Отец Германа жил в киргизской глухомани, природа вокруг буйствовала в такой наивно-естественной гармонии, что невозможно было не испытать потрясение от вида гор, высокогорных озёр, лесов. Мы тяжело добирались: Союз разваливался, первые пограничные посты появились на границах Таджикистана, Киргизии, Казахстана. На каждом посту приходилось вступать в переговоры и рассказывать, кто мы, откуда и куда держим путь. Но время непримиримого противостояния ещё было впереди, в целом наше движение сопровождалось доброжелательностью.
Отец Германа оказался человеком, чрезвычайно увлечённым всякими теориями эзотерики, что сразу расположило его и к нашему визиту, и к интересу общения с Геной. Их встреча с Германом умиляла своей торжественностью и нескрываемой вдохновительной радостью обоих. Этот милый человек вызвался быть нашим проводником в походе в горы. В тот день жена Германа (он приехал с женой и детьми) сманила его поехать к родственникам в город Фрунзе, и в местное путешествие мы пошли втроём: Геннадий, я и наш проводник.
Вначале, естественно, впереди шёл отец Германа, но вскоре Геннадий вышел вперёд и уверенно, точно это были его родные края, быстро зашагал по тропинке, петляющей между вершинами. Приходилось за ним буквально бежать. На мои вопросы и возмущения он абсолютно не реагировал, что выводило меня из себя. Сегодня мне многое понятно и объяснимо. Но тогда я совершал только первые шаги в духовном восхождении, и откуда мне было знать, что мужчины часто преодолевают испытания в противостоянии с Учителем, оспаривая его исключительность, невольно примеряя новые качества на себя. Этот этап моего роста и совпал с нашим уникальным путешествием. Я практически не видел упоительной красоты вокруг, мне по каким-то причинам было необходимо спорить с Геной, возмущаясь его невозмутимостью и уверенностью.
На ночлег мы остановились на поляне в предгорьях красивейшей вершины. Учитель сварил суп из какой-то травы, собранной на этой же поляне. Затем он сказал, что сейчас будем медитировать.
До этого момента мне не приходилось участвовать в пересечении измерений реальности, для меня сам факт медитации был тайной за семью печатями. Но Геннадий интуитивно привёл нас на место восхитительной природной силы, где всё случилось легко и просто. Может быть, трава и суп ещё помогли, но стоило закрыть глаза, как стали разворачиваться картина за картиной. Я открывал глаза и закрывал снова возвращение в неизведанную и неосознанную мной на тот период реальность случалось точно и непрерывно.
Над вершинами соседних гор, окружающих нашу поляну, проявилась красивая Женщина, о Матери Мира я знал из книг Рерихов. Женщина держала в руках ребёнка:
Ты должен взять опеку над ним, сказала она повелительным тоном.
А как я его найду? Как зовут его?
Как тебя!
Во время этой поездки мы разругались с моим Учителем, и в течение некоторого времени мне пришлось обанкротиться в поиске. После чего качество нашего взаимодополнения вышло на другой уровень, и мой путь утверждался ориентирами, позволяющими делать самостоятельный выбор. Но в сложные переходные моменты у меня всегда был и есть Учитель Геннадий. У нас праздник рождения в один и тот же день, мы проживаем параллельно одни и те же реальности, несмотря на значительное расстояние друг от друга, и периодически у меня возникает потребность приехать к нему, чтобы попариться в его бане с восхитительной родной энергетикой, проговорить несколько часов кряду и вскрыться новыми прозрениями.
Глава 6
Я открыл глаза за минуту до звонка будильника. Понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где я и что происходит. Вернулась тревога, хотя точнее было бы охарактеризовать моё состояние как любопытствующее. С одной стороны, я был уверен, что ничего со мной не может произойти, с другой волнительная встреча с неизведанным наполняла сердце торжественной интригой.
