Первым в «залаз» полез Гарик. Следом спустили девчонок. Последним шёл Цыган, который должен был аккуратно закрыть за собой тяжёлый люк. Спустившись по железным скобам колодца, они попали в длинный сухой тоннель. Включили фонари. Разбились на пары. Впереди быстро продвигался Гарик, у которого фонарь был вмонтирован в оранжевый горняцкий шлем, расписанный диггерским граффити.
Сначала, как он выразился, шла сплошная «техногенка» городские коммуникации, подвалы зданий, иногда многоуровневые. В них нужно было вести себя тихо, чтобы не напороться на м`онтера (так на диггерском языке назывались их злейшие враги обходчики). Некоторые боковые отводы были забутованы8 или забраны крепкими решётками. Они вели к подвалам и погребам магазинов или частных учреждений, которые в тот период, арендуя здания, уже планировали их дальнейшую приватизацию и поэтому моментально «прихватывали» всё, что можно было «освоить» не только на поверхности, прилегавшей к зданиям, но и под землёй.
Спустившись по просторному вентиляционному грибку ещё на один уровень вниз, они попали в довольно современную теплосеть. Трубы шли по правой стороне, а в потолке время от времени попадались лампочки ватт по сорок, еле освещавшие путепровод. Дойдя до очередного вентиляционного грибка, друзья обнаружили просторное бетонное помещение, в котором пересекались несколько теплопроводов. Между переплетениями труб были разбросаны грязные матрацы и прочее имущество бомжей. На трубах сушилась одежда и носки постояльцев, отлучившихся наверх.
Свернув метров через сорок направо и упершись в очередную забутовку, Гарик несколькими ударами ноги выбил нижние кирпичи и принялся разбирать кладку. Это был его личный «залаз», который, по словам Чернухи, он открыл два года назад. После того, как все проползли в образовавшуюся узкую щель, он аккуратно изнутри поставил кирпичи на место, восстановив кладку. Ветхая теплосеть вела куда-то вниз, и вскоре Чернуха открыл очередной проход в одном из левых «карманов». В сыром тоннеле, где они очутились, стоял затхлый запах сероводорода и плесени.
Тут надо немного потерпеть, обратился он к девчонкам, пройдём по канализационным стокам до четвертого уровня, но потом будет клёво!
Что в понимании Чернухи было «клёво», никто не знал, но Вождь первый начал канючить:
Старик, мы девчонкам с твоих слов так всё расписали. Но чтоб говно месить, мы не договаривались
Да нет, проглатывая слова от волнения, начал оправдываться Гарик, здесь только водопроводные стоки. Только запах. А первый зал уже недалеко. Минут через двадцать будем на месте.
Двинулись дальше. Уже на первой развилке тоннеля впереди послышался визг Ляльки, ухватившейся за Вождя. В обезвоженном байпасе9, уходившем направо, пробежало несколько здоровенных крыс. Ольга, державшаяся за Андрея, только крепче сжала его руку, но не издала ни звука. Далее запах усилился, и Гарик, достав какой-то прибор, долго рассматривал движение его стрелок в слабом свете фонаря. Содержание метана было в норме, и они пошли вперёд быстрее. Девчонки держали у лиц платочки, стараясь не кричать при виде крыс, которые попадались всё чаще.
Впереди отчётливо послышался звук низвергающейся воды. Шум нарастал, и вскоре они достигли пролома в кирпичной кладке, сквозь который справа можно было видеть поток воды, уносившийся куда-то вниз под канализационный тоннель, по которому они шли.
Окутанные клубами липкого тумана, они прошли по металлической платформе, представлявшей собой нечто вроде моста над подземной рекой. Метров через двести в правом тоннеле Гарик наконец-то обнаружил каменную лестницу, о которой он несколько раз говорил во время пути. Сложенная не из кирпича, а из тёсаного камня лестница была узкая и крутая, поэтому они шли гуськом. Андрей видел перед собой только ноги Ольги в чёрных джинсах и закатанных болотных сапогах. Потянуло сухим воздухом, и наконец они очутились в сводчатом помещении, напоминавшем старинные купеческие погреба.
По почерневшей, местами покрытой мхом кладке сочилась влага. В стенах были аккуратные прямоугольные ниши, заполненные песком, в которых видны были осколки разбитых бутылок.
Это бывшие винные погреба. Бутылки с вином должны лежать в нишах под определенным углом. Каждые полгода их поворачивали, чтобы сохранить «тело вина», с учёным видом комментировал Гарик. Пройдя по галерее винных погребов, они спустились по такой же узкой лестнице вниз. На этот раз спуск был намного дольше. Он время от времени прерывался выходом на горизонтальные площадки. Пройдя по камерным тоннелям метров двадцать, Гарик вновь находил очередную лестницу, уводившую вниз.
Наконец утомительный спуск закончился, и ребята оцепенели от восторга. Они очутились в огромной каменоломне высотой метров десять. С одной стороны стены и потолок были выложены белым камнем, потемневшим от времени и местами закопченным от факелов, которые прикреплялись в нескольких местах к стенам. Частично белокаменная кладка внизу дополнялась кирпичной, более поздней. Кирпич тоже различался по форме и цвету. Старинный, более узкий, был темным и закопчённым. Более поздняя кладка темно-красного цвета, и кирпич покрупнее, как современный. Дальняя необорудованная часть каменоломни больше походила на пещеру, уходившую куда-то вниз. Для укрепления потолков проходчики оставляли посредине штольни невыработанную породу, наподобие колонн, которые подпирали своды.
Девчонки захлопали в ладоши от восхищения и стали рассматривать надписи на стенах. Некоторые из них принадлежали недалёким предшественникам: «Пётр и Роман зимовали здесь. 1924 г.»; «Александр + Анастасия = Любовь. 1962 г.». Надписи раннего периода, сделанные самими рудокопами, были более лаконичными: «Ермил. 1897»; «Тобольск. 1834». Многочисленные же наскальные тексты и рисунки современников, в основном генитального свойства, несколько портили общее романтическое впечатление от увиденного.
В каменоломне жило эхо, которое трудолюбиво повторяло каждое слово и шорох гостей. Особенно забавно было улавливать слова тех, кто ушёл в нижнюю часть пещеры и переговаривался между собой полушёпотом: наверху всё было слышно до мелочей. Девчонки отправились туда для того, чтобы привести себя в порядок. Ребята, раскрутив три лёгких спальника, принесённых Чернухой, повалились на них перекурить.
Гарик, не зная отдыха, как заведённый, гоношился около миниатюрной печки с сухим топливом, поставив на неё котелок с водой. Ребята достали пластиковые бутыли с питьевой водой, которой они заранее запаслись по просьбе Чернухи. Цыган бережно вынул из рюкзака бутылки водки. По указанию Гарика он стал расставлять их одну за другой на ровной каменной плите, которая, по всей видимости, не один год служила посетителям этого зала пиршественным столом.
Для Чернухи пятачок, на котором они расположились, был любимым местом, и он знал каждую нишу в стенах и валунах. Удалившись на несколько минут, он принёс пять сплющенных гильз от снарядов, служивших обитателям пещеры со времён войны керосиновыми светильниками. Фитили были в сохранности, Гарик долил в гильзы керосину, и вскоре ребята могли уже выключить свои фонари. Пространство вокруг их застолья было романтически освещено чуть подрагивавшим пламенем импровизированных светильников, стоявших на разных уровнях вокруг каменного стола. От этого острые ниши стен штольни и сводчатые потолки ожили, отражая колебания пламени.