Все это пронеслось в голове за доли секунды, а тело в это время зажило собственной жизнью. Я упал навзничь так быстро, словно всю жизнь этому учился, одновременно рука выхватила из инвентаря маленькую бутылку и швырнула ее в фиолетовых.
Вообще-то «красное ведьминское зелье» не стоит разбрасывать куда ни попадя. Даже капля его, попав на кожу, вызывает сильнейший зуд, который, в свою очередь, вызывает такую вспышку тупой ярости, что когда я опробовал в целях эксперимента зелье на собственном запястье, ребята с трудом оттащили меня от кресла, которое я попытался разобрать на щепки только по той причине, что оно оказалось у меня на дороге. Тупоумный приступ ненависти, слегка разбавляемый страстным желанием чесаться, длится не больше минуты и этой минуты мне сейчас хватило, чтобы перекатиться на четвереньки и упрыгать обратно в «Трапезу», где я, сшибая по дороге столики и лимоны в кадках, рванул на кухню к Дэдди и забился под разделочный стол, дрожа всем телом, как гигантский перепуганный кролик.
И что у нас стряслось? поинтересовался Дэдди, заглядывая под стол с огромным разделочным ножом в руках.
За мной гонятся! Фиолетовые! У нас клановая война!
О том, чтобы выйти врагам навстречу и сразиться с ними, как мужчина, речи, насколько я понимаю, не идет? спросил Дэдди. Ладно, ладно, шучу. Сколько их? Я с ними справлюсь?
Судя по голосам из зала, фиолетовые уже избавились от чесотки ярости и искали меня по ресторану.
Давай-ка сюда, скомандовал Дэдди, открывая крышку большого железного бака. Прыгай и зарывайся в отбросы.
Он едва задвинул крышку обратно, как в кухню ворвались.
Рыжая тощая тварь пробегала? резко спросил неприятный голос.
Пробегала, ответил Дэдди. И выбежала через задний ход, туда. Поймаете, дайте ей пинка за кувшин разлитый.
Я сидел, скорчившись среди рыбьих потрохов и апельсиновой кожуры, и размышлял, что унижение это ерунда по сравнению со многими другими неприятностями. Дэдди, насвистывая, рубил что-то своим тесаком. Опять послышались хлопанье двери и топот подкованных сапог.
Там тупик и никого нет, он не возвращался?
Там не тупик, сказал Дэдди. Там у левой стены люк в канализацию, если прыгнуть вниз, то ищи-свищи.
Ты его знаешь? спросил, судя по голосу, Конабиц.
Видел, сказал Дэдди. Нагловатый парнишка, пару раз приходил рыбу продавать.
Где живет, знаешь?
Без понятия, тут таких сотни ходят.
Если увидишь еще задержи и сообщи сюда, шуршание бумаги. С нас будет причитаться.
Заметано! сказал Дэдди, открыл крышку бака я аж похолодел и высыпал мне на голову ведро картофельных очистков.
Тут он нигде не мог спрятаться?
Ну, посмотрите в холодильнике в кладовке, да только он забит весь. Точно, что в канализацию утек ваш рыжий, я вроде слышал, что решетка люка хлопала.
Конабиц грязно выругался.
Не, там катакомбы, ответил Дэдди на вопрос, который я не расслышал, похоже, очистки в ухо забились. Лабиринт, даже со следопытами без толку искать, нюх там -ха! так перекроет любому нюхачу, что он потом и собственную задницу не унюхает. Правда, и выход наружу найти не всякий сможет, так что вероятнее всего утопнет ваш рыжий в дерьме, или крысы его съедят, можете сразу на кладбище его ловить. Что он натворил-то хоть?
Он вор и мошенник! ответил кто-то из фиолетовых с такой убежденностью, что я сам чуть ему не поверил.
Ну, это и по роже видно, весело ответил Дэдди и опять застучал тесаком.
Глава 2
Они в зале засели, негромко сказал Дэдди минут через десять, открывая бак и рассматривая мою голову, торчащую из помоев. Заняли лучший столик, а заказали только кувшин дрянного морса, ждут кого-то.
Ничего, я тут спокойно еще посижу, сказал я. Хоть до вечера.
Это вряд ли, у меня таймер сработает через четверть часа, а мой сменщик выдаст тебя с потрохами жуткий тип. Лучше поехали к люку, нырнешь в канализацию, как и было говорено, а там уж разберешься.
