. Не знаю, согласится ли он дать тебе пушку просто подержать, так сказать.
Я внесу залог за нее. И скажи, кто за мной стоит.
Уборщики они же официанты и бармены курсируют туда-сюда, изредка бросая косые взгляды на бездельничающего Вертекса. Falco уже сменился черт знает чем, но уходить не хочется. Я люблю «Туннель» больной, противоречивой любовью. При всем отвращении к этому месту в такие моменты мне было уютно. И Вертекс мой друг, возможно, единственный во всем мире.
Он размышляет над чем-то, машинально поправляя ряд бокалов в нише, и чуть позже вопрошает:
Почему мадам Шимицу сама не может снабдить тебя приманками? Уверен, что она раздобыла бы хоть танк, если бы от этого зависел заказ.
Дилеры дают чернорабочим деньги, а не ресурсы, делюсь я с ним правдой о структуре бизнеса. Мы должны организовать все. Мадам Шимицу никогда не будет искать мелкого торговца оружием, чтобы подсобить мне.
Ты осуждаешь ее. Я чувствую это в твоем тоне.
Я не сказала ни слова порицания, но Вертекс каким-то образом уловил невесомое неодобрение.
Мне грех на нее жаловаться. Она довольно заботливая.
Как и положено киднепперу. Без заботы дитятко не стащишь.
Пожимаю плечами. Критиковать нечего. Вертекс интимно склоняется ко мне и берет свой любимый сплетнический тон:
Между нами, девочками: как бы она вообще выполняла все эти заказы без тебя, а?
Ответа на этот вопрос я не знаю. Уверена, она придумала бы что-то. Но Вертекса уже не остановить, он любит ковырять муравейники чужих сомнений.
Ты ее единственный постоянный слуга. И только ты можешь уволочь ребенка вместе с сандаликами, чтобы тот не пискнул. Меня твой талант, если честно, пугает, но да бог с ним. А что может она?
К чему ты ведешь? обрываю его я.
Вертекс изгибает губы в лукавой улыбке.
Ты должна быть главным дилером в этом деле. Потому что ты незаменима, а на ее место может встать любой.
Он ничего не понимает, но его наивность и поддержка мне приятны.
Тебе надо поговорить с Мельхиором, уже шепчет он мне на ухо. Скажи ему, что хочешь повышения. Ты знаешь куда больше о детях и этом бизнесе, чем мадам Икебана.
Вертекс, в этом и смысл, так же еле слышно объясняю ему я. Кроме меня никто не делает эту работу. Если я стану дилером, то не смогу выполнять заказы. Разделение труда справедливо. Мадам Шимицу хранит конфиденциальность клиентов, разрабатывает схемы заметания следов, создает целые сценарии, которые начинают крутиться после того, как я выполняю свою часть. Подкуплены все: полиция, продавцы, таксисты. Они создадут для ищущих такую сеть из ложных фактов, что никто не узнает, куда делся ребенок. Моя работа чистая механика.
Вертекс замолкает, узнав такую правду. Затем без лишних слов наливает нам обоим виски. Видимо, информация не может быть воспринята без алкоголя. Мы молча чокаемся и опрокидываем наши бокалы.
Блин, ну и дерьмовая у тебя жизнь, выдает он наконец. Кстати, куда деваются все эти цветочки? Хотя не хотел бы я знать правду
Я тоже.
Детей я ненавижу: они для меня все как Родика. Иногда думаю, что выбрала самый чудовищный способ искоренить ее призрак, идущий за мной по пятам.
* * *
Жила-была девочка, которая очень хотела маленькую сестричку. И вот однажды родители смогли ей ее подарить. Девочка смотрела на спящего младенца в своих руках и не могла скрыть радости.
Но одновременно и страха. Кто этот новый, маленький человек в их доме? О ней никто ничего не знает. Она родилась из черноты. Что несет в себе ее образ?
Смотри, какая она сладкая, шепчут с двух сторон мама с папой, как два заговорщика. Ты же так ее ждала. Ты рада, Санда?
Девочка кивает, неотрывно глядя на маленькое сморщенное личико. Существо крепко спит, проделав тяжелый путь в этот мир.
Знаешь, как мы с папой хотим ее назвать? Аннабель. Красиво, правда?
Санда снова кивает.
Эй Аннабель
Звезды, погремушки, спящие пони. Мир малыша кружится и завихряется
Аннабель солнышко
Младенец морщится, но не открывает голых, припухших век.
Папа с мамой неловко топчутся вокруг и, как заклинание, повторяют это нелепое имя.
Колокольчики и бубенчики, мишки и неваляшки. Мир новорожденной Аннабель похож на заводную карусель, но она по-прежнему не размыкает глаз. Ей не хочется его увидеть.
Это не сон. Это упрямство.