Фото из личного архива автора
На этот раз в снимаемом кинофильме я исполнял роль русского профессора, приехавшего в качестве хоть и глупого, но честного советского специалиста, помогать строительству социализма в Китае. Правда, в тексте насквозь пропагандистского сценария не было ни слова о социализме и тем более о помощи Советского Союза, ведь речь в этом кинофильме шла о событиях начала 60-х годов. А до недавнего времени в Китае вообще период с конца 50-х и до приезда в Китай президента США Никсона в 1972 году, что отмечается как великая дипломатическая победа (непонятно только чья, КНР или США?), просто отсутствовал. Ну, не было, по указанию властей, в истории страны этого времени длительностью почти в два десятка лет.
В последнее же время, когда на политическую арену вышли те самые «хунвэйбины», которые третировали Лю Шаоци, Дэн Сяопина, Лао Шэ и многих других выдающихся деятелей страны, которые уничтожили только-только нарождавшийся слой интеллигенции страны, об этом периоде вспомнили, но разрешают говорить и показывать только с лучшей стороны. Так что и недоучившийся китайский оппонент моего героя, естественно, по сценарию оказавшийся умнее моего профессора, и утверждающий, что он умеет строить любые гидрографические сооружения лучше любого специалиста, постоянно совершает подвиги, типа работы в ледяной воде, а для контраста нас наряжают в зимний прикид (тут и моя папаха пришлась весьма кстати).
Оказывается, этот герой уже читал такое выдающееся произведение советской литературы, как роман Островского «Как закалялась сталь», поэтому и влюбился с первого взгляда в переводчицу этого профессора по имени Тоня, как звали, как известно, одну из любимых девушек Павки Корчагина. Та по сценарию ответила взаимностью, более того, готова предать родину (это Советский-то Союз!!!) ради любимого китайца (это в 60-е-то годы!!!) и бежать к нему пёхом сотни километров по снегу, когда и сейчас в светлое время китайской перестройки любой иностранец здесь моментально высвечивается и попадает под бдительное око полиции, а, может быть, и не только полиции, а в то время ее, как советскую шпионку, первый же встречный если не пристрелил бы на месте без суда и следствия, то просто обязан был сдать в полицию. Так что сценарий выглядел полнейшим бредом.
Всю сущность этой горе-«предательницы» неожиданно продемонстрировал обычный пес, который неизвестно каким образом оказался на съемочной площадке. Он был весьма доброжелательным, спокойно бегал между людьми, поэтому режиссер разрешил не трогать его даже во время съемки для создания полного колорита сельской жизни. Оля тоже даже о чем-то поговорила с ним и погладила по голове. Но когда раздались команды «Приготовиться! Мотор! Начали!» и героиня стала обниматься с одним из героев, этот кобель подбежал к ней сзади, встал передними лапами на ее талию и стал заниматься отнюдь не платонической любовью, демонстрируя полнейший натурализм. Все замерли, но камера была включена, съемка продолжалась, видимо, снимали крупный план, поэтому и оператор, и режиссер не видели того, что делается у героини с тыла, поэтому хохот, последовавший за этим, окружающие зажимали ладонями изо всех сил до тех пор, пока режиссер не остановил съемку. А жаль, надо было, чтобы эта героиня испила чашу своего позора до конца. Это был полнейший Апофигей.
Тот самый сексуально озабоченный пес ревниво наблюдает за объятиями
Фото из личного архива автора
Но еще больше меня ошарашило другое. Когда мы с Олей, которая пробыла в Китае без малого один год, познакомились и стали обсуждать сценарий и будущую работу, то выяснилось, что она называет себя по сценарию Дуней в соответствии с тем, как зовут эту девушку китайцы. Ведь для них что Тоня, что Дуня звучит одинаково. Оля же, не разобравшись в сценарии, где четко говорится о том, что герой фильма полюбил эту переводчицу именно по сходству ее имени с именем одной из героинь романа Островского, как оказалось, сама вообще даже не читала этого в общем-то неплохого произведения советской литературы. Современные российские нравы, современная школа, и современная молодежь!
Зато ей очень понравился такой девиз работников российского, а может быть, и не только российского посольства в Китае, с которым я ее познакомил: «Жизнь дается один раз, и прожить ее нужно в Китае» (мне кажется, работники наших посольств в других странах, где они тоже сидят тепло и сытно, говорят примерно то же самое, меняя только название страны). При этом Оля, по-моему, даже не поняла, что этот девиз всего лишь перефразированное начало совсем другой цитаты из этого произведения, которого она даже не читала, но которую когда-то все дети советской и не только советской страны (даже все китайцы знают наизусть эту цитату) учили наизусть и многие, действительно, делали девизом своей жизни: «Жизнь дается один раз, и нужно прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать, что вся жизнь и все силы были отданы самому дорогому на земле борьбе за освобождение человечества». Изменилась жизнь, изменились ценности, изменились лозунги и девизы. А правильно ли это? Ведь в этом девизе пролетарского писателя-коммуниста заключены более высокие ценности, чем только коммунистические. Этот девиз можно и нужно понимать более широко, потому что он включает в себя и такие, как сейчас принято говорить, демократические ценности, как «Всю жизнь выдавливай из себя раба!», «Честь имею!», «Береги честь с молоду!» и другие тоже весьма неглупые и полезные вещи
Потешило и еще одно. Судя по всему, авторы этого глупого сценария тоже не до конца прочитали роман Островского или не всё поняли, поэтому сделали упор именно на Тоне, а не на комсомолке Рите Устинович, например, или на ком-нибудь другом, так как Тоня-то в романе как раз отрицательный буржуазный герой, что авторам, похоже, осталось неизвестным. В общем, опять, как и всегда, «кино и немцы», а вернее, кино и, пишущие сценарии и снимающие фильмы о своем превосходстве, но до сих пор так и оставшиеся необразованными, китайцы.
Часть 3
Для съемок некоторых эпизодов, в которых нужен был снег часть съемочной группы вынуждена была отправиться на Алтай, который находится в северной части Синьцзяна. Сначала мы от Урумчи ехали по отличной скоростной автотрассе, потом свернули на обычную бетонную шоссейку с двумя полосами в каждую сторону.
Через три часа пути наша колонна, состоящая из шести внедорожников «лэндкрузеров» доехала до канала, проложенного сюда от самого Иртыша по этой пустыне с барханами, поросшими какими-то жуткими растениями. Этот канал оказался аккуратно выложенным чуть ли не керамической плиткой по всему профилю и вдоль всего русла, чтобы не потерять ни капли воды, которую на некоторых участках, где есть перепады местности, приходится подавать насосами. Площади песков и барханов, прилегающие к каналу, на расстоянии 3050 метров аккуратно засеяны специальным кустарником небольшими квадратами, чтобы уберечь канал во время песчаных бурь или сильных ветров.
Фото из личного архива автора
Вдоль всего канала по его берегу идет бетонка. Мы и поехали по ней, потому что это расстояние значительно короче, чем если бы мы ехали любой из двух других дорог, ведущих к месту назначения в обход пустыни. К тому же те дороги очень насыщены и транспортом, и населенными пунктами, способными затормозить наше движение, а здесь на протяжении всего пути через каждые 2030 километров попадались лишь небольшие домики станций обслуживания этого канала. Больше нигде не было видно ни души. Лишь один раз где-то на горизонте мелькнула стайка каких-то джейранов или сайгаков. Через несколько часов пути мы въехали на уплотненную грунтовку с гребенкой «смерть амортизаторам», но поскольку дорога была по-прежнему пустая и ровная, машины шли ходко.