Вдруг выяснилось, что в этом месте берёт сотовый телефон! Мы позвонили знакомым альпинистам в городе, которые «обрадовали» тем, что если у нас есть связь, значит, мы находимся не там, где следует быть.
Вместе с тем они подсказали основные правила: не разделять группу, следить за самочувствием друг друга, не унывать. Друзья дали ориентиры для поиска тропы. Мы приняли, с нашей точки зрения, единственно верное решение, хотя на первый взгляд и противоречащее логике гор: идти обратно на конус к точке, где потерялись, и либо ждать там помощи, либо искать тропу и спускаться вниз. Гид высказался категорически против этого решения, сказав, что наверху мы замёрзнем и окончательно потеряемся в тумане. Момент был критический
Внезапно в это мгновение небо на миг прояснилось, мы увидели наверху всполох красного света, и услышали отдалённый гул. Кратер поняли все. После этого «послания» мы утвердились в решении, развернулись и медленно пошли на какое по счёту за этот сумасшедший день? очередное восхождение. Периодически выключая фонарики в кромешной тьме, ждали следующей вспышки извержения, чтобы не сбиться с пути, упорно продолжая ползти наверх. Многих толкала вперёд мысль о том, что на тёплом шлаке конуса ждут спасатели из базового лагеря.
К утру поднялись на вершину Толбачика, а потом нашли первоначальную тропу. Природа словно сжалилась над нами открылось усыпанное звёздами небо, из-за гор выглянул молодой месяц. То и дело проверяя путь, к шести часам спустились в базовый лагерь, где все мирно спали.
Так мы испытали удовольствия покорителей гор: ночное восхождение на действующий вулкан, поиски пути обратно в тумане, общение в группе альпинистов и многое другое С нетерпением ждём следующего года, чтобы взойти на вулкан Ключевская Сопка!
Охота
Камчатка. Весна. Четвертый курс института. Скучаю на немецком. Приходит записка от товарища: «Нужен переводчик на иностранную охоту». Получить практику с носителями языка об этом можно только мечтать. «Согласен» пишу ответ.
На следующий день в гостинице «Авача» забираем охотников. В группе норвежец, два немца, два швейцарца и семейная пара из Аргентины. Они прибыли на полуостров, известный как ареал обитания камчатского бурого медведя. Все надеются добыть достойный трофей в свою коллекцию.
В Елизовском аэропорту садимся в вертолёт и вылетаем на север Камчатки. МИ-8 управляет один из асов камчатской авиации Сикорский. Под нами неспешно проплывают заснеженные пики Срединного хребта. Долины перерезают извилистые застывшие реки. На сотни километров вокруг ни единой живой души. Прямо-таки марсианский пейзаж!
После двух часов полёта выгружаемся посреди поля. Снега по колено. А в Петропавловске сейчас уже лето. Понимаю, что кроссовки на моих ногах выглядят странно.
Сначала надо поставить антенну! заявляет старший егерь Петрович.
Собираем конструкцию высотой метров 15, медленно её поднимаем. В последний момент антенна заваливается набок и падает. Проверяем, не задело ли кого-нибудь. Всё повторяется сначала, на этот раз вышку удаётся закрепить растяжками. После этого устанавливаем палатки. В ознаменование прибытия дегустируем коньяк «Мартель» с немцами.
Клиенты переживают о предстоящей охоте. Первым делом они идут проверить своё оружие. Охотники с гордостью показывают свои «Браунинги» и «Маузеры», дают всем желающим выстрелить из редких для России стволов. Наши егеря относятся к тяжёлым ружьям скептически и, в свою очередь, предлагают иностранцам опробовать карабин СКС. Отстреляв гору патронов, все идут обедать. Чувствую, как после стрельбы из немецкого ружья ноет плечо.
