И что? Уговорил? с нотками ехидства в голосе спросила Марианна.
Ты зря так, дорогая. Я действую по поручению Максима Дмитриевича.
Аааа, так бы и сказал! А то я, как дура, ревную тут.
Ревнуешь? опять с наигранной весёлостью переспросил Валерий. Значит, любишь!
А ты сомневался?
Ну, как тебе сказать Сегодня у тебя будет шанс доказать мне это
***
По настоятельному предложению Максима Дмитриевича сразу же после подачи заявления в ЗАГС Валерий с Марианной стали жить вместе в загородном доме Юценко. Собственно, и подача заявления в ЗАГС была инициирована Максимом Дмитриевичем. Сам Валерий, возможно, ещё подумал бы, что-то его смущало, внутренний голос немного роптал, но, убеждённый директором в том, что женатому на Марианне ему легче будет выехать с ней в Германию, он сделал дочери директора предложение выйти за него замуж, на которое та тут же согласилась. Всё это и женитьба, и совместная жизнь молодых были этапами плана Максима Дмитриевича. Совместные фотографии Марианны и Валерия, незаметно сделанные нанятым им фотографом, в том числе и при подаче заявления в ЗАГС, тоже входили в этот план. Целью плана было сделать имя своей дочери в научной среде и выдать её замуж. Конечно, в мужья своей Марианне Максим Дмитриевич желал бы кого-то состоятельного, но «на безрыбье и рак рыба», потому остановил свой выбор на нищем, зато, как казалось ему, покладистом, любящем его дочь Валерии. Понимая, что Марианна бездарна и вряд ли когда внесёт свой вклад в науку, Максим Дмитриевич решил прибегнуть к старому, проверенному веками методу воровству, тем более, что в стенах возглавляемого им института сотрудница Чижова шла к открытию революционной силы. Наведя справки о Елизавете Чижовой, Максим Дмитриевич убедился, что встать на её защиту вряд ли кто сумеет: родственники её простые интеллигенты, далёкие от властных структур, друзей влиятельных лиц у неё тоже нет. В институте никто против него не пойдёт. Так что, всё складывалось, по разумению Максима Дмитриевича, как нельзя лучше.
***
Александр Германович, зная, что поступает подло, чувствовал себя неловко, тем не менее, виду он старался не подавать, и это ему почти удавалось. Он приветливо пригласил Елизавету сесть напротив себя и мягко, даже чуть распевно, заговорил:
Елизавета Петровна, Вы всегда выглядите замечательно, но весна, похоже, действует на Вас как-то по-особенному.
Не могу не согласиться с этим. Думаю, на всех она действует по-особенному.
Ну, не скажите Действие весны на меня в годы моей молодости и сейчас очень разнится. Сейчас я просто
Заведующий отделом, чуть поговорив о весне, о её действии на себя в разные годы, перешёл к разговору, для которого была приглашена Елизавета.
Вы, должно быть, знаете, что выделен грант на научную работу Девушка, ожидая продолжения, никак не отреагировала на слова декана, и он был вынужден продолжить:
Причём, получивший грант должен будет поехать в Германию. Разумеется, по логике получить грант должен самый перспективный учёный. По моей оценке, это Вы, Елизавета Петровна. Но, как Вы понимаете, грант этот и место в Германии Максим Дмитриевич выбивал для Марианны. Вы знаете, она его дочь. А получить грант, это значит Тут Александр Германович, понимая, что говорит лишнее, пресёк сам себя и продолжил уже о другом. Конечно, хотим мы того или нет, Максим Дмитриевич пошлёт в Германию свою дочь. Это не обсуждается! декан смолк. Последние его слова прозвучали жёстко, а потому особо выделились на фоне его предыдущей тягучей речи. «С чем Максим Дмитриевич пошлёт свою дочь?» подумала Елизавета. «И зачем мне говорит это Александр Германович?», но продолжила молчать. Её молчание не понравилось заведующему отделом, и он, чуть раздражаясь, спросил:
Ну, чего Вы молчите?
Что Вы хотите услышать от меня?
