Далее был женский труп в вульгарном платье, лиф которого был разорван так, что пышные груди несчастной выпали, а между ними был всунут желтый билет. Над этим телом лежал труп младенца безо всякой одежды и пеленок, только глаза мертвого ребенка были завязаны грязной тряпицей.
Следующее тело тоже принадлежало женщине. На жертве была лишь нижняя рубашка, поверх которой были набросаны завядшие полевые цветы.
Последними лежали два тела женское и мужское, оба обнаженные и сложенные так, будто мужчина обнимал и привлекал к себе женщину. Ее труп был обезображен более остальных: утроба была рассечена, и в рану были насыпаны моченые яблоки. Изо рта несчастной торчал пучок травы.
Дойдя до последних жертв, консультант сперва оцепенело замер, а после его взгляд преисполнился ужаса и заметался по сторонам, словно ища путь к спасению.
Белецкий тронул консультанта за плечо и тихо, но настойчиво повелел:
Gehen wir! (нем. Пойдемте!)
Рука Дмитрия Николаевича взметнулась в попытке заслонить его от кошмарного зрелища. Он попятился, и ноги под ним стали подкашиваться. Белецкий подхватил его под руку и потащил прочь из проклятого сарая. Анатолий Витальевич спешно пошел за ними.
Савелий Галактионович с откровенным торжеством смотрел вслед ретировавшемуся консультанту, овеянному такой невероятной славой, но, очевидно, проявившему на месте страшного преступления куда меньшее мужество, чем он, скромный младший делопроизводитель. О своей-то давешней слабости Савушкин, конечно, к тому времени уже позабыл. Но всласть поупиваться своим превосходством ему не позволил резкий голос доктора Дягелева, раздавшийся над самым его ухом:
Стакан воды раздобудьте! Живо! резко приказал Филипп Иванович и тоже вышел из сарая, держа в руке свой саквояж.
Савелий Галактионович шмыгнул в боковую дверь, ведшую на Мясницкую, и с важным видом лица официального потребовал в ближайшей лавке налить ему стакан воды, срочно требуемый для проведения дознавательных мероприятий. Хозяйка принесла ему воды в чашке, расписанной веселыми цветочками, и принялась выспрашивать, что там и как, и правда ли, что в старом сарае пятерых зарезали, а еще семерых придушили. Младший делопроизводитель строго цыкнул на любопытную лавочницу, подражая тону Анатолия Витальевича, и чинно заявил, что все это секрет дознания, который он чиновник сыскного управления естественно, раскрывать кому попало не станет.
К воротам Савушкин прошел по улице. Через сарай было бы, несомненно, быстрее, но он подумал, что уже в достаточной степени проявил героизм и выдержку, а бравировать своей отвагой, теперь уже очевидной всем и каждому, будет нескромно.
Когда он пришел к воротам, там были и Терентьев, и Дягелев, и Белецкий, и Дмитрий Николаевич. Последний, которому, видать, сделалось совсем худо, сидел на подножке казенного экипажа, облокотившись о колени и уронив голову на руки.
Вас только за смертью посылать! сердито сказал доктор, забрал из рук Савушкина чашку и плеснул в нее из какой-то склянки, которую выудил из своего саквояжа.
А ну-ка, выпейте! приказал он консультанту, отрывая его руки от лица и поднося чашку к побелевшим губам. Выпейте, говорю вам!
Дмитрий Николаевич повиновался, а потом опять спрятал лицо в ладонях.
Филипп Иванович принялся сердито выговаривать надворному советнику.
Вы, Анатолий Витальевич, когда в следующий раз решите развлечь господина Руднева, уж сразу его ко мне в морг привозите. Тогда, если он с избытка впечатлений преставится от сердечного приступа, мне лишней мороки с перевозкой тела не будет.
Сыщик на сомнительную иронию патологоанатома не реагировал, а лишь смотрел на консультанта с откровенной тревогой и сочувствием.
