Так. Будет ли у нас самостоятельная по химии на этой неделе? сказала Рита. Страница тридцать три, девятая строчка сверху.
Аня проверила, прочитала:
«И романтические розы!»
Значит, не будет, да, Кать? спросила Рита, как видно, посчитавшая Катю экспертом.
Та с улыбкой пожала плечами.
Теперь ты, велела Рита Ане.
Ладно. Сдам ли я ОГЭ по математике? Знал бы Пушкин, как его будут использовать не по назначению. Обиделся бы, наверное.
Ну почему, сказала Ира, вполне по назначению. О судьбе своей спрашиваем, чего же обижаться. Обрадовался бы!
Ответом Ане была строчка «Но я не создан для блаженства».
Так Чего-то это мне не нравится, не нравится мне это что-то, сказала Аня. Я хочу блаженства после экзаменов!
Можно ведь понять так, что экзамены это не блаженство, сказала Рита. Карин!
А? она, оказывается, зачиталась.
Загадывай! Катя, ты листай.
Вопрос один выйдем ли мы на ШБЛ? сказала Карина, вытаращив глаза.
Это что? поинтересовалась Катя.
Школьная баскетбольная лига. Так, страница Сколько там страниц-то?
У меня тут сто семьдесят шесть, сказала Катя.
Значит, сто пятьдесят пять, строчка одиннадцать. Сверху.
«Уж угадали; точно так».
Карина аж подскочила с радостным воплем, из-за чего Катя с дивана слетела, а из-за стеллажа раздался недовольный голос библиотекаря:
Девочки! Вы что?
Рита, Ира и Аня захохотали. Карина, мгновенно поверив Пушкину, замурлыкала под нос We Are the Champions. Ирино гадание на сдачу экзамена тоже получилось неоднозначным: «Он в залу: дальше: никого». Они порассуждали, как не заблудиться, когда пойдёшь на экзамен, и Карина рассказала историю своей знакомой, которая опоздала на полчаса, потому что заплутала.
Теперь я, сказала Катя. Только что спросить, я не придумала.
У тебя масса вариантов, сказала Ира, ты же новенькая. Можешь спросить про любого человека из класса.
Как раз об этом Катя спрашивать вовсе не собиралась. Она молча водила пальцем по пушкинскому профилю на обложке.
Неожиданно у неё вырвались слова:
Я не уйду отсюда?
Это то же самое, что про ОГЭ, сказала Аня. Другими словами.
Нет, не то же
Девочки смотрели на неё выжидающе, но Катя не стала пояснять, что она имела в виду, и назвала номер страницы. Сердце её заколотилось, как будто ответ книги действительно что-то решал в её жизни.
«Мы только устриц ожидали», прочитала она, и диван снова дрогнул от хохота.
Девочки! Я вас выгоню сейчас, последовал окрик.
Извините, Дарья Сергеевна, мы «Евгения Онегина» читаем, ответила Ира, очень смешно.
Карина подвела итог.
Так, теперь больше нельзя гадать, только по одному разу! Результат про устриц не засчитывается.
Да ладно, устрицы это ж роскошно! Значит, мы будем есть их вместе с Катей, сказала Рита. Все сдадим экзамены и пойдём отмечать!
Катю это объяснение порадовало, но на этот раз реального совпадения не было, и она почувствовала лёгкую досаду. Неужели сверхспособность исчезла? Однако домой Катя шла в очень хорошем настроении. Она почувствовала, что начала оттаивать, ей захотелось ещё пообщаться с девочками, да и воспоминание о разговоре с Ильёй очень грело.
Придя домой, Катя быстро проглотила приготовленный мамой салат и забралась на стремянку, стоявшую перед книжным шкафом в её комнате. Теперь-то ей просто необходимо было погадать, чтобы проверить себя. Конечно, такое рвение она объяснила необходимостью делать задание по литературе. Ничего, что урок в четверг, а сегодня всего лишь понедельник. Зачем, как говорят, откладывать на завтра то, что можно сегодня же и сделать?
