Глава четвёртая, в которой герои движутся навстречу друг другу
Катрин подъезжала к столице на поезде и смотрела в сети, что говорят о «Волшебном доме» в открытых источниках. Говорили немногое в скандалах не замечены, обманутых покупателей не было, иногда мелькал разве что сам Готье Треньяк, владелец контрольного пакета акций. И то главным образом в связи с тем, что где-то был среди участников чего-нибудь, какой-нибудь встречи или конференции, или в связи с какой-нибудь благотворительностью. Или вот что попал в больницу в тяжёлом состоянии, а потом что вышел из неё. Даже дал крохотное интервью мол, компания работает, всё в порядке, причём Катрин видела связные звуки он издаёт при помощи магии, недавняя целительская разработка, для простецов и слабых магов бесполезная, а если Треньяк смог воспользоваться то он маг не из слабых, и инсульт на его силу не повлиял никак.
О его семье говорилось и того меньше старший брат Шарль военный, генерал магических войск, покойная старшая сестра Одиль была замужем за генералом Раймондом Вьевиллем, от этого брака есть сын, Годфруа. Очевидно, тот самый племянник. Готье, как и его брат, не женат и никогда женат не был, о детях ничего не известно, в свете появляется с Вероник Даркур, магом, адвокатом по имущественным вопросам, владелицей некоторого количества акций «Волшебного дома».
А что там по акциям, кстати? Контрольный пакет у Треньяка. И ещё тридцать с небольшим процентов у других людей, потому что на старте Треньяку не хватило собственных средств, и он привлёк инвесторов.
По большому счёту ничего особенного, работают, да и всё. Впрочем, завтра посмотрим собеседование назначено на полдень.
На вокзале Катрин встретил водитель брата Франсуа и привёз в фамильный особняк на улице Сен-Жан. Трёхэтажной громадине было очень много лет под восемьсот, кажется, и перестраивали дом с тех пор не раз, последние улучшения отец производил год назад. Дом был просторным и комфортабельным, жить в нём, должно быть, приятно она тут не жила с того времени, когда училась в академии.
Её комнаты содержались в идеальном порядке впрочем, здесь иначе не бывает. Франсуа позвонил и передал, что ещё не вернулся домой с заседания парламентского комитета, но к ужину непременно появится.
Он и впрямь вернулся к ужину, причём с Феликсом, вот не было печали! Впрочем, Катрин было всё равно. С кем хочет, с тем и дружит. Она обняла брата, поздоровалась с бывшим и села на своё обычное место.
За ужином мужчины говорили о работе того парламентского комитета, в работе которого участвовал Франсуа, и Феликс что-то о том знал. А потом Феликсу позвонили, он извинился и вышел, а брат спросил:
Катрин, что у вас случилось? Почему Феликс говорит, что ты его глубоко обидела?
А мне показалось, что это он меня обидел, усмехнулась Катрин.
Может быть, ты совершаешь ошибку? Феликс достойный человек, я знаю его всю жизнь, и у меня нет причин сомневаться в нём.
Ну так и не сомневайся. И знаешь, я признаю за тобой право дружить с теми, кто тебе нравится, но и ты будь добр признать, что мои отношения с мужчинами не касаются тебя никак.
Ты моя сестра, они не могут не касаться меня.
Я отдельный взрослый человек. Старше тебя, между прочим. И если ты хочешь мне добра не лезь, пожалуйста.
Катрин, я именно что хочу тебе добра. Тебе уже двадцать семь, ты могла бы давно выйти замуж и родить детей, и Феликс, на мой взгляд, подходящий кандидат.
Дорогой брат, ты совсем меня не слышишь? уточнила Катрин больше для формы, чем по сути.
Франсуа вообще очень редко прислушивался к кому бы то ни было, кроме отца и коллег по партии и парламентскому комитету. Ещё бы, если отец будет им недоволен, то его статусу и карьере придётся плохо, а если он не сможет договариваться с коллегами то его тоже не ждёт ничего хорошего. Катрин же, во-первых, женщина, во-вторых, член семьи. С ней можно не считаться, ею можно командовать. То есть пытаться, потому что обычно не выходило, но Франсуа пытался снова и снова.