После обеда, во время которого произнесено несколько тостов за благополучное прибытие, Сикорский вызывается продемонстрировать зарубежным гостям возможности советской авиатехники. Лопасти МИ-8 постепенно раскручиваются, он взлетает и исчезает за лесом. Вдруг огромная машина выскакивает из-за сопки с другой стороны, снижается, идёт по дуге и в нескольких метрах над землёй резко уходит вверх. Иностранцы ахают. Вертолёт возвращается, зависает в воздухе, затем медленно летит назад! Всё происходит, как в фантастическом фильме. Сикорский подлетает к высокой сосне, задним винтом обрубает все ветки с одной стороны, затем сдаёт немного вперёд, зависает, возвращается и обрубает ветки с другой стороны. Аплодисменты благодарной публики.
На ужин все собираются в просторной армейской палатке, которая служит столовой. В буржуйке трещат поленья, на полу кедровый стланик. Поднимаем тосты за дружбу между народами, за мир во всём мире, за уникальную природу Камчатки. На другом конце стола Сикорский жестами объясняет совершённый авиа-манёвр как «афганский заход». Немцы садятся в ряд и запевают строевые марши, по интонациям напоминающие саундтреки советских фильмов про войну. Один из них ладонью отбивает ритм по столу. Наши не остаются в долгу звучат народные песни «Выйду я в поле с конём», «По Дону гуляет казак молодой». Норвежец пытается соревноваться с егерями, кто больше выпьет. Те лишь усмехаются.
Старший егерь рассказывает анекдоты. Пытаюсь подобрать смешной эквивалент на английском.
Переводи ему! Петрович недоволен образовавшейся паузой. Ты язык не знаешь, я сам ему скажу, учись.
Между старшим егерем и немцем происходит следующий диалог (оба тыкают друг в друга пальцем и хлопают по плечу):
Ай, ю! Фрэндз! Окей?
Окей!
Хант! Окей?
Окей!
Беар! Пиф-паф! Окей?
Окей, окей! Биг, биг беар!
Ю хэв долларз?
Йес!
Окей!
После охоты отдашь мне свою зарплату. Я сам всё перевёл, подытоживает Петрович.
По окончании праздничного застолья интернациональная команда идёт пускать салют.
Наконец ложимся спать. Среди ночи просыпаюсь от страшного рёва. Снаружи как будто кто-то скребёт палатку. В голове проносятся ужасные картины.
Медведь? спрашиваю я.
Норвежец, зевая, отвечает егерь.
Все поворачиваются на другой бок и снова засыпают.
Заинтригованный, я одеваюсь, беру фонарик и выхожу наружу. От входа за угол ведут глубокие следы. «Точно медведь!» сомневаюсь, не вернуться ли в палатку. Рычание продолжается. Иду дальше, свечу фонариком на следах появляется кровь. Становится совсем жутко. Заворачиваю за угол и в свете фонаря наблюдаю необычную картину. Норвежец стоит на четырёх конечностях, провалившись глубоко в снег. Ледяная корка, образовавшаяся ночью на поверхности снега, порезала ему ноги. Он ревёт, как попавший в ловушку зверь, очевидно, не зная, что делать. Помогаю ему вернуться в палатку.
Утром Петрович с заговорщицким видом отзывает меня в сторону.
Сначала мы с немцами отработаем, а вас пока на дальний кордон отвезём, чтобы швейцарцы не завидовали. Посидите там денька два.
Нас закидывают на дальний кордон это буквально избушка на курьих ножках. Нас встречают двое местных егерей. Вид у них такой, будто они сидят здесь со времён Великой Отечественной и до сих пор не в курсе, что война закончилась. С вертолёта выгружают ящик водки.
Ночью за оконцем заимки бушует камчатская пурга. При отблеске пламени из печки егеря преображаются. Размахивая руками и страшно тараща глаза, они наперебой рассказывают швейцарцам про свои встречи с гигантскими по размеру медведями. Как они подъехали к медведю на снегоходе, выстрелили, промахнулись, второй ствол дал осечку, потом снегоход заглох, а медведь всё бежал на них К утру медведи по размерам превышают слонов. Швейцарцы испуганно жмутся друг к другу. Видимо, вспоминают незавидную судьбу армии Наполеона в России. Понимают, что, возможно, это их последний вечер, поэтому старательно налегают на водку.