Профессор глубоко и шумно дышал, а взгляд его постоянно перебегал с моего лица на уши. Через некоторое время он с небольшим усилием оторвался от меня и принялся укладывать листы бумаги в папку. Листы никак не хотели хорошо укладываться, от этого профессор ещё больше злился, его движения стали более импульсивными и послышался звук рвущейся бумаги.
Проклятье! профессор вскинул голову к потолку, закрыл глаза и глубоко, медленно задышал.
Разве здесь можно я хотел произнести слово застрять, но профессор меня перебил:
Тиаретайра, помолчи.
Я затих. Профессор держал глаза закрытыми и постепенно восстанавливал своё дыхание. Его руки держали папку с таким напряжением, словно Персонс боялся её потерять. Профессор сказал, что мы здесь застряли. Но как? Наверняка архитекторы этого здания предусмотрели всё, что могло здесь случиться. Или нет?
Так, пришёл в себя мужчина, ладно. Гнев плохой советчик. Мы с тобой попали в кольцо, Ти. И если я правильно помню конструкцию этого коридора, из такого кольца не выбраться без внешней помощи.
А как мы в него попали-то? Мы ведь из кафе вышли, значит, можем туда вернуться.
Не уверен, что получится, у профессора исчезли надменные нотки, он рассуждал, и таким мне видеть его было очень непривычно. Я шёл только вперёд и дошёл до тебя. Ты разворачивался, пока шёл?
Нет, тоже шёл только вперёд и собирал ваши записи.
Вот я про это и говорю. Мы вышли из кафе и кольцо замкнулось. И не спрашивай меня, как! Я не знаю. С этими вопросами к нашему декану математики. Хотя, думаю, это уже вряд ли получится.
Профессор усмехнулся, сел на пол и положил рядом с собой записи.
Что вы делаете?
Видимо, моё ошарашенное лицо позабавило профессора, он тихо, неслышно засмеялся.
Экономлю силы, Ти, что же ещё, улыбка не сходила с лица профессора, но в глазах было что-то такое, что мне очень не понравилось. Отчаяние? Обречённость? Нет, так нельзя!
Николай Семёнович, но ведь надо попробовать найти выход!
Пожалуйста, махнул рукой профессор вдоль коридора, ищи, кто тебе мешает. А я здесь посижу. У меня сейчас пара на четвёртом курсе, они будут только рады, что меня не будет. А на следующем занятии Романская точно всех на уши поднимет. И когда нас найдут, я хочу быть живым.
Я направился дальше по коридору. Логика в словах профессора была, но мне всё равно хотелось проверить его утверждение, что коридор закольцевался. Может быть, позвать Менеланну на помощь? Но я мог опять сильно ослабнуть, как в последний раз. А вдруг она откажется приходить и скажет мне самому выбираться? Нет, этот вариант нужно оставить на самый непредвиденный случай.
Я шёл по коридору, прокручивая в голове, что могло случиться. Это было явно из-за меня. Именно после моих действий с той энергией стены кафе замерцали. Что это был за источник? И почему руна так странно подействовала? С этим я ещё успею разобраться, нужно добраться до выхода или до кафе.
Я уже шёл минут пять, звук шагов гулко отскакивал от белых стен, за поворотом показались ботинки профессора и затем сам профессор. Он смотрел на меня с лёгкой улыбкой.
Ну, что, понял? Мы в кольце.
Я попробую в другую сторону, может, если идти обратно, то получится выйти?
Если тебе так хочется, профессор с той же полуулыбкой приглашающе указал на коридор за моей спиной. Я развернулся и пошёл в обратном направлении.
Ну, что, убедился? Персонс всё так же сидел у стены и рассматривал меня с полуулыбкой. Я же говорю, мы в кольце.
Но как из него выбраться?
Не знаю, профессор пожал плечами, пододвинул к себе помятые листы и начал их аккуратно разравнивать. Надо ждать, что нас спасут.
А если не спасут?
Профессор снова посмотрел на меня, он был серьёзен.
Спасут, и в подтверждение своих слов Персонс кивнул. Сам подумай, куда они денутся. Я известный профессор, руководитель кафедры алхимии. Потеря такого кадра очень дорого обойдётся нашему университету. Ну и, как я слышал, ты тоже парень не промах, изобрёл панель как её там
Панель Кроана.