И что, вот так каждый день? Вечером домой как в бой? Нет уж.
Благодарю за ужин и за гостеприимство, Франсуа. Боюсь, мы не уживёмся. Я сниму квартиру, а пока поживу у Анриетты. Возражения не принимаются.
Катрин приморозила взглядом к полу и Франсуа, и вернувшегося Феликса, поднялась в свою комнату, порадовалась, что не разобрала вещи, вызвала такси и позвонила сестре.
Анриетта обитала в квартире, оставшейся от их покойной матери, там Одетт Лимура жила до замужества. Три спальни, гостиная и кухня, дому лет полтораста, не особняк, но и не мансарда под крышей. Сестра сказала, что Катрин может приезжать в любое время, она соскучилась и будет очень рада, и Жиль тоже соскучился, он как раз вот здесь, они её ждут.
Таксист вытащил два чемодана Катрин из машины и донёс до лифта. У подъезда стоял мотоцикл Анриетты, и чей-то ещё. Друг? Подружка? Сосед?
Дверь открыла как раз Анриетта. Она являла собой дивное сочетание внешности отца высокая, темноволосая и синеглазая и характера матери. Франсуа был вылитый отец во всём, Жиль был вылитая мама тоже во всём. Катрин же всегда думала, что от матери взяла внешность, а от отца характер, но так ли это?
Анриетта была рада, очень рада. Она с визгом повисла на шее Катрин, сказала, что Франсуа дохлый таракан, пусть сам живёт в своём доме и другим тараканам указывает, как им жить, куда ходить, чем заниматься и с кем встречаться. А Катрин права, что послала его подальше.
С последней встречи в ушах сестры добавилось колечек, а в волосах заблестели зелёные пряди. Уж конечно, братцу Франсуа никак не могло такое понравиться. Впрочем, какая разница, что у кого в ушах?
Вышли поглядеть две кошки у Анриетты всегда жили кошки, и это тоже было камнем преткновения для отца и Франсуа. Потому что кошки своевольны, и за ними нужно ухаживать. Анриетта терпимо относилась к своеволию и ухаживала ну, как могла, но Катрин подозревала, что если бы не навыки магической уборки, то запах был бы невыносимым. Потому что кошек в доме было восемь пять взрослых и трое котят.
Боже мой, они что, совсем тут не убираются? В прихожей на полу лежали кучей какие-то вещи, стоял скейт, громоздились мешки с мусором, которые, очевидно, недосуг выбросить. Катрин уже хотела спросить, что это такое, но из ванной вывалился Жиль, подхватил Катрин и закружил по разгромленной прихожей.
Братец, несмотря на невысокий рост и хрупкое с виду сложение, был весьма силён, и ей случалось думать, что ту силу бы на что доброе, но уж как есть. Сероглазый красавчик с золотыми кудрями, невероятно мощный воздушный маг, которого до сих пор не выгнали из академии только благодаря изрядному таланту, жил где-то и как-то, а Анриетту навещал время от времени, по настроению или по большой нужде. Что, впрочем, не мешало ему любить обеих сестёр и чуть что бежать обниматься как в далёком детстве.
Катрин подумала и не стала ничего говорить про мусор и хаос. Разберёмся потом.
В гостиной со стаканом и с очередной кошкой на коленях сидела Лали подружка Анриетты по магической академии, приехавшая учиться откуда-то с восточных берегов Срединного моря, Катрин точно не знала, хоть и была с ней знакома. Вроде бы её там хотели отдать замуж, а она выговорила себе несколько лет учёбы, что ли? Барышня была довольно строгих правил, но это совершенно не мешало ей дружить с оторвой Анриеттой.
Впрочем, свободная комната была чистой и прибранной, и ужин Катрин тоже предложили какой-то рыбный фастфуд, она с таким и знакома не была. Жиль притащил вина, его выпили за приезд Катрин и за её благополучное устройство на работу завтра, потом братец исчез, Лали осталась ночевать, и Катрин тоже отправилась, наконец, спать.