-Даже слишком. - Но видя, что такой ответ меня вряд ли удовлетворит, вынужденно добавляет. - Даймоны такого уровня как Закираль с женщинами других миров без серьезных причин говорить не будут: захоти он у тебя что-то узнать - воспользовался бы услугами своих приспешников. Но чтобы сам… - И пауза. За которой может следовать лишь ответ. На тот вопрос, истинного смысла которого я так и не сумела понять.
-Я попросила его показать мне свое лицо. - Чем дальше я произношу слова, тем мертвеннее становятся глаза воина. Пока не блекнут совсем, не в силах справиться с тем волнением, что он испытывает. - Что тебя смутило? - Уже тихий шепот, больше похожий ни скулеж.
-И он это сделал? - Его рука, что продолжает удерживать мою ладонь, чуть заметно подрагивает.
-Да. Он снял платок. А когда мы уходили, ворвался в комнату и без покрывала.
И он проводит свободной рукой по лицу, словно пытаясь уничтожить вставшую перед его глазами картину:
-Что же ты наделала, девочка. - Но это минутная слабость проходит так быстро, что я начинаю сомневаться: была ли она вообще. - Ты должна как можно скорее покинуть этот мир. А до тех пор, пока ты этого не сделаешь, пусть твой отец тебя спрячет.
-Извини, Карим. - И я качаю головой. И продолжаю, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно сдержаннее. Не выдавая родившееся в груди не самое радостное предчувствие. - Но то, что ты мне предлагаешь - слишком серьезно, чтобы я могла согласиться с тобой, не понимая: почему я должна это сделать.
-Ты уверена, что хочешь услышать мои объяснения?
По тому, как он это говорит, я достаточно быстро понимаю - не хочу. Но - должна. И не только из-за того, что должна осознать, насколько серьезно все то, что заставляет его предложить мне столь радикальные меры. Но и подтвердить подозрения отца и братьев в отношении самого Карима, которые считают, что он не столь прост, как пытается казаться.
-Не уверена. Но судя по всему, выбора у меня нет. Во что еще я вляпалась?
Прежде чем начать говорить, он на мгновение отводит взгляд куда-то мне за спину. Словно еще раз обдумывает те слова, что ему придется произнести. Его лицо заостряется, глаза туманятся дымкой, а ладонь сильнее сжимает мою руку, готовя меня к неизбежному.
-Ты - невеста Закираля. - Он говорит с неожиданной насмешкой и чуть мрачноватой улыбкой, но у меня не возникает даже мысли о том, что это может быть шуткой. Потому что горечь, что звучит в его голосе, относится в первую очередь к нему самому. И слова скорее служат обвинением своей неспособности предотвратить ситуацию, чем желанием меня напугать.
-Я?! - Вопросительно приподняв бровь и усмехнувшись. И все лишь с одной целью: скрыть ужас от одного допущения того, что это может быть правдой.
-Попросив его снять платок, ты предложила себя ему в жены. Этот ритуал так и называется: предложение себя. У Даймонов женщин значительно меньше, чем мужчин, поэтому, несмотря на то, что правят мужчины, именно дама выбирает себе спутника жизни. Когда он показал тебе только лицо - ситуация была еще обратима. У него оставалась возможность после раздумий отказаться и все, что он мог потребовать от тебя - дать клятву, что ты никогда и ни с кем не поделишься полученным знанием. Хотя, в отношении женщин других рас уже и это чревато неприятностями: клянутся честью, а этим качеством никого, кроме себя, они не наделяют. Но он обнажил голову и, значит, дал согласие.
А у меня перед глазами та короткая заминка: его рука отстегивает край платка, и мой ошеломленный взгляд скользит по черноте его кожи, по чуть более светлому контуру четко очерченных губ, по резким граням его лица.