И что, ты думаешь, что твои нравоучения мне помогут? Ты так ничего не поняла? Мне не нужна твоя жалость и твое сочувствие тоже не нужно! Ты можешь от меня отстать, наконец?
Тогда почему я все время нахожу тебя в слезах! Даже в тот самый первый раз, когда мы познакомились.
Забавное стечение обстоятельств, василек.
Да прекрати меня так называть!
А ты прекрати за мной таскаться.
Я за тобой не таскаюсь, ясно? И конкретно прямо сейчас меня послал твой тренер, узнать как ты.
Надо же, какое совпадение. Из сотни людей в зале, он посмотрел прямо на тебя и подумал, что именно ты должна узнать как мои дела.
Ты когда-нибудь закончишь язвить?
Нет. Это базовая программа, удалению не подлежит.
За то время, пока эти двое препирались, кровь решила прекратить уже литься. В конце концов, сколько можно, нужно оставить хоть немного для этого несчастного, а то ведь так и грохнется без сознания.
Рут еще раз умылся, посмотрел в зеркало. Да Видок не самый лучший. Рассеченная бровь, припухший нос, еще и красные глаза до кучи. Ну правда, почему он так поступил? Можно было дать пас. Но он выбрал сигануть через половину поля. Рванул сквозь соперников, прыгнул, но не рассчитал положения. В итоге имеем что имеем. Ну, хоть мяч забил.
Анита смотрит внимательно, изучающее. Ей вообще интересен этот парень. Что-то есть в нем такое, что завораживает и притягивает. Что-то не на поверхности. И каждый раз ею овладевает любопытство, будто открывает книгу и не знает, чем закончится эта глава.
Рут глянул исподлобья и направился к выходу.
А ну стоять!
Девушка резко схватила за руку и рванула того обратно к раковине.
Что ты творишь! А ну отпусти!
Ты никуда не пойдешь, пока я не обработаю твой порез.
Что? Ты глухая? Я сказал, что мне ничего не нужно!
Тебе нет, а твоему лицу нужно.
Так, все. Делай тут что хочешь, но без меня. Иди, облагодетельствуй весь мир, пожалуйста. А меня оставь в покое!
Рут снова рванулся к выходу.
Встал на место и заткнулся! Никто отсюда не уйдет, пока я не обработаю рану, ясно?
Анита нежно, но сильно толкнула парня к умывальникам, там свет лучше. Достала мазь, осмотрела бровь. Уверенными и мягкими движениями потрогала место, чтобы понять глубокая ли рана. Вроде не сильно, это хорошо. Значит, хватит того, что она принесла.
Протереть сухой салфеткой, промокнуть антисептиком, намазать, аккуратно заклеить. Вот, вроде, и все. И чего было так брыкаться?
Все, свободен. Можешь и дальше строить из себя гордого в одиночестве.
Девушка развернулась и направилась к выходу.
Ты врач что ли? Только это и нашелся ответить Рут.
Нет, мой отец врач. У него научилась.
И Анита удалилась, слегка хлопнув дверью.
Ты невыносима
Мир это сплошная игра в доминошки.
Тихо-тихо. Затаив дыхание, на носочках. Крадется к щелке света, сливаясь с шепотом дома. Перешагнуть скрипящую ступеньку. Нащупать пальцами знакомую трещинку в углу. Вдохнуть едкий запах, улыбнуться.
Вечная игра, такая забавная, понятная, и успокаивающая. Еще шаг, рука на ручке двери. Рывок на себя.
Бу!
Зажмуриться от яркого света и рассмеяться от подпрыгивающего силуэта, издающего громкое "аааа".
Ну, е-мае, Сис! Когда ты прекратишь это делать??
Извини, ты всегда такая забавная. Рут плюхается на кровать и продолжает смеяться. Прости, прости. Что творишь на этот раз? Бомбу?
Нет. Но если ты не перестанешь, то точно найдешь бомбу у себя под подушкой, я обещаю!
Да ладно тебе, не злись.
Я, между прочим, из-за тебя чуть плату не угробила! Ты хоть представляешь, сколько пришлось бы переделывать? А экзамен уже на носу.
Ну ладно, ладно. Сказал же, прости. Так что делаешь? Канифолью воняет, как только к дому подходишь.
Как будто тебе и правда интересно. Все равно ничего не поймешь. Будешь валяться тут, поддакивать, а у самого взгляд тупой-тупой.
Эй! Вот давай без оскорблений! А то я тоже начну.
Ну и пожалуйста.
