Давно и точно подмечено: большие неприятности обычно начинаются с незначительных мелочей. Один из самых наглядных примеров данной житейской особенности изображен Михаилом Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита». Растяпа Аннушка случайно разлила подсолнечное масло на трамвайный путях. В результате маститый литератор, председатель правления литературной ассоциации МАССОЛИТ, а также редактор толстого художественного журнала Михаил Берлиоз поскользнулся на этом месте и погиб под трамваем. Так что ничего не значащие на первый взгляд мелочи обычно могут привести к грандиозным событиям. Причем, как хорошим, так и плохим. Поэтому к любым докладам подчиненных командир атомной субмарины «Ягуар» капитан 1 ранга Кирилл Дербеко привык относиться весьма внимательно.
Товарищ командир, канарейка заболела. Нахохлилась, петь перестала, взволнованный голос мичмана Трошина передал искреннее огорчение почитателя птичьих трелей.
Канарейка птица особая. Она очень чувствительны к газам, в том числе метану и угарному, и при любом, даже незначительном превышении газовой примеси в воздухе, эти желтоперые певуньи гибнут. В прежнее время рудокопы часто брали клетку с канарейкой в шахту и во время работы следили за птицей. Если она внезапно начинала проявлять признаки беспокойства или падала, люди поспешно покидали выработку. К тому же эти птички имеют свойство постоянно петь, что являлось звуковой сигнализацией: пока слышалось пение, можно было работать спокойно. С развитием подводного флота канареек нередко удается видеть и на современных атомоходах. Подводники уверены, что эти птицы аналогичным образом чувствуют даже незначительное повышение радиационного фона в воздухе.
Известны случаи, когда приборы еще не успевали среагировать на повышение радиации или вредного газа в отсеках, а канарейка, словно природная лакмусовая бумажка, уже сигнализирует людям об этом. Даже в наши дни ещё не существует прибора, так же тонко и быстро реагирующего на присутствие газа и радиации, как организм канарейки. И хотя в надежности системы электрохимической регенерации воздуха, поддерживающей постоянную концентрацию кислорода и углекислого газа на борту, Кирилл не сомневался, он все-таки отдал приказание.
Начальнику химической службы срочно замерить содержание СО2 в отсеках и доложить в центральный пост, приказал командир.
А попугай? Живой здоровый? Кирилл машинально поинтересовался здоровьем еще одного лодочного любимца.
Живой, что с ним сделается? бодро ответил все тот же Трошин. С утра орал свое фирменное «Кеша дурак!», аж межотсечные переборки тряслись. Успокоился лишь тогда, когда мы ему вручили его любимый сухарик, который обмакнули в вине.
Белоголовый кубинский амазон по имени Кеша при множестве достоинств, имел один, но весьма существенный недостаток он был тезкой начальника штаба Северного флота. По этой причине при прибытии на атомоход с проверкой группы штабистов во главе с самим вице-адмиралом Иннокентием Улетовым, Кешу тотчас прятали куда-нибудь подальше от высокого начальства, потому как если птица вдруг станет громогласно кричать «Кеша дурак!» будет очень трудно определить, кого из двух Иннокентиев, находящихся в данный момент в прочном корпусе субмарины, имеет ввиду Кеша лодочный.
К счастью, химическая обстановка в отсеках атомохода оказалась в норме, да и канарейка после молчания снова принялась выдавать трели.
Этой атомной субмариной Кирилл Дербеко командовал третий год. По сравнению со своими атомными сестрами и братьями его «Ягуар» являл собой самые последние достижения научно-конструкторской мысли в кораблестроении и нес самое современное вооружение. Его малошумность и, как следствие, малозаметность в океане обеспечивалась двумя главными факторами. Во-первых, двухкаскадной системой амортизации внутреннего оборудования, которое изолировано от прочного корпуса субмарины. Таким образом, шумы и вибрация не распространялись в воде, а оставались внутри корпуса корабля. Во-вторых, легкий корпус лодки был покрыт толстым слоем резинового противогидроакустического покрытия. По уровню издаваемых шумов этот атомный подводный корабль был сопоставим с самыми «тихими» российскими дизельными лодками, именуемыми «Варшавянками».