Вместо ответа заведующий отделом стал сетовать:
Вы же понимаете, что от меня ничего не зависит! Ровным счётом ничего! Последние слова заведующий отделом почти выкрикнул. Лицо его покраснело. Девушке стало жалко его.
Не волнуйтесь Вы так, Александр Германович, сказала она, я ведь не рвусь Заведующий отделом прервал девушку криком:
Ну как не волноваться! и тут же прервал себя и заговорил уже спокойно: Ну и правильно, что не рвётесь: чужая страна, чужой менталитет, чужой язык. Вы ведь не знаете немецкий?
Не скажу, что в совершенстве, но могу на нём общаться, ответила Елизавета на немецком языке. Александр Германович тоже перешёл на немецкий язык:
Вот как? изумился он. А я и не знал Где ж Вы так обучились? Выезжали в Германию?
Нет. У меня был хороший преподаватель моя мама, продолжая говорить по-немецки, ответила Елизавета.
А Ваша мама немка?
Нет. Она преподаватель языков.
А я родился в Германии, мой отец был военным, радуясь возможности отойти от щекотливой темы, на хорошем немецком языке сказал заведующий отделом и стал рассказывать о своём детстве, проведённом в Германии. Закончив рассказ о детстве, он перешёл на русский язык:
Так значит, Вы готовы к тому, что пошлют в Германию не Вас, а Марианну?
Простите, не совсем поняла вопрос. В чём должна выражаться моя готовность?
Ну Понимаете, институт сам решает, кого выдвинуть на получение гранта, тут нет указчиков, но заведующий отделом снова заговорил тягуче было бы лучше, если бы Вы, Елизавета Петровна, написали отказную.
Отказную? переспросила Елизавета, дивясь и самой ситуации, и слову.
Да Ну, чтоб всё было формально обоснованно, обстоятельно скажем так. Этот документ, разумеется, никуда не пойдёт, но пусть бы он был Это скорее для успокоения совести Максима Дмитриевича.
Как легко успокоить совесть человека, ухмыльнулась девушка.
Вам, молодежи, этого не понять, но мы, старшее поколение, привыкли к порядку
К порядку? Выдавать гранд лицу, далёкому от науки, это порядок? Заведующий отделом поморщился.
Мы говорим о разном. Я имею в виду документацию.
Я поняла, что вы имеете в виду. А когда будет назначена комиссия по моей работе? Вопрос о комиссии вырвался неожиданно даже для самой Елизаветы.
Это вам надо обсудить с Максимом Дмитриевичем. Думаю, завтра он захочет встретиться с вами.
***
Но директор пожелал встретиться с Елизаветой в этот же день. «Надо действовать, пока она (о Елизавете) не одумалась, пока не посоветовалась там с кем-нибудь», решил он.
Елизавета Петровна, мне Александр Германович сообщил, что вы готовы написать отказную от гранта и поездки в Германию.
Я получила сегодня от Александра Германовича такое предложение, но готовности его принять не выражала. «Вот стерва!» подумал директор о Лизе и сказал:
Да, но ему вы сказали, что не рвётесь ехать в Германию
Не рвусь. Но и не отказывалась, я ведь ещё и предложения такого не имела.
Елизавета, директор нарочно упустил отчество девушки с целью придать разговору более доверительный тон, ты так он тоже назвал девушку с той же целью не подумай, что твоя работа твои изыскания, твой труд пропадут. Я, институт создаст все условия для дальнейшей твоей деятельности, я даже повышу твой оклад.
Уважаемый Максим Дмитриевич, с лёгкой едва уловимой ухмылкой заговорила Елизавета, повторюсь, вы хотите, чтоб я отказалась от того, чего не имею. Вы же ещё не предлагали мне ничего, ещё даже не было комиссии по моей работе. Я думала, что сегодня вы как раз объявите дату.
Ну а если бы, предположим, вы получили такое предложение, могли бы вы отказаться от него в пользу ну, скажем, Валерия Сергеевича?
Елизавета, знавшая, что директор хочет послать в Германию свою дочь, была удивлена, услышав имя Валерия. Она подумала, что Максим Дмитриевич изворачивается, называя Валерия вместо Марианны, ей стало как-то неловко за директора.