Пауза молчания заполнилась шипением паяльника в канифоли. Струйка дыма растворилась в уже и так задымленной комнате. Рут привык, Рут знает, что его сестру не заботит ничего, кроме этих железяк. Даже форточку открыть не в состоянии. Еще в детстве та тащила в дом всяких хлам со свалок и собирала из него игрушки. Как-то даже испачкала в смоле новую куртку. Как только ни пытались отмыть, не вышло. Конечно, знатный нагоняй тогда получили. Эстер за содеянное, а Рут за то, что не уследил. Но сейчас эти воспоминания вызывают только улыбку. Вот такая она, ну и что.
Ты мне лучше расскажи, что с лицом. Винсент не обрадуется.
А, кстати, где он?
А я знаю? Я за ним не слежу.
Ну и ладно.
Так что с лицом то? Это Дан тебя так приложила? Можешь передать ей мою искреннюю благодарность.
Очень смешно. Я просто упал.
Как удачно.
Эстер рассмеялась, оторвалась от работы с платой, повернулась и подмигнула.
Знаешь, мне даже не придется подсовывать тебе бомбу, сам однажды угробишься. Ты сам и есть бомба. И часики тик, тик, тик.. Она приложила палец к виску и сделала вид, что стреляет. Бам! И осколков не останется.
Рут хотел было обидеться, но передумал. На сестру просто невозможно обижаться. Вечно как скажет что-нибудь, разозлит, а через пять минут забудет. А потом удивляется, что не так то? Невозможная.
Ты невыносима.
Теоретически, я выносима. Причем, во многих смыслах. Вот, можно меня вынести из этой комнаты? Можно. Значит выносима. Ты еще в этой комнате? Она снова повернулась, оглядела обстановку, утвердительно кивнула, и снова отвернулась. Да, ты еще в этой комнате. Значит, я выносима. Факты, Сис, я вижу только факты.
Ладно, не начинай.
А что я начинаю? Чтобы начинать, нужно, чтобы этого не было. А если уже есть, то это не начало, а продолжение. Так что по сути, если я правильно поняла то, что ты имеешь в виду, то я могу только закончить. Но я не хочу этого, или не могу. А потому, твое утверждение не верно, и
Все, все. Я ухожу, слышишь? Я голодный. У нас вообще есть что-нибудь поесть?
Смотря для кого.
Ладно, я сам найду. Бесполезно с тобой разговаривать. Давай уже доделывай и спускайся, ладно? Я ужин приготовлю. Наверняка ты тоже голодная.
Я?.. Хм. Да, голодная. Но пока я это доделаю, теоретически, могу упасть в обморок от обезвоживания. Учитывая особенности моего организма и время на завершение работы.
И что ты хочешь этим сказать?
Эстер вздохнула, положила паяльник на подставку и встала.
Это значит, что я помогу приготовить тебе ужин. Идем.
Девушка выскочила за дверь и потопала по лестнице.
Рут тоже вздохнул, вынул паяльник из розетки и выключил свет.
***
Ты больше не звала меня по имени, ни разу с того дня. Мне грустно, малыш.
Не зови меня так, не надо. Они меня так звали. Детский голос из детского тела, с совсем уже не детским взглядом. И я не могу больше тебя так звать. Не могу, не могу Не могу.
Она шепчет, повторяет, сжимается в комок. Как будто хочет исчезнуть и не получается.
Все хорошо. Я с тобой, и все будет хорошо. Дай мне другое имя, а то мне неловко, когда ты просто смотришь на меня и не знаешь что сказать.
А ты не против? Смотрит большими глазами в самое сердце. Как он может ей отказать?
Нет, конечно. Выбирай.
Тогда, пусть будет Сис.
Почему?
Так звали моего медвежонка. Он был милым, и всегда был со мной. И ты тоже, как он.
Хорошо, договорились.
Цветок в пустыне
И лед бывает твердым как скала.
Анита идет уверенными широкими шагами. Словно отсекая прочь все ненужные мысли. Словно забивая гвозди в переплет законченной книги. Вдох, выдох. Вдох, выдох. И не будет в этом мире никого, кто способен ее понять. Никого, кто разделит эти широкие шаги надвое и замедлит темп.
Нельзя медлить, никогда нельзя медлить. И только покажется, что это лучшее, на что способна, как на горизонте появляется следующая ступень, требующая максимального включения и внимания. Нельзя останавливаться.
Великое будущее достойно только тех, кто посмеет до него дотянутся. Тех, кто не споткнется. Тех, кто уверенной рукой откроет все двери. Тех, кто втянет обратно каплю крови из носа и улыбнется. Будущее не может достаться ей просто по щелчку пальцев. Ее мир не так устроен. Может быть у кого-то, где-то, в другой вселенной все получается легко. Но только не ей.