Вот они, выстроились на полках, старые друзья. Кому же доверить судьбу в таком важном вопросе? Она переводила взгляд с «Хоббита» на «Асино лето», перебирала взглядом узенькие сборники стихов, «Девочку с Земли», «Королевство М» и «Приключения Буратино» и неожиданно осознала, что книги в её шкафу всё ещё стоят в том порядке, в каком их давно поставила мама: детские пониже, подростковые повыше. До них, серьёзных книг о проблемах взросления, Кате нужно было дорасти, и хотя это уже давно случилось, они так и теснились наверху по привычке, в то время как сказочные повести, детские энциклопедии и стихи занимали почётное центральное место.
Здесь время застыло, всё ещё обозначая интересы той девочки, которая осталась уже только на фотографиях и в домашних видео. Почему ей до сих пор не приходило в голову переставить книжки? Наверное, ей вообще мало что приходило в голову весь седьмой и восьмой классы. Эти два года из дня сегодняшнего казались похожими на серые бетонные плиты, между которыми изредка, в основном на каникулах, пробивалась трава. Но зачем же она так долго терпела, не рассказывала ничего дома, держала в себе? Отчего так трудно решиться что-то изменить, и только если жизнь становится совершенно невыносимой, находятся силы, чтобы бежать? Теперь было так жаль тех двух лет! Ведь можно было не терпеть унижения, не выходить каждое утро, тщательно застегнув себя в броню деланного равнодушия, давно оторваться от стен, которые давили со всех сторон, и переменить судьбу.
Ей в голову снова полезли воспоминания о взглядах и словах, о фотографиях, которые делались тайком на уроках и в коридорах, а потом вывешивались на всеобщее обозрение в «ВК» с оскорбительными подписями ну а что, «чисто поржать» об окриках, хлопках по парте Нет, прочь это всё! Есть другая жизнь! Есть Илья. Только вот куда теперь делся дар Кассандры?
О чувствах не станешь гадать по «Сказкам для Каприны» или «Приключениям новогодних игрушек». Нет, здесь требовалось что-то такое фундаментальное. «Евгений Онегин», может быть? Почему бы и нет. Тем более что с него всё и началось.
Катя отправилась в комнату родителей. Обнаружив на полке нужный том, а вернее, томик, старый и потрёпанный, она сняла его с полки, открыла наугад и, даже не задав мысленно вопрос, сразу увидела такие строчки: «Что ж, начинать? Начнём, пожалуй». Катя улыбнулась. Работает! В школе просто не получилось, потому что она давно не гадала!
Вы что, уже проходите «Евгения Онегина»? воскликнула мама, войдя в комнату.
Ага.
Вот это да! Боже, как летит время! Ещё недавно мы читали Носова!
Недавно? Мам, ты что? В незапамятные времена! Да, я тут подумала, что надо бы мой книжный шкаф разобрать. Книжки там переставить
Через несколько секунд в маминых глазах проявилось понимание сказанного.
Да. Ты ведь уже выросла из тех книг тихо, с грустью, сказала она.
Но мы их никому не отдадим! поспешила утешить её Катя. Будем хранить для потомков.
Мама улыбнулась.
Ну как ты?
Теперь-то Катя знала, что надо рассказывать. Всё рассказывать.
Хорошо, кивнула Катя, очень хорошо. Правда.
Мама обняла её, и они чуть-чуть постояли, глядя на обложку «Онегина» в Катиных руках. На ней красивый молодой человек куда-то шёл вдоль набережной, наверное, Мойки, придерживая шляпу.
Послушай, возьми комментарий Лотмана, а то ты ничего не поймёшь в «Онегине», сказала мама. Там очень много исторических реалий. Например, живой лимбуржский сыр. Хотя ты и в Лотмане ничего не поймёшь. Ох, неужели это уже проходят? А ты-то летом не читала «Онегина»!
Мама, летом бесполезно читать стихи, к осени всё из головы вылетает.
Возьми комментарий-то, а? И ещё я тебе лекцию пришлю, послушай.
Не, мам, мне сейчас не надо, отмахнулась Катя. Я потом.
Она ушла к себе, села на кровать, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и зажгла перед мысленным взором такие слова: «Нравлюсь ли я Илье Кондратьеву?» Потом, посмотрев оглавление, загадала страницу и строку.
«Зовут задорных игроков». Ну и что? И какие игроки, и кто зовёт, и кто задорный? Нет, перегадаю. «Одессу звучными стихами». Одессу. А вдруг Илья из Одессы?
Катя полезла во «ВКонтакте», где на страничке Ильи узнала, что его родной город Санкт-Петербург. «Ну и что это? Что это такое?»