Что же касается вооружения, то его субмарина способна забросить сразу же несколько боевых блоков, оснащенных комплексом преодоления ПРО, на дальность более 9 тысяч километров, что вполне достаточно, чтобы с Севера достать до любой цели на территории США. Кроме того, при необходимости его «Ягуар» способен сам за себя постоять. Оружие самообороны восемь 533-миллиметровых торпедных аппарата в носовой части, предназначенные для стрельбы по подводным и надводным целям. Главное, что эти аппараты «всеядны» потому как могут «переваривать» любые типы современных торпед, ракето-торпед или самотранспортирующихся мин. Одним словом, не субмарина, а мечта!
Кстати, о мечте. То, что он обязательно станет моряком, Кирилл знал с самого раннего возраста. Когда-то в душном плацкартном вагоне пассажирского поезда, в котором семья Дербеко возвращалась из отпуска, отслуживший срочную службу и направляющийся домой матрос подарил пятилетнему мальчугану на память свою бескозырку. От такого щедрого подарка у Кирилла перехватило дыхание, переходящее в неописуемый восторг. С тех пор он мечтал и был уверен, что будущая профессия у него обязательно будет связана с морем и потому после школы подал документы в военно-морское училище подводного плавания, находящееся в Питере.
Еще курсантом он как-то прочел воспоминания одного из командиров подводных лодок, воевавшего в Заполярье в Великую Отечественную войну. Ветеран утверждал, что кроме профессиональной выучки, мастерства и терпения, командир подводного корабля должен быть в какой-то степени везунчиком. А удача, как утверждал великий Александр Македонский, сопутствует лишь отважным и, в чем-то даже дерзким парням.
В подводном флоте эти качества во все времена считались наиболее ценными. Тот же легендарный Александр Маринеско, совершивший 30 января 1945 года «атаку века», потопив в районе Штольпмюнде гигантский лайнер фашистского флота «Вильгельм Густлофф» водоизмещением 25 484 тонны, действовал нестандартно и дерзко. На борту фашистского лайнера находилось свыше семи тысяч эвакуировавшихся из Данцига солдат, офицеров и высокопоставленных представителей нацистской элиты. Но главное заключалось в ином: на «Густлоффе», служившем до выхода в море плавбазой для школы подводного плавания, находилось свыше трех тысяч обученных подводников. Как говорится, сажай их на лодки и в поход! А это примерно семьдесят экипажей для новых подлодок гитлеровского флота. Нет нужды говорить о том, что лайнер охранялся в усиленном варианте и любые обнаруженные подозрительные объекты сразу же брались под контроль. Лодка Маринеско, именовавшаяся «С-13», вопреки логике всплыла вблизи конвоя, охранявшего лайнер, со стороны берега в надводное положение и, используя туманную погоду, дерзко легла на параллельный курс. Маринеско приказал сигнальщикам зажечь ходовые огни, имитируя небольшое рыболовецкое судно. Их заметили с кораблей охранения и фашисты тотчас стали запрашивать с помощью светового семафора принадлежность судна и установленный на такой случай пароль. Маринеско приказал своему сигнальщику отвечать всякую белиберду и тянуть время, которого хватило, чтобы прицелиться и пустить три торпеды в борт лайнеру. Уклониться было невозможно и торпеды попали в цель. Возникшая паника среди фашистов помогла Маринеско быстро погрузиться и, несмотря на ответную атаку фашистских эсминцев, разбрасывающих глубинные бомбы, незаметно уйти. Шанс спастись и вернуться в родную базу был мизерным, но удачливый командир им сполна воспользовался.