За что мне это все? горько поинтересовался я у пространства. Почему мне просто не дают спокойно жить, я ничем не заслужил, чтобы со мной так обращались!
А ты чувствовал бы себя лучше, если бы знал, что все это заслужил? с любопытством спросил Дэдди.
Я промолчал, и мы поехали, взвизгивая колесиками бака, к люку.
Вылезай тихонько и быстро, пригнись и ныряй в люк, скобы на стенке, не свалишься. Если за тобой полезут в погоню не дрейфь, там реально катакомбы жуткие, неделями можно бродить.
Я не хочу неделями бродить по канализации, угрюмо сказал я. А у меня правда наглый вид и рожа мошенника?
Если только очень издалека смотреть, Дэдди мотнул головой в сторону люка.
Я со вздохом вылез из бака и нырнул под поднятую решетку. Из люка пованивало, противно-склизкие металлические скобы были натыканы в произвольном порядке далеко друг от друга, я кое-как их нашаривал ногами. Вывернутый вслед бак с отбросами не улучшил настроения, потому что немалая часть помоев пролилась на мою многострадальную башку.
Надеюсь, Гус не припрется в «Трапезу» искать меня, думал я. Впрочем, в порту ему ошиваться тоже не стоит, раз там фиолетовые бродят, хотя от корабельных причалов «Вонючка» далеко пришвартована. Зная повадки и обычаи моего слуги, я надеялся, что он, не мудрствуя лукаво, просто засядет в одной из матросских пивных перед пирсами, тем более какие-то наличные у него после посещения аукциона имеются. Не раз уж он такое проделывал, и мне, к счастью, так и не удалось отучить его от этой предосудительной привычки.
Когда самые тщательные поиски в виде махания то левой, то правой ногой, не принесли никакого успеха в деле нахождения очередной скобы, я решился прыгнуть. Точнее, сперва уцепился за последнюю скобу, извиваясь всем телом, пополз по стене и повис на вытянутых руках, а потом со словами «ну, ладно» разжал пальцы, готовясь к долгому полету и бесславной смерти в конце его. Но вряд ли я пролетел больше полутора метров как с громким хлюпаньем приземлился задом в воду, взорвавшуюся волной таких неповторимых ароматов, что я немедленно вскочил, не озаботившись вопросом, насколько целы все кости.
Когда глаза совсем привыкли к местному освещению, я увидел, что стою в тоннеле с очень низким сводчатым потолком из серого кирпича, прямо над головой у меня темная труба с крошечным ярким окошечком люка в немыслимой дали, а под ногами канава глубиной примерно по колено, наполненная жидкостью, фосфоресцирующей зеленоватым светом. По жидкости медленно дрейфовали разнообразные малопривлекательные штуковины, в одной из которых я опознал гнилую луковку.
В конце концов это не может быть настоящая канализация, успокоил я себя, припоминая волшебные особенности местных ночных горшков. Просто сюда сваливается весь хлам и сливаются все стоки, чтобы исчезнуть во время очередного обновления мира. А вонища, наверное, сгенерирована геймдизайнерами по дефолту прямо вижу, как они сидят и обсуждают не добавить ли тухлятинки? легкий шлейф навозного амбре? гамма выдержанного кошачьего лотка? достаточно ли выражены нотки тошнотворной кислятины?
И раз тут все само по себе исчезает, значит, бессмысленно искать место, куда эта канализация должна сливаться выход нужно искать вверху. Уйти подальше и искать очередной такой же люк.
Эта сокровенная часть Вивана была очень поучительна и наводила на философские мысли о том, какая гадость может скрываться под внешним лоском и блеском увидели бы все эти холеные курортники, над чем они веселятся, танцуют и едят их бы стошнило от такой правды жизни. Со стен сочилась пузырчатая слизь, от запаха слезились глаза, то и дело приходилось обходить сталактиты из чего-то исключительно омерзительного. Тоннель бесконечно делился, разветвлялся и петлял, и когда я счел, что достаточно далеко ушлепал по фосфоресцирующей жиже, то принялся задирать голову, пытаясь увидеть подъем наверх. За это я тут же бы вознагражден тем, что на лицо шмякнулась отвратительная плюха чего-то липкого с потолка. Взвыв от отвращения я, как мог, оттерся мокрым рукавом.