Туалет занял немного времени, и я едва успел налить себе кофе, как в кабину заглянул Патрик:
Доброе утро, как спали? Мы в ближайшие несколько минут вылетаем на позицию. Вы полетите в этом же вертолёте вместе с генералом Петерсоном. Вам что-то нужно взять с собой?
Нет, спасибо! Я только хочу позвонить домой, жена станет волноваться.
Одна просьба, если хотите, требование: вы не должны ей ничего говорить об операции, пожалуйста! Это государственная тайна, помните?
Я молча кивнул головой и набрал номер домашнего телефона. Как ни сложно было преодолеть интуицию Ольги, но мне в конце концов удалось не вызвать у неё особых подозрений и увязать свой ранний уход с необходимостью встречи по работе.
Моторы машины взревели, и одновременно в кабину-кабинет вошёл генерал. Мы поздоровались. Его усталый вид, похоже, был следствием бессонной ночи, и неудивительно, что стоило ему сесть в кресло за письменным столом, как глаза его закрылись, и он задремал. Патрик молчал. По-видимому, все дополнительные инструкции предстояло получать по прибытии на место.
Я хорошо знал расположение Valencia относительно Los Angeles. По моим предположениям, лететь нам предстояло минут десять-пятнадцать. Я тоже закрыл глаза, стараясь помолиться и настроиться на случающееся.
Вертолёт чуть качнулся и мягко оторвался от земли. В иллюминатор было видно, что вместе с нами взлетали ещё пять машин. Вначале под нами пронеслись строения аэродрома, потом, набирая высоту, мы полетели вдоль 405-го фривея на север. Пейзаж внизу был монотонным дома, машины, деревья, небольшие, трудно различаемые фигурки людей. «Интересно, мелькнула мысль, догадывается ли кто-то сейчас о том, что в данную минуту решается вопрос их жизни, что возможны необратимые перемены, что дальше не будет так, как до сегодня?». Внутренний голос попытался остановить нелепые рассуждения, потому что я и сам пребывал в не меньшем неведении относительно перспективы, чем мужчины и женщины внизу. Я пил кофе и старался ни о чём не думать. Внизу узнаваемо проявился 210-ый фривей, переполненный автомобилями, утренний трафик был в разгаре. Пилоты развернули машину резким креном влево, и мы понеслись над фривеем номер 14. «Стало быть, скоро посадка. Ладно. Ты под защитой Матери Мира. Не бояться, не волноваться, не торопиться с выводами».
Глава 7
Первым по небольшому трапу спустился генерал. Его встречала группа военных в полевой форме. Один из них, похоже, старший по позиции, пытался официально доложить об обстановке, но Петерсон остановил его, отдал честь и протянул руку для приветствия. Они обнялись и направились в сторону штабной палатки, развёрнутой неподалёку.
Вертолёты приземлились на большой поляне в окружении невысоких холмов. Я попытался пройти ближе к лесу, но меня остановил выросший ниоткуда военный с автоматом. Ничего не оставалось, как вернуться к Патрику, сидевшему неподвижно с закрытыми глазами на раздвижном столике. У него так же, по-видимому, был военный навык не терять времени для того, чтобы немного поспать. Мне не стоило особенного труда убедиться в том, что я единственный, кто выспался и чувствовал себя вполне неплохо, если данное определение состояния вообще подходило для настоящего момента. Тем не менее, как я ни старался усмотреть инопланетный корабль, как ни вертел головой, всё оказалось тщетным.
Из штабной палатки выглянул генерал Петерсон и взмахом руки пригласил нас с Патриком. Внутри обстановка была похожей на ту, что меня встретила в аэропорту Van Nuys: военные с ноутбуками, планшеты Меня представили, и я тотчас почувствовал особое почтительное внимание к собственной особе. Все с нескрываемым интересом рассматривали человека, в адрес которого инопланетяне передали письмо. Наш прилёт взбодрил всех, легко считывалась усталость от неопределённости и непонимания. В палатке стоял хороший рабочий шум: кто-то что-то кому-то докладывал, другие принимали информацию, распечатывая на принтере материалы.