Тут Дмитрий Николаевич поднял голову, взглянул на Терентьева мутным взглядом и едва слышно прошептал.
«Весна»
Что? переспросил Анатолий Витальевич, недоуменно переглянувшись с доктором и Белецким.
«Весна» повторил консультант. Боттичелли Картина
Картина?.. Дмитрий Николаевич, я ничего не понимаю! признался надворный советник. Давайте-ка, голубчик мой, вы сейчас домой поедете, а после все мне толком объясните Белецкий, увезите его!
Терентьев снова был на Пречистенке уже ближе к вечеру.
Дмитрий Николаевич отдал сыщику свой альбом, в котором была изображена композиция из девяти мифологических персонажей.
Это Боттичелли? спросил Терентьев, надевая очки.
Вы мне льстите, усмехнулся Дмитрий Николаевич. Это Руднев, изобразивший сюжет творения великого итальянского мастера эпохи Возрождения. Картина называется «Весна». Но, собственно, важен не сам сюжет, а герои этого полотна, и Руднев принялся объяснять, указывая на фигуры слева направо. Это Меркурий, в римской мифологии бог торговли и вестник воли небожителей. Его атрибутами, в частности, являются деньги и крылатый шлем. Помните, монеты в руке первой жертвы и перья в его волосах?.. Дальше, Хариты, три римские богини веселья и радости Улыбки тех несчастных, правда, радостными никак нельзя назвать Следующая изображена Венера, богиня любви, в том числе и плотской, и греховной. В общем, любви как таковой, в любом своем проявлении. А над ней ее помощник Амур, вслепую направляющий свои стрелы в человеческие сердца. Его Боттичелли по традициям пятнадцатого века изобразил в виде младенца с завязанными глазами. За Венерой изображена богиня растительного мира Флора. Ее великий итальянец изобразил в наряде из цветов. А эти двое нимфа Хлорида и божественное воплощение весеннего ветра Зефир. От их союза согласно мифам был рожден Карпос, бог плодов. Именно на это, по всей видимости, намекали яблоки.
Анатолий Витальевич потрясенно смотрел на рисунок.
После вашего рассказа, Дмитрий Николаевич, это преступление кажется мне еще более безумным, признался он. Эта картина у Третьякова весит?
Нет, Анатолий Витальевич. Картина хранится в коллекции галереи Уффици во Флоренции.
Сыщик помрачнел.
Вы хотите сказать, что тот сумасшедший, что устроил весь этот кошмар, из состоятельных господ, имеющих возможность по Европам разъезжать? спросил он.
Руднев пожал плечами.
Я лишь говорю, что картина находится в итальянском музее.
Но ведь в России наверняка есть ее репродукции? вмешался в разговор Белецкий, все это время безмолвно подпиравший подоконник.
Вполне вероятно, согласился с ним Дмитрий Николаевич. Но, даже если их и нет, это не значит, что для того, чтобы знать эту картину, нужно обязательно ехать во Флоренцию. Существуют литографические сборники и просто описания. Конкретно этой картине посвящено немало статей искусствоведческих и даже философских. Трактовка этого произведения занимает умы исследователей уже более четырех столетий. Это очень известное произведение и своего рода загадка.
Не иначе как один из умников так ломал над ней голову, что тронулся умом, проворчал Терентьев и снова всмотрелся в рисунок Руднева. Дмитрий Николаевич, вы здесь не изобразили ни денег при Меркурии, ни улыбок у трех граций, ни яблок в животе этой Как там ее?.. Жены ветра.
А ничего этого у Боттичелли и не было. Наш убийца, видимо, добавил эти детали для того, чтобы точно обозначить персонажей.
Стало быть, все-таки выходит, что это был человек образованный? помрачнел Анатолий Витальевич.
Думаю, да. По крайней мере он хорошо знаком с древнеримской мифологией.
Скверно Очень скверно! заключил сыщик. С образованными куда как больше хлопот!
Так он же, наверное, еще и не один был? предположил Белецкий. Девять убитых! Тут помощник нужен.