Неважно, отмахнулся профессор, важно то, что ты тоже определённую ценность имеешь. Если уж за тебя сам Пошкин впрягся, то университет не должен допустить пропажи такого самородка. Не удивляйся, я конечно знаю, что Пошкин требовал оставить тебя в университете. Только почему он так поступил, не понимаю.
Мы с его дочерью долго работали в лавке Алвинов, я был у них в гостях несколько раз. Мне кажется, из-за этого.
А, вот оно что, профессор кивнул, в его взгляде появилась лёгкая заинтересованность, это многое объясняет. Потому что та причина, которую озвучил Пошкин, была ну слишком натянутой какое-то соглашение с университетом, которое он грозился разорвать. Если бы даже он и заключил соглашение с нами, то уж студенту первого курса в нём было не место. Без обид.
Я пожал плечами и сел напротив профессора.
А эмоциональная привязанность, продолжал профессор, вполне достойная причина такого поведения.
Персонс замолчал. Я тоже не знал, что говорить. Рассказать ему о том, что мы застряли из-за меня? Страшно, вдруг он опять впадёт в ярость. Но из нас двоих он умнее и опытнее, может быть, он подскажет решение, если узнает, как мы сюда попали. Но что я сделал? Я написал элементарную руну энергией из какого-то нового источника. Что это за источник? Он не был похож ни на один из источников, которые мы сейчас использовали. Надо попробовать снова обратиться к той энергии. А вдруг это обращение разрушит наше кольцо и мы окажемся непонятно где? Всё-таки, нужно всё рассказать Персонсу, без него мне не справиться.
Я поднял глаза на профессора и осёкся, мужчина всё это время пристально рассматривал меня.
Ти, опередил меня Персонс, хочу сказать, что у меня лично к тебе никаких претензий нет.
Профессор замолчал, было видно, что эти слова давались ему очень тяжело. Я не издавал ни звука, застыл и даже старался дышать потише.
Просто понимаешь, продолжил мужчина, не уверен, что мы отсюда выберемся. Мне хочется, чтобы ты знал. Ты должен знать. Ты в общем-то молодец. Сначала мне рассказали, что в лавке Оскара появился очень талантливый подмастерье из Керита. Я был уверен, что это было сказано для хорошей рекламы. Керитовец не только работает, но ещё и приносит пользу, эта новость резко выбивалась из обычного информационного потока и хорошо привлекала новых клиентов. Потом мне предложили пригласить тебя на открытый урок, но я позвал Оскара Алвина. Я был уверен, что именно хозяин лавки был автором всех ваших изобретений. Скажу сразу, я поступил очень нехорошо с Алвином и позволил аудитории поднять его на смех, а ведь он уже тогда видел успех растворимых порошков, когда мы всё ещё были уверены в непоколебимости зельеварения.
Мужчина перевёл взгляд на мои уши и продолжил:
Мне тяжело общаться с эльфийцами, так сложилось. Ты тоже из их расы, потому я был сильно недоволен, что ты оказался в первой группе. Как правило, я заставляю всех эльфийцев перевестись в другую группу, которую я не веду. Но ты оказался крепким орешком.
Персонс усмехнулся и сел немного расслабленней, я улыбнулся в ответ и тоже уселся поудобнее.
Я никогда не думал, что можно выдержать такую травлю. Иногда я сам себя не узнавал, насколько я мог быть придирчивым. Ты действительно силён в алхимии, признаю это. На моём курсе тебе давно пора на третий курс, если не выше. Меня жутко злило, что ты не давал мне и повода снизить оценку, поэтому и были склянки с другой метрической системой, испачканные порошком колбы, неровные коврики. И всё равно ты умудрялся в четверти выйти на три балла, но тут удачно произошёл инцидент с отравлением и я конечно же не преминул им воспользоваться. Ты должен был вылететь из университета, как многие другие эльфийцы до тебя. Но и тут ты меня обыграл. Скажи, что ты такого пообещал Немолову, что он ради тебя одного организовал этот концерт с комиссией? Я планировал утопить тебя и на ней, но тут за тебя попросил Пошкин. А потом ты мне не дал и шанса со своими абсолютно